Тацуя тут же нахмурился, но не из-за чувств Кобаякавы.

— Ватанабэ-сэмпай проговорилась...

Но, тем не менее, отвращение в голосе он не скрывал.

— Не говори так. Я заставила Мари.

— Я попросил Ватанабэ-сэмпай притвориться, что это её собственная идея, но она всё равно тебе сказала.

Все представительницы Турнира девяти школ, включая Мари и Маюми, волновались за Кобаякаву. Мари, которая едва избежала похожего происшествия, просто не могла не принять это близко к сердцу. Случай с Кобаякавой привёл к инциденту в октябре с участием Хиракавы Чиаки, после чего Мари стала ещё больше беспокоиться.

После того происшествия, Мари ворчала и постоянно жаловалась Тацуе. Она понимала, что это не его ответственность, и хотя она начинала жаловаться именно с того, суть сводилась к этому: тогда правда не было способа предотвратить несчастный случай с Кобаякавой?

У Тацуи был ответ на её сомнения: «он не мог».

Он не был всезнающ и всемогущ. И хотя с «всемогущим» можно было ещё поспорить, но он далеко не был «всезнающим». Он мог лишь наблюдать своей силой вокруг себя и Миюки и выполнять свои обязанности, поэтому у него не было свободы смотреть за другими. То же самое относится и к остальным членам, ведь ни сама Кобаякава, ни Хиракава Кохару (старшая из сестер Хиракава), ответственная за обслуживание её CAD, не подозревали о трюке, никто другой тоже его не обнаружил.

Однако было бы странно просто холодно так от неё отказаться. Поэтому Тацуя перевел их с Мари теоретический разговор в другом направлении.

От Фудзибаяси Тацуя слышал множество раз о нехватке тактического персонала, понимающего, как при тактическом планировании принимать во внимание магию. Поскольку талантливых в магии людей было мало, их обычно посылали на передовую линию. Поэтому, что для настоящей битвы неизбежно, персонал тактического планирования с тыла полностью состоял из обычных людей, которые магию понимали лишь теоретически.

Если к тактическому персоналу добавится превосходный волшебник, который по какой-то причине не может использовать магию, тогда волшебникам на передовой делать свою работу будет намного проще. Об этом Тацуе постоянно жаловалась Фудзибаяси, которая видела проблемы как с передовой, так и с тыла. Он передал это Мари, не называя, от кого это услышал.

— Ну, она попыталась от меня это скрыть. Но не похоже, чтобы Мари так уж хотела это скрыть.

— Боже, эта девушка...

— Я рада, что она мне сказала, — искренними словами Кобаякава прервала Тацую, который начал выражать своё раздражение. — Я даже не подозревала об этом, пока не услышала те слова, я была в отчаянии. Говорила себе «думаешь, это меня сломит», но это был блеф, лишь чтобы не чувствовать, чтобы не признать, что я уже проиграла.

Глаза у Кобаякавы увлажнились. Наверное, она вспомнила, какой тогда была.

— Но когда я услышала это от Мари, я ощутила, будто мне и вправду открыли глаза. Я подумала «этой дорогой я должна следовать». Так меня не оставят позади одну. Это дало мне надежду, что я не буду оторвана от своих товарищей учеников, которые идут по дороге становления волшебником. В последнюю минуту у меня вдруг изменился жизненный путь. Я думала, если постараюсь всего полгода, то смогу пройти.

У Кобаякавы снова покраснело лицо, несомненно, она смутилась заявлением, вышедшим из её уст. Тацуя не посчитал его особо смущающим, но...

— И так, Шиба, нет, Шиба-кун, спасибо. — Кобаякава изменила свой тон на вежливый и низко поклонилась.

Тацуя не был столь нагл, чтобы сидеть, когда ему кланяются. Он встал со стула и щелкнул каблуками, поставив ноги вместе.

Кобаякава не единственная подняла голову на внезапный звук каблуков. Он собрал все взгляды небольшого числа учеников в столовой, но не заметил их, будто они были не достойны его внимания, и отдал честь, как делают в отдельном магически-оборудованном батальоне.

— Шиба-кун...

— Кобаякава-сэмпай. Это банально, но удачи, — сказал Тацуя, не смущаясь и не смеясь.

