- Липучка![2] – сипло выкрикнул Мафир на ухо Курту. – Остерегайся их!

Покрывшись холодным потом, Курт ещё пару шагов шёл позади остальных. Как будто неожиданно для самого себя, он заметил в собственных руках посох магистра Серинала. Вот откуда можно черпать вдосталь силы. Прикоснувшись магическим зрением к ресурсам посоха, Курт и думать забыл, о том, что только что находился на краю гибели. С такими запасами маны можно горы сворачивать. Больше не опасаясь остаться без сил, принц зачерпнул немного из посоха, вплёл в новый виток собственного заклинания, вложил получившееся в, созданный ранее, щит. Курт твёрдо решил, что повториться подобный прорыв не должен.

Орки тут же ощутили на себе новое свойство щита. Нет, конечно же они не чувствовали присутствия магии, а вот её воздействие не осталось незамеченным. Помимо заторможенных движений, нападавшим, словно кто-то брызгал в глаза ядрёным соком из луковицы, а по телу распространялось нестерпимое жжение, спасти не мог даже боевой азарт.

Когда молодой принц занял место рядом с отцом, орки уже погибали ещё большими партиями, чем прежде. Те зеленокожие, что ещё не добрались до отряда Исселбара, заподозрили неладное, но отступить и придумать более хитроумную атаку уже не могли, сзади давили ордынские братья, рвались в брешь, похожие на хищников, напавших на раненную дичь. Они, те, кто ещё не видел короля со свитой, не знали, что раненый зверь начал защищаться ещё яростней. Прижимаемые собственными однополченцами, орки гибли на мечах оглфирцев. Многие зеленокожие пытались пятиться, и дошло до того, что зелёная масса замерла, прекратив прорыв, а потом и вовсе поплелась назад. Сотни сильнейших воинов Орды отступали перед несколькими десятками солдат противника.

Зелёное море, выплеснувшееся на территорию человеческого лагеря, прекратило движение, замерло как во время штиля, и лишь отряд короля, сверху походивший на комету, как положено с головой и хвостом, бороздил зелёное море, оставляя за собой горы трупов. Кто-то мог бы назвать отряд Исселбара кораблём, что попал в шторм и упорно бился с зелёными волнами. И корабль этот уже почти добрался до задних рядов своей армии, но почему-то замер, словно сел на мель. Продолжалась заминка недолго, из головы корабля-кометы с громоподобным грохотом вырвался сгусток яркого пламени и, разрезая вражеские ряды, полетел в сторону леса. Чем дальше сгусток удалялся от создателя, тем сильней ширился, охватывая всё больше орков. Размером с колесо телеги в момент выхода из посоха, пламя к концу пути выросло до размеров трёх-четырёх, сцепленных между собой, телег. Орки, не попавшие под действие заклинания, но оказавшиеся рядом в момент сотворения, полезли на шеи товарищам, лишь бы не оказаться сожжёнными.

Разрезанное надвое зелёное море расплескалось перед отрядом короля, а в месте «пореза», чёрной колеёй дымились обугленные тела.

Пара сотен зеленокожих, что успела проскочить мимо Исселбара и уже неслась к лазаретам и королевским шатрам, поняли, что путь к отступлению отрезан, и они оказались окружёнными со всех сторон в лагере ещё не разбитого врага. Мысль эта прибавила сорвиголовам отчаяния, орки принялись громить все, что попадало на пути.

Успели они не многое. Опрокинули телегу со стрелами, а на полпути к лазаретам их перехватила оглфирская конница. Капитан кавалеристов не зря занимал свою должность. Сотня всадников отделилась от переводящей дух после битвы с быками, конной армии и выдвинулась наперерез оркам. Не проделав и половины пути к цели, зеленокожие попали под таранный удар кавалерии и потеряли больше половины воинов. Оставшиеся побросали оружие.

А «комета» уже вытеснила орков из лагеря и поравнялась с первыми рядами армии. Позади на скорую руку собирали разбежавшийся полк, чтобы заткнуть дыру на левом фланге. Все знали, что если король вышел, то на одном месте он долго не задержится, а значит и левый фланг скоро вновь останется пустым.

Дождавшись, пока тысячники соберут новый-старый полк, процессия поползла дальше. Солдаты, примкнувшие к королю, отделяться не спешили, рубились, не уступая в отваге головной части. Тысячники не стали никого возвращать, Его Величеству понадобится поддержка.

