Дальше случилось нечто совсем непонятное.
Доннермагнустру с трудом выпрямился, по дымящимся доспехам струилась кровь пополам с машинным маслом. Его клонило набок, но он вновь поднимал Головоруб — песня проклятого оружия звучала чисто и ясно в предвкушении вражеской крови.
А потом все вокруг стало огнем. Ослепительное сияние скрыло Источник, пещеру, голема. Вокруг ничего не осталось, кроме чистого, алого, словно свежая кровь пламени. От жара, казалось, кожа сама собой, сходит с лица.
Сияние сжалось до узкого луча, соединившего рану в груди Джалада и Доннермагнустру. Все длилось не дольше пары ударов сердца, вдруг растянувшихся, словно тетива на луке.
Раз, два — луч исчез, и время вновь потекло, как обычно. Сначала стало совсем темно, но после свет Источника вновь набрал силы. Шмиттельварденгроу попытался подняться. Получилось не сразу, ноги подкашивались. Он коснулся по привычке бороды, и почувствовал пустоту, рука в панике поднялась выше. Волосы, жесткие, курчавые, остались лишь на подбородке, едва длиннее пальца.
- Все демоны Бездны! - выдохнул он и осмотрелся.
От столов остались одни головешки, но фигура Доннермагнустру никуда не делась. Она лишь опустилась на одно колено, словно голем признавал покорившую его силу. Но чего-то в нем не хватало. Гном присмотрелся, проморгав скопившиеся слезы, утерся и присвистнул: у железного болвана не хватало плеча, руки и части груди: из чудовищной раны торчали части механизма, искореженные шестерни, распорки, обгорелая плоть.
Головоруб валялся на полу, среди головешек. Осторожно, словно боясь спугнуть видение, Шмиттельварденгроу наклонился и поднял его. Знакомое чувство силы наполнило цверга, напитало здоровой злостью и жаждой схватки. Торжествующая улыбка коснулась его губ, но тут же погасла, секира опустилась вниз. Рядом с лезвием валялся хрустальный шарик портального камня. По наитию цверг наклонился и поднял его.
Вот оно. Проклятая секира у него в руках, как и средство спасения: Шмиттельварденгроу был уверен, что с Головорубом в руках ему не страшны никакие враги, куда бы его не выбросило, хоть в центральный штаб Ордена. Похер, во имя Бездны, он победил. Но что-то мешало ему, словно заноза, острый шип, застрявший в его совести, которая, как ему казалось, уже давно атрофировалась за ненадобностью.
Джалад.
Маг упал навзничь, раскинув руки. Его тело... Что-то странное творилось с ним. Кожа, куски плоти вспыхивали, превращались в пепел, под которым проглядывали раскаленные угольки.
Предательские слезы. Рука гнома почему-то дрожала, когда он смахивал их. Острая боль рвала сердце — это было ощущение незнакомое, странное, но было в нем нечто очищающее, словно кто-то жесткой щеткой счищал с него накипь многолетней злобы.
- Джалад? - Шмиттельварденгроу коснулся его рукой, неуверенно, кончиками пальцев...
И, несмотря на чудовищные раны, джаффец шевельнулся. Его рука крепко сжала пальцы гнома.
- Это был... поучительный урок! - прохрипел он. Его глаза сфокусировались на цверге, в их глубине горел настоящий огонь. - Как жаль, что на этом все!
- Я... я не позволю, - слова душили. - Нечего умирать ради меня. Пожалуйста...
Последнее слово он произнес очень тихо, почти неслышно, но Джалад, если не услышал, то почувствовал.
- Фозз, теперь — я. Ты бросишь меня, как огра?
- Дхар! - выдохнул Шмиттельварденгроу. - Мне не нужна твоя смерть. Ты и не представляешь, сколько призраков я оставил за спиной!
- Одним больше... Ты бросишь меня? - повторил пиромант.
Заскрежетал металл, тяжелое дыхание смешалось с воплем разодранной стали.
- Смерть не берет меня! - Доннермагнустру медленно, но вновь поднимался. - Я победил ее! Навеки! Я взял ее регалии...
Магия клубилась вокруг него. Мерно крутился, заряжая его, Источник.
- Вот же неугомонный дхар! - пробормотал Шмиттельварденгроу.