У Кобаякавы в глазах снова показались слезы, но она с улыбкой кивнула, не плача.

— Сэмпай, вечер начался.

— Да. Ну что ж, до свидания. Тебе тоже удачи!

Когда она попрощалась и побежала, Тацуя сел.

Загадочно, но вкус у тёплого кофе не был плохим.

◊ ◊ ◊

— Онии-сама, извини, что заставила ждать.

Услышав жизнерадостный голос, Тацуя оторвал взгляд от портативного информационного терминала, он как раз писал какой-то документ, и поднял голову.

— Тацуя-кун, что ты пишешь?

К нему обратилась и заставила поднять голову не Миюки, это была широко ухмыляющаяся Маюми, в руках она держала свернутый диплом, — как и ожидалось, для диплома школа использовала бумагу, — прижав его к груди.

— Лишь записываю некоторые заметки о том, как систематической помощью увеличить время непрерывного вызова магии.

— ...Эм, не думаю, что это такая уж и бесплодная тема.

Тацуя остановился, прежде чем ответить Мари, которая ошеломленно на него посмотрела, и просто чуть пожал плечами. Он подумал пожаловаться ей о случае с Кобаякавой, но сегодня ведь их день, поэтому сдержался.

— Важнее то, почему все вы вместе? Не думаю, что Саэгусу-сэмпай или Ватанабэ-сэмпай не пригласили на вечер.

Из-за спин учениц, которые переглянулись друг с другом, вдруг появилось лицо Катсуто.

— Мы подумали, что сначала следует попрощаться с тобой.

— ...Как заботливо с вашей стороны. Если бы вы нарочно не пришли ко мне, я пришел бы попрощаться позже.

— О, неужели? Поскольку ты скрываешься здесь от вечера, я подумала, что ты сделаешь вид, будто нас не знаешь и просто уйдешь.

Хотя Тацуя знал, что угрюмое лицо и то, как она пожаловалась, было наигранным, он всё же почувствовал, что нужно ей всё объяснить.

— Я даже не член школьного совета, так что я не должен появляться на выпускном вечере, так ведь? Особенно на вечере первого потока.

— Что! — Внезапно объяснение Тацуи прервал сильный возглас. Через выпускников до Тацуи протиснулась яркая блондинка. — Почему я, которая даже нормальным членом школьного совета не является, должна помогать с вечером, а Тацуе, члену дисциплинарного комитета, можно ничего не делать?! — Вспылила и нагло выразила свою депрессию Лина.

— ...Члены дисциплинарного комитета — не члены школьного совета. К тому же, хотя и временно, ты ведь член школьного совета?

— Я просто не понимаю!

Лину, наверное, и вовсе не волновали взгляды выпускников. Перед озадаченными Маюми и остальными, Лина была обычной собой.

— Эй, Лина, не груби Онии-саме.

И она столкнулась с обычной любовной речью Миюки к брату. Нет, пожалуй стоит сказать, что это была обычная любовь Миюки к речи брата.

— Ты временный член школьного совета и Онии-сама член дисциплинарного комитета, всё это было решено ещё до того, как мы начали готовиться к вечеру. И, прежде всего, почему ты жалуешься сейчас, разве не ты тогда загорелась?

Тацуя не знал, что Миюки имеет в виду под «загорелась», но, без сомнений, под всеми теми взглядами Лина покраснела.

— Миюки, что значит «загорелась»?

Впрочем, не было таких случаев, при которых Тацуя не смел бы что-то спросить.

— Тацуя, это пустяк!

— Ну, как ты знаешь, было бы скверно давать временному члену школьного совета, Лине, работу, которая займет много времени, так что мы поставили её отвечающей за сегодняшние развлечения, но...

— Миюки!

— Хоть мы и сказали развлечения, мы не сказали, что она сама должна как-то развлекать. Она вполне могла бы собрать добровольцев из выпускников или других учеников, но...

— Миюки, прекрати!

— Лина видимо неправильно поняла.

— Миюки, пожалуйста! Не говори! — Лина отчаянно попыталась прервать Миюки, но радостные Маюми и Мари умно её схватили.

— И?

Миюки отвлеклась на отчаяние в голосе Лины и посмотрела на неё, однако, когда Тацуя побудил её продолжить, она с готовностью перевела взгляд обратно на брата.