Обеими руками он держался за лицо, между пальцем сочилась черная кровь. Зеленокожий глухо простонал, что-то почти членораздельное, если бы не кровь и осколки зубов, забившие ему рот.

- Кончай притворяться! - буркнул Рогнак и уселся на узкую перекладину, видимо, служившей сидением. - Весло в зубы и греби, а то, клянусь бородой предка, сломанная челюсть будет казаться дружеской оплеухой. Живо, отродье грязи!

Орк перегнулся через борт. Шумно опорожнил рот. Выпрямился — на подбородке повисли нити слюны пополам с кровью. Кривя разбитые губы, зеленокожий взялся за весло.

Наверху даже не пришлось жмурить глаза — небо заливал непроглядный свод свинцовых туч. Свет превратился в серые зимние сумерки. Обжигающе холодная снежная крупа сыпалась, как из дырявого сита на землю, застывшие на вкопанных рельсах вагонетки с рудой, потухшие горны в плавильнях и мертвые механизмы кузниц. Вверху, врезанный в скальный склон, вырастал Старый Замок, в окнах которого горели отсветы костров, что дикари, наверняка, развели прямиком в коридорах. Рогнак хмыкнул и выпустил орка, что он держал за шкирку. Зеленокожий что-то замычал и бросился наутек.

Мигом Железнолобого окружило с десяток орков. Здоровенных — не чета надсмотрщикам из забоя — побережников в шкурах, вооруженных дубинками и дурно откованными топорами.

Рогнак швырнул копьецо на землю.

- Я к вашему боссу! И никто не посмеет сказать, что привел Рогнака Железнолобого к какому-то там бугру. Он сам пришел!

И больше не слова ни говоря зашагал вперед. Орки заколебались на мгновение — Рогнак сжал огромные мозолистые кулаки — но расступились. Последовали следом. Вскоре дварф собрал целую процессию. Но на ступени, ведущие в Старый Замок, он вступил уже в одиночестве.

Костры действительно были. Повсюду в коридорах, пустынных комнатах, огромные, сложенные из поломанной мебели, притащенных наверх деревянных балок и... костей. Рогнак рассмотрел во всех деталях почерневшие черепа и кости в прогоревших углях. Кое-где огонь погас, где-то все еще горел, поднимаясь почти к самому потолку, оставляя длинные черные полосы сажи. Видимо, в огонь не пожалели земляного масла. В плавильнях был запас.

У серых дверей, украшенных «бородатыми» рунами имен предков, жарко горел очередной костер. Пламя, вскормленное обломками шкафов и корешками книг, поднялось до самого потолка, оставив широкое черное пятно сажи. Стоило Рогнаку подойти ближе, как четыре орка поднялись ему навстречу. По-обезьяньи длинные руки, короткие кривые ноги, плащ из сшитых шкур поверх обрывков кольчуг, деталей трофейной амуниции выдавали в них всадников шагратов — элиту побережных орд. Вооружены зеленокожие были топорами на длинных рукоятях, чтоб было сподручнее рубить с седла, и чем-то, вроде боевых кос. У ближайшего морда была раскроена длинной неровной раной, стянутой грубым швом из тонкой проволоки. Левый глаз вытек и закрылся навсегда. Железнолобый вспомнил его и то, как он стянул орка с седла и рубанул по голове топором. Удар не вышел, оставив после себя хоть и жутковатую, но легкую рану. После гнома повязали арканами. Рогнак ухмыльнулся ему.

Орк зарычал, подняв верхнюю губу. От движения лицевых мышц рана опять закровянила, и черная жижа потекла вниз по покатому подбородку, шее. Навстречу ему шагнул другой орк, мелкий, меньше по росту, чем даже гном. Да и хлипче телосложением, хоть фигуру немного скрадывала объемная шуба. Дюже знакомая.

Раздалась грубая орочья речь, полная перекатов рычания и повизгивания. Орк остановился, все также скалясь. Карлик обернулся и скинул капюшон.

Показались рыжие курчавые волосы. Не огненно-медные, как у Норманга, а тускло-имбирные. Потом пухлые щечки и пушистые бакенбарды. В немом удивлении Рогнак вытаращился на него.

Фолвенбранд потупился и сдавленно откашлялся, прикрыв рот маленьким кулачком.

- Приветствую вас, мастер Рогнак. Хм, мастер Кривой Язык вас уже ждет.

- Ты... - Наконец, горло немного отпустило. Короткое слово вышло хриплым и невыразительным, больше похожим на рык.

