— Вы шутите? Многообещающий атлет заканчивает… — звук открывающейся двери оборвал его слова.

Вошла старшая медсестра. Ее глаза вспыхнули, когда она увидела репортера.

— Я же сказала вашим людям не возвращаться сюда, — ее слова были холодными и презрительными.

Он затолкал свой телефон обратно в карман.

— Никакого вреда — никакого нарушения правил. Мисс Паркер и я просто болтали. Не так ли, мисс Паркер?

Мой взгляд метался между репортером и медсестрой, но она не сводила с него глаз.

— Я скажу тебе то же, что и остальным, — проговорила она, ее покрасневшие щеки были темно-бордового цвета. — Убирайся из этого здания, или мне придется вызвать охрану. И запомни мои слова. Иначе будешь отвечать за незаконное проникновение.

Он посмотрел на меня.

— Похоже, что нам придется закончить наш разговор в другое время, — и, резко развернувшись, вышел из моей палаты.

Я посмотрела на медсестру, ожидая объяснений, но она уже развернулась, чтобы уйти.

— Были и другие?

Она замерла, медленно повернулась и кивнула.

— Вы знаете, почему он хочет написать статью обо мне? Почему его интересуют мои травмы?

Она быстро отвела взгляд, как будто стала свидетелем ужасной аварии.

— Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Она напряглась.

— Доктор Фэллон дала строгие указания. Ты не должна волноваться по пустякам.

— Почему?

— Она не хочет, чтобы кто-то мешал твоему восстановлению.

— Моему восстановлению? — пискнула я. — Она все еще думает, что я не в себе? Что вы мне не договариваете?

Медсестра неловко улыбнулась.

— Она просто осторожна. Ты знаешь, лучше подстраховаться, чем потом пожалеть, — она слегка подоткнула мое одеяло. — Почему бы тебе не отдохнуть. И в следующий раз, когда репортер проберется сюда, сделай нам всем одолжение и нажми на кнопку вызова.

Следующие несколько дней я провела в окружении тех же самых четырех стен, умирая со скуки. Логан была занята, готовясь к финальным экзаменам и планируя вечеринку для женского общества в честь окончания учебного года. Так что помимо посещений физиотерапевта, для разработки моего колена, и встреч с доктором Фэллон, я была совершенно одна. Вероятно, именно поэтому я сижу в своем инвалидном кресле возле лифта на четвертом этаже. Не потому, что доктор Фэллон попросила меня, а потому, что у меня здесь друг. Хочу кому-то посочувствовать. С кем-то посмеяться.

Разве имеет значение, что «этот» Дрю не «мой» Дрю? Разве имеет значение, что он не знает меня? Что он думает, что я шлюха? Ладно. Поправочка. Мы оба застряли в больнице и оба недовольны обстоятельствами. У нас больше общего, чем кажется.

Я глубоко вздохнула и поехала по коридору.

Марджи увидела меня и поспешила обойти пост.

— Привет, солнышко.

Я улыбнулась, поворачивая голову к палате Дрю.

— Что он делает?

— Ты там бываешь. Ты скажи мне.

— Я не была пару дней.

— Почему это?

Я пожала плечами.

— Ты сказала бы мне, если бы он с тобой заговорил, да?

Пришлось проглотить комок вины, который внезапно сформировался у меня в горле.

— Зачем ему со мной разговаривать? Я думала, что он не может говорить?

Ее плечи опустились. Расстроилась? Расслабилась?

— Ну, я полагаюсь на тебя. Позови меня сразу же, как только он заговорит. Хорошо?

Не желая врать больше, чем уже наврала, я промолчала и кивнула.

Когда она, наконец, ушла, я добралась до двери в палату Дрю. Как обычно, он лежал на кровати и смотрел телевизор. Я постучала в дверь, он перевел взгляд на меня и его губы скривились.

— Что? — прорычал он достаточно тихо, чтобы Марджи не услышала его, но достаточно холодно, чтобы я поняла, что мне не рады.

Ну, тем хуже для него. Меня так легко не испугать. Я вкатилась в палату, игнорируя ожесточенное выражение на его лице, пока он наблюдал, оценивая каждое мое движение.

