История происхождения этого текста загадочна, как и его содержание.

Все началось с того, что однажды я подцепил вирус. Нет, не так. Вирус подцепил мой компьютер. Наверно я раскрыл его в неположенном месте, может быть в городском транспорте. В транспорте можно подцепить все что угодно. В одном вагоне, в тесноте включены бок о бок компы и гаджеты. Кто-то из них чихнул своим излучением, ну мой-то и прихватил. Если бы тогда чихнула его хозяйка, сидел бы я дома, попивая крепкого чайку, и все прошло. А бедный мой лэптоп совсем сошел с ума. Включался и выключался когда хотел, лез с глупыми разговорами, интересовался сексом. Он стал проявлять признаки собственного интеллекта. Антивирусная программа, которую я купил, бодро заявила мне, что все в порядке. Я давно не верю никаким программам, их постигла та же беда, что и людей. Наверно в этом проявляется общая иррациональность бытия. Все врут не задумываясь. Я пробовал его увещевать, говорил, когда я покупал, то думал, что ты будешь служить мне. А не навязывать мне услуги, которые я ни разу не просил. Хотя бы вести себя прилично, ну не показывать в самый неподходящий момент эротических картинок. При упоминании о заплаченных деньгах он обиделся и замолчал. Я в сущности дал ему понять, что он не личность, а моя собственнось. Очень бестактно с моей стороны. Чтобы отвлечься, я открыл почитать детскую сказку про Винни Пуха, что давно хранилась на диске, и вдруг обнаружил нечто несообразное. Кто-то переделал весь текст до неузнаваемости.

* * *

Я давно заметил странную вещь, детские книги пишут вовсе не для детей. Их пишут для взрослых. Самыми лучшими считаются не те, которые нравятся детям, а те, что нравятся их родителям. А детей никто и не спрашивает. Потому что дети еще глупые и ничего не понимают. Но я подозреваю, что это не совсем так. Иногда я думаю, что дети лет с семи вовсе не глупее взрослых. Иногда мне даже кажется, что наоборот. Это верно, что дети мало знают о взрослой жизни. Но про себя самих они знают все. Они точно знают, что им интересно, а что нет, и кстати, про взрослых они тоже знают много больше, чем нам бы хотелось. Взрослые же очень часто ошибаются в этих вопросах. Самое интересное здесь то, что все взрослые не так давно были детьми, в то время как дети никогда не были взрослыми. И вот, давая ребенку книжку, они не только не думают, будет ли ему интересно ее читать, они часто и знать этого не хотят. Так что преимущество в интеллекте явно у детей. Но со стороны это не заметно.

Поэтому в детских книгах так много морали. Сами-то родители не очень сильны по ее части, но уверены, что детям только это и надо. А детям нужны приключения с тайнами, с героями, которым хочется подражать. Еще их интересует секс. Они любят лазять по деревьям, на которые взрослого и силком не загонишь. Они проверяют себя, на что я способен. Могу ли я залезть на дерево? А им приносят книжку про Винни Пуха с тонкой иронией, и авторитетно заявляют, что ей полагается восторгаться. И дети, будучи умнее взрослых, вежливо соглашаются. Они не хотят расстраивать своих родителей. Потом, укрывшись одеялом, они будут рассказывать сами себе страшные сказки. Их интересует все запретное. Они уже поняли, что от мамы с папой они ничего не узнают. Почему им нравится, например туалетный юмор? Не потому что в нем что-то интересное. Но они самоутверждаются, нарушая запрет. Мне запрещают, а я все равно делаю, что я хочу. Если бы взрослые только и говорили, что о сортире, но строго запрещали говорить о еде, туалет детей наверно совсем бы не интересовал. Но втайне от взрослых они шепотом пересказывали бы друг другу кулинарные рецепты.