Времени для раздумий не было. Как и вариантов действия. Он сжал руки на рукояти Головоруба. Вокруг секиры заклубилась дымом Тьма, а изуродованные морды, отлитые в металле, ожили, раскрыв пасти в немом крике. Что-то непонятное почувствовал, наверняка, и Головоруб: тональность его песни изменилась, стала тревожнее и яростнее. Он не понимал смысл действий своего хозяина, как и не понимал своего прежнего предательства. Такие глубины моральной оценки ему были недоступны.
Для того, чтобы швырнуть Головоруб в Источник потребовались остатки всей магической силы. Секира, провернувшись несколько раз в воздухе и оставив за собой быстро гаснущий след из черной взвеси, врезалась в сферу, смяла ее верхние слои.
Наверное, Источник мог испытывать боль, как живое существо. Он содрогнулся, по поверхности из клинков и острий прокатилась волна и биение силы сменилось настоящей какофонией без ритма и смысла. Действовал Шмиттельварденгроу чисто по наитию и даже сам удивился последствиям своего поступка. Разрушение Источника было истинным кощунством, но на другой стороне весов было выживание. Его и Джалада.
Он поспешил. Раздавить в руке портальный камень, швырнуть в воздух облако хрустальной пыли, подхватить мага на руке...
И шаг на ту сторону нематериального зеркала.
12.
Земля заходила ходуном. Героним повалился на колени, и палец самопроизвольно нажал на спусковую скобу арбалета. Взвизгнув, болт ушел в потолок. Посыпалась пыль: на голову, плечи, лицо.
Полуэльф закашлялся. Снова выпрямился, выглянул из-за укрытия. Фанатики в один миг потеряли энтузиазм: замедлились, остановились. Принялись бестолково крутить головами во все стороны.
- Что это с ними? - произнес Героним, вопросительно глядя на Хораса.
Командор лишь пожал плечами.
- Кто их разберет! - ответил вместо него Тараил. Он медленно поднялся, прижимая руку к ране, тщательно забинтованной полуэльфом. - Но это наш шанс!
Хорас кивнул в ответ и, размахнувшись мечом, выскочил из-за укрытия. Следом за ним проковылял симаринец. Они неудержимым вихрем клинков врубились в толпу фанатиков, обошли стену щитов и принялись творить кровавый ужас и разорение в рядах предателей. Раненый Тараил не отставал от своего командора.
Героним затаился, выпустил еще болт и двинулся следом. Ему в голову пришла интересная мысль.
- Именем Свет! Да как вы смеете поднимать меч на славного Хораса, командора Ордена, героя Темных войн и ближайшего друга Магистра.
Хорас обернулся и с яростью посмотрел на него, но полуэльф не стушевался.
- Сложите оружие! И он пощадит вас!
Как ни странно, но слова подействовали, словно с людей спало помутнение, владевшее ими до землетрясения. Неужели, подумал Героним, у цверга получилось?
Фанатики остались стоять, но паладины-предатели остановились в нерешительности, из-за щитов показались шлемы и растерянные физиономии. Кто-то произнес:
- Командор? Мы... мы не думали, что это вы! Магистр приказал...
К чести будет сказано, но Хорас быстро сориентировался.
- Магистр обманут! Это заговор! В Цитадель проникла Тьма! Именем Света, я призван очистить это место от скверны.
- Простите нас, командор, - вперед вышел паладин с капитанским серебряным семипламенником на панцире. - Нами словно кто-то овладел. Воистину, Тьма в сердце Света. Но мы готовы искупить свою вину...
- Кто ты? - Хорас взыскующе глянул на склоненного в почтительном поклоне капитана.
- Дарий Сегментус, капитан Ордена.
- Где Магистр?
- На битве, мой командор! Командует нашими войсками. Если он обманут, ему может угрожать Тьма!
- Ты совершенно прав, капитан. У тебя есть портальный камень?
- Что, простите? - На красивом молодом лице паладина Сегментуса отразилось искренняя растерянность.
Героним хмыкнул: само собой, Магистр не станет распространять свое секретное оружие среди тех, кто не полностью верен ему и кем руководит не личная преданность, а наведенное заклинание.
- Ничего, капитан. Веди нас в покои Магистра, - распорядился Хорас. - Мы выручим нашего Магистра!