— Ты всегда такой милый, или это просто результат комы?

Его голос стал немного громче.

— Я не говорил, что ты можешь войти.

— Серьезно? Потому что, я точно лучшая компания, чем медсестры с уколами и сногсшибательные стриптизерши.

Он снова перевел взгляд на экран телевизора.

К черту.

— Энди.

Дрю покосился на меня.

— Что?

— Мое имя. Ты не спросил.

Он заморгал, хлопая длинными ресницами.

— Потому что мне насрать.

Все внутри меня сжалось. Сукин сын.

— Ну, так делают нормальные люди. Они представляются, возможно, продолжают разговор, узнают друг…

— Мне хватает друзей.

Я огляделась и посмотрела на пустой дверной проем.

— Да, вижу очередь.

— Опять же. Я не просил тебя приходить.

— Опять же. Я собираюсь понять, является ли кома причиной штыря в твоей заднице.

— Нет. Только ты.

Я откинула голову и громко расхохоталась, правда, аж до боли в животе. Мне понравилось подшучивать над ним. Понравилось его ответное подшучивание. Понравилось выпускать свое разочарование из-за необходимости начинать все сначала с кем-то, кого уже подпустила к себе. На кого уже запала. Знаю, что не сумасшедшая. «Мой» Дрю где-то там. Этот жесткий, недоступный парень не может быть им. Но я могу почувствовать «моего» Дрю из нашего непринужденного обмена колкостями.

— Ты всегда так много говоришь? — спросил он.

— В зависимости от обстоятельств. Когда пытаюсь помочь парню, который только вышел из комы — да.

— Я уже сказал, как ты можешь помочь мне.

— Да. И я, вероятно, должна была отправить тебя в магазин сувениров, который находится внизу в холле. Уверена, под прилавком у них есть журналы, которые смогут помочь тебе с этим, — мой взгляд переместился на его ширинку. — Видишь? — я стрельнула в него самодовольной улыбкой. — Я помогаю.

— Серьезно. Что нужно, чтобы заткнуть тебя?

— Сладости. Много сладостей. И отличное ТВ, — я перевела взгляд на экран, где показывали какое-то ток-шоу. — Полагаю, пока стриптизеры, бабники и папочки, бросившие своих жен с детьми, существуют, аудитория для подобных шоу всегда найдется, не так ли?

Дрю не отвечал, пока я располагала коляску для лучшего обзора.

— А кто ты? — спросила я, скорее для того, чтобы подколоть его.

Прищурившись, он уставился на меня.

Я специально прошлась взглядом по его спортивному телу.

— Глядя на тебя, скажу, что, скорее всего, ты папочка. Хотя с твоими проблемами с управлением гневом, откажусь от своих слов, и выберу бабника. Но, с другой стороны, с такими мускулами и очевидным презрением к сказанному … я выберу стриптизера.

Отвращение отразилось на его лице, и он снова уставился на экран телевизора.

С огромной улыбкой и истинным чувством выполненного долга — печальным, но совершенно оправданным — я присоединилась к просмотру смешного ток-шоу в тишине. И пока он решил меня игнорировать, предпочитая моей компании разворачивающуюся на экране драму, где тест на отцовство привел к драке, я тайком разглядывала его. Это безумие. Черты его лица точно такие же. Идеальный нос. Полные губы. Выраженные скулы. Как мои галлюцинации могли быть такими безошибочными? Такими точными?

Я глубоко вздохнула, оплакивая потерю не только «моего» Дрю, но и своего долбаного здравомыслия.

— Время анализов, Дрю, — симпатичная молодая медсестра вошла в палату, толкая перед собой инвалидную коляску.

Проигнорировав дружелюбную медсестру, он посмотрел на коляску, и я увидела гнев, кипящий в его глазах. Но он ничего не сказал.

— Думаю, я вас покину, — я взялась за колеса и медленно развернулась. — Спасибо за шоу.

Дрю не потрудился взглянуть на меня, когда я двинулась к двери, но это сделала медсестра, проследив за мной взглядом, будто ей не нравится, что я сюда прихожу. Полагаю, не важно, в каком он состоянии, после комы или нет, женщины все равно соперничают за его внимание, превращаясь в злобных сучек.