Низушек развел руки в сторону.

- Я личность мелкая и слабая. Можно сказать, трусливая, а орки, как выяснилось, тоже ценят тех, кто хорошо считает и ведет дела. - Он покосился на своих соседей. - По крайней мере, некоторые из них.

В огромном пустом зале, выходившем высокими окнами на Ганалийскую долину было холодно и ветрено, несмотря на пылающую Бездну огромного камина. Пронзительный ветер прорывался сквозь шкуры, коими орки догадались завесить окна, превращал их в диковинные серые знамена и высасывал любые крохи тепла. Согреться можно было лишь у широкого зева камина, в котором горели толстые бревна, что обычно шли на подпорки в штреках.

Язык сидел на корточках у огня и сосредоточенно шевелил раскаленные угли длинной кочергой. Он повернулся на шаги Рогнака и ухмыльнулся. Уродливая физиономия потемнела от жара и сморщилась еще сильнее, чем обычно.

- Железноголовый, ты, говорят, убил моего воина. Интересно, ты заплатишь мне виру за него или мне взамен стоит забрать твою жизнь?

Дварф остановился посередине комнаты рядом с круглым столом, тесаным из цельного куска камня. Сложил руки на груди.

- Ты верно ошибся и хочешь меня поблагодарить, орк, что я избавил тебя от одного из твоих дармоедов и сберег немного вашего дерьма, что вы зовете едой. Ежели так, то я принимаю твои благодарности.

Поначалу Язык изменился в лице, но тут же взял себя в руки. Проковылял на кривых ногах к трону Норманга, взобрался на него с ногами и запахнулся в верховой плащ поплотнее. Огромный древний хопеш, тускло блестевший желтым с багрянцем, стоял рядом, прислоненный к широкому подлокотнику.

- У тебя крепкая кость, гноме, раз ты смеешь дерзить мне.

- Невелика храбрость, мой маленький зеленый друг, - процедил Рогнак. Лицо его хранило непроницаемое выражение.

- Уже нет, - прошипел орк. - Я пахан паханов, повелитель Побережья и Хозяин Кратера. Передо мной склонились все орды ради добычи, что я дам им, когда поведу бычар через Стир. Вкусное и сладкое человечье мясцо ждет меня!

- Много гонору да вышел один пшик! - скептически отозвался Железнолобый. - Гномы и люди сомнут твой сброд, стоит тому оказаться под стенами Эрдерета! Ни одна орочья лапа...

Рогнак прервался с открытым ртом и уставился на трясущегося от смеха Языка. Тот буквально плясал на троне, а из его глотки доносились глухие булькающие звуки. Наконец, ему удалось совладать с собой.

- Совсем запамятовал! - стряхнул невидимую слезу когтем орк. - Ты ж ничего не ведаешь. Совсем закис в своем подземье, клянусь Прохфесором.

- Не ведаю что?

- А то, - Язык внезапно посерьезнел, - Маран уничтожен, а твои сородичи нынче точат ножи на людишек. Не до нас им теперь, ой, не до нас!

- Чего?!

- Со слухом проблемы, гноме! Может прочистить? У меня завалялось несколько приличных шомполов... Мои ребята так мигом!

Рогнак взъярился, сжал кулаки и сделал несколько быстрых шагов к трону. В глазах его горел отсвет жаркого гнева.

- Для этого ты позвал меня? Поиздеваться?! Клянусь бородой предка, за это я тебя...

- Не кипишуй! - резко огрызнулся Язык. В лапе его мгновенно оказался хопеш, а сам он успел соскочить с трона, пригнувшись и застыв в боевой стойке. - Мне нет резона тебе лгать, Пьютер тебя дери! Да, ваш богатый городок пал, а вы теперь сретесь с людишками за его руины.

- Но как?

- Большая война прокатилась по землям людишек, а Маран оказался у ней на пути. Людишки-то отбились да вот еще не навоевались, зубы точат на нижний путь чрез горы. И, клянусь Прохфесором, я не вру.

- Зачем? Зачем ты мне все это рассказываешь? - прохрипел Рогнак. Горе сдавило ему горло железным обручем. Маран пал, Маран разрушен — это все равно сказать, что дварфов изгнали из подгорных царств.

- Затем, что мне нужна твоя помощь, гноме!

Поистине, сегодня был день неожиданных новостей. Железнолобый пристально уставился на орка, и взгляд этот не сулил ничего хорошего.