Молот Гнева встречал врагов лоб в лоб. В каждой такой встрече лоб молота оказывался твёрже. Черепа кололись, орошая всех вокруг кровавыми брызгами. Пока король заносил тяжёлое оружие для следующего удара, его прикрывали сыновья и вновь молот мерялся крепостью с чьей-то головой.

Середа больше работал щитом, нежели мечом. Так же как и король, находясь на острие атаки, бравый ветеран много защищался и чаще таранил врагов щитом, но если хватало времени на взмах, то, подвернувшийся под меч, орк неминуемо терял какую-нибудь конечность. Некоторых меч и вовсе перерубал: кого горизонтально, кого наискось, а кого и вовсе от макушки до промежности. Глухой шлем-ведро больше бы подошедший тяжеловооружённому всаднику, стойко выдерживал все удары, даже дубины не могли оставить, на коленной в гномьих печах стали, вмятины, а мягкая подкладка не давала гулу от ударов разгуляться внутри. Орков, поверженных наземь щитом, добивали шедшие позади солдаты. И так продолжалось много раз.

Вынырнувший из толпы тролль уже было наметился напасть на непоколебимого Середу, а Середа в свою очередь приготовившись к нешуточной битве, перехватил поудобней меч.

Битвы не случилось. Брошенная Мафиром граната раскололось о лицо тролля, жидкий огонь полыхнул ярчайшей вспышкой, неся жар и смерть всем попавшим под действие магических чар. Горящими факелами вспыхнули с десяток орков, но сильней всего досталось троллю: жар быстро выжег глазницы, проник в голову. Тролль визжал, как попавший под нож хряк, но продолжалось это не долго.

С противоположной стороны от Середы действовал Зэйлил и ему никто не помогал, двуручный меч уже перерубил хребты трём троллям. К тому же телохранитель ещё успевал поддержать менее опытного Давида и, вооружённого неподъёмной кувалдой, короля. От молодецких взмахов меча погибало по несколько орков, и путь сразу же очищался.

Очередного липучку Курт заметил издали. Тот лез в драку чуть ли не по шеям соратников. Маг не стал использовать магию. Насмотревшись на смерти и обвыкнувшись бить посохом, он хотел разобраться с противником так, как это делали остальные, силой рук, а не головы. Почему-то Курт не сомневался, что самоубийца вышел по его душу. Увесистый набалдашник посоха встретил голову тощего орка за пару шагов до сближения. Налитые злобой глаза закатились, зеленокожий терял сознание. Но не успел Курт моргнуть, как бельма вновь сменились покрасневшими зрачками, ослабевшие на миг ноги спружинили тело и бросили вперёд, рука заносила нож. Произошло всё так быстро, что даже почуявший самоубийцу Мафир разрезал лишь воздух в том месте, где только что заваливался без сознания орк.

Посох встретил врага ещё раз. Теперь уже заострённым концом. Кованый наконечник по остроте способный поспорить с циркулем и предназначенный не столько для боя, сколько для черчения, пробил грудь и вышел из спины. Орк безвольно повис на посохе, вывалив синий от снадобий язык. Опасаясь нового приступа живучести тщедушного тела, Курт спихнул его ногой.

Медленно, словно черепаха, маленькая армия короля бороздила поле боя, взрезая зелёную массу и оставляя после себя целые просеки тел. Только попав в гущу вражеского войска, король заметил, как сильно поредели орочьи порядки , никем не занятые плеши всё чаще попадались на пути отряда, что не могло ни радовать. Значит, безграничные силы орков всё же подходили к концу.

А вот действия собственной армии король уже видеть не мог. Залатанный левый фланг сросся с остальными силами. Равновесие войска восстановилось. Эльфы вернулись на прежние позиции и открыли прицельный огонь. Отступившая почти до самых холмов армия Оглфира, вдохновлённая выходом короля, устремилась за великим правителем.

 Ощутив жуткий напор людских мечей, и услышав песнь их сердец, орки дрогнули.

Лагерь пустел. С великим разочарование Рондор созерцал оставленные кострища, в спешке покинутые шатры. Битва кипела, и все кто мог драться, уже были там, в лагере оставался лишь неприкосновенный запас воинов. На крайний случай. Людишки оказались на зависть упорными, а что ещё хуже, они показали себя хорошими воинами. Изначально их армия была в два раза меньше и перед боем, войска, не задействованные Ордой в сражении, с трудом помещались на территории, укрывшегося на небольшом поле, лагеря. Теперь же он пуст. Куда делись все воины? Он сам, Рондор, отправлял их сотня за сотней на прорыв людских рядов, черпал крупицы из океана. И вот океан высох.