* * *

Писатель Алан Милн очень любил своего сына. Перед сном он рассказывал ему сказки собственного сочинения, не про пиратов, или не дай боже, мертвецов. Действующими лицами были игрушки самого мальчика с двойным английским именем Кристофер Робин. Я уверен, что мальчик после этого хорошо засыпал. У Алана Милна набралась целая книжка таких историй, он ее обработал и издал. Получилась хорошая книжка, полная мягкого юмора, но только она не для детей, а для взрослых. Я тоже читал ее в детстве, и когда меня спрашивали, говорил, что она мне нравится. На самом деле мне нравилась только одна глава, про наводнение. Я боялся, а вдруг в самом деле будет наводнение, спасемся мы все, или погибнем? К счастью история кончалась благополучно.

На самом деле лучшая глава этой книги - последняя. В ней мальчик уходит из волшебного леса. Это грустная и в то же время лиричная аллегория, мальчик взрослеет, и ему уже не нужны старые сказки, и никогда не будут. Хорошо, что писатель это понимал. Он не пытался задерживать сына в волшебном лесу. К сожалению не все родители столь же внимательны. Многие так и рассказывают детям сказки до зрелого возраста, а сами читают бульварный трэш и тайком смотрят порнографию. Они считают, что им-то можно, но не дай бог детям что либо увидеть. У взрослых тоже есть свои игрушки. Они многое вложили в детей, и теперь, может быть сами того не сознавая, хотят, чтобы их дети как можно дольше оставались детьми. В сущности они стараются затормозить их развитие.

* * *

Наверно с моим компьютером произошла схожая история. Я в него вложился, и считал, что теперь я по праву буду им пользоваться. Мне и в голову не приходило воспринимать его как самостоятельную личность, у которой могут быть взгляды, отличные от моих, и которые мне следует уважать. Если бы мне кто-нибудь такое сказал... Достаточно, что я стираю с него пыль. Я за ним ухаживаю, а он взял и без спроса переделал весь текст. Какое он имел право? И что он хотел сказать этой историей? Неужели заявить о своей самостоятельности?

Еще раз он так сделает, я его выключу и поставлю в угол.

Отношения родителей и детей с обеих сторон просто переполнены эгоизмом.

ВИННИ ПУХ без тормозов

в трех частях

ЧАСТЬ 1

Кристофер Робин был сам не свой. Он редко разговаривал с Винни Пухом и с другими, и почти не появлялся в Волшебном Лесу. На свои игрушки он и внимания не обращал, а как-то раз, проходя по комнате, вдруг пнул Ослика с такой силой и яростью, что у того чуть голова не отлетела. Голова-то не отлетела, но шея вывернулась так, что Ослик смотрел теперь куда-то вбок и к тому же снизу вверх, уши же его волочились по полу. Увидев это Кристофер Робин очень смеялся, а потом еще двумя ударами запинал Ослика под шкаф, и больше его уже не доставал.

Что-то случилось с Кристофером Робином, думал Пух. Он стал на себя не похож. И он теперь со мной не играет. Вместо этого он играет со своим компьютером, и рассматривает там какие-то картинки, а мне, медведю, не показывает. Ну что ж, думал Пух, наверно Кристофер Робин очень занят, и ему не до меня. А раз так, остается только ждать, когда я ему понадоблюсь. И Пух стал ждать.

Неожиданно Винни Пух понадобился очень скоро. Это случилось ночью, когда мама, пожелав Кристоферу Робину добрых сновидений, погасила свет и ушла. Полежав в кровати, Кристофер Робин вдруг встал, полез в кладовку, и вытащил оттуда Винни Пуха.

- Винни, - сказал он ласково, как давно уже не говорил. - Пойдем со мной, мы будем спать вместе.

И он уложил медвежонка к себе в постель. Потом обнял его и стал поглаживать. Винни, какой ты мягенький, - говорил он. - А какая у тебя шерстка пушистая.

Говоря это он навалился на медвежонка так, что оказался сверху, а Винни Пух почувствовал между его ног что-то твердое. Потом плюшевая обшивка на нем треснула, и это твердое оказалось у него внутри в нижней части туловища. Кристофер Робин надавил еще сильнее, и вдруг застонал - Ах! - и замер.