Лизхен с полминуты задумчиво смотрела на супруга, потом подошла к окну и раздвинула шторы. При слабом свете луны виднелись шеренги солдат, выстроенных напротив парадного входа. Солдаты что- то разрозненно кричали. Она не поняла, что именно, однако тут же и догадалась. Кричали «Ура, Александр!»

-      Это даже и неплохо, когда в нашей стране имеются разумно недовольные, - негромко молвила сама себе. - Хорошо, что это наконец произошло. Ура Александру!..

Пален с Уваровым переглянулись со значением.

-      Что же мне делать, Лизанька?.. - вопрошал нечаянный самодержец, охваченный необъяснимым трепетом. - Скажи, душа моя Эвридика!..

-      Темно как... - зябко повела плечами юная императрица. - Полно тебе, пастушок! Вели сейчас, чтобы огни на дворе зажгли.

Уваров решительно подошел к Александру и не слишком учтиво тряхнул его за плечо:

-Довольно ребячиться, ваше высоче... ваше величество! Гвардия ждет!

-      Зачем это? Куда?..

Граф Пален резко, со свистом, выдохнул сквозь зубы:

-      Ступайте царствовать... пастушок!..

Правильно чувствовал Павел Петрович под конец обреченной жизни: целью заговора против него, каковую не прозревали и сами заговорщики, являлось отторжение от России Крыма. Англия испокон веку мечтала об этом, никому не открывая помысла, но у России, не возымевшей «скаредного лица европского», истина тоже не поперек трезвого ума лежала: кто владеет благословенным полуостровом, тот господствует над Понтом Эвксинским, что в переводе с греческого означает Море Гостеприимное. Но ставка на Крым была несопоставимо больше, чем собственно Крым. Это Павел не просто чувствовал, но видел и понимал: быть войне...

Все нити заговора, не закончившегося диким убийством Павла I и продлившегося странной смертью в Таганроге Александра Павловича, туда вели - в Крым, где активно шпионила «шамаханская царица» баронесса Крюденер, проходившая по агентурным донесениям под псевдонимом «Черный попугай». Для Англии, Турции, Франции непереносимо было наблюдать, как генерал-губернатор граф Воронцов, переняв от Григория Потемкина науку и практику освоения Северного Причерноморья, где на глазах зарождалась Новороссия, неутомимо и последовательно превращал Тавриду в край цветущего изобилия.

Много сил потратил Михаил Семенович на дело своей жизни, а умер вскоре после окончания Крымской войны и подписания Александром II Парижского мира в 1856 году, в результате чего Россия утратила свое господство над Понтом Эвксинским и еще много чего. А блистательный генерал- фельдмаршал Григорий Потемкин, должно быть, и на том свете бессильно гневался по поводу «потемкинских деревень» - запущенной Англией пропагандистской фальшивки: якобы все возникшие его стараниями поселения в Новороссии есть декорации - бутафория, коей наивно умилялась Екатерина II.

Поселения в тех краях, ставшие крупными городами, были настоящими, что как раз пугало Турцию и раздражало Европу. К примеру, нынешний Днепропетровск звался тогда Новороссийском. Переименован в Екатеринослав после убийства Павла I. То же и Екатеринодар, основанный как крепость в 1793 году, а в 1920-м переименованный большевиками в Краснодар. То же - Одесса, ставшая крепостью на месте турецкого села Хаджибей. То же - Николаев, основанный в 1789 году...

Здесь надобно сделать скорбную паузу. Николай I умер 18 февраля 1855-го, а 14 декабря исполнилось бы тридцать лет со дня его восшествия на престол и подавления невнятного восстания декабристов на Сенатской площади. К этой дате неизбежно встал бы вопрос о присвоении самодержцу почетного титула. Набор славных эпитетов - от Тишайшего до Великого - сильно поистощился. Александр I, при котором Россия одолела Наполеона, наречен был Благословенным. Александру II, который пришел править после Николая и отменил крепостное право, суждено было войти в историю - Освободителем.

Тридцать без малого лет царствования Николая Павловича начались картечью на Сенатской площади, а завершились потерей Крыма и падением Севастополя. Не смогла Россия устоять под натиском союзных войск Турции, Британии, Франции и Сардинского королевства. Других памятных событий в этом промежутке времен не числилось. А предстояло еще более унизительное для Николая - скрепить августейшей подписью договор о заключении мира, в котором для России значились одни потери.

Надо быть российским самодержцем, долголетним правителем огромной империи, чтобы сполна ощутить всю тяжесть мрачных мыслей о собственной исторической судьбе. И ужаснуться непоправимому. Николай избрал для себя не самый худший конец, ибо одна лишь смерть освобождает душу от груза бесславия. Доктор Мандт, а за ним и все остальные придворные, вздыхая, говорили о подагре, о параличе, и чем упорнее говорили, тем очевиднее становилось: не подагра то и не паралич. Николая убил Крым...

Не ко всем так жестока судьба. В 1942 году начальник Главного политуправления РККА генерал-полковник Лев Мехлис, воспетый интендантом второго ранга Василием Гроссманом, был назначен представителем Ставки на Крымском фронте. Полагая, что героями не становятся, а рождаются, тов. Мехлис учинил в системе обороны такую «игру в солдатиков», что никакой обороны не стало в одночасье. Рассвирепевший Сталин отозвал обозного полководца, но только за тем, видимо, чтобы бросить разжалованному в лицо: «Будьте вы прокляты!»

Случилось то, что случилось: Россия вновь потеряла Крым.

Поминая неласковым словом Хрущева, спьяну подарившего Крым Украине, уместно повторить и на всякий случай запомнить слова графа Воронцова, обращенные не то в прошлое, не то в будущее: «Законы у нас существуют - правильные и справедливые законы, но они двигают поодиночке каждого дурака к потешному своеволию, обманутого - к гибельному отчуждению. Оттого-то мы всякую радость и печаль всякую в похмельный синдром обращаем».

Сегодняшняя судьба Крыма уже не зависит от странных обстоятельств, имеющих обыкновение повторяться в будущем. «Я помню чудное мгновение...» - это не выглядит попыткой вернуться в чудесное прошлое. В Пушкине, переложенном на мову и в силу этого мечтающем о членстве в Евросоюзе, оплакивается будущее Украины, лишившейся не принадлежавшего ей Крыма: «Я памятаю дывну мыть...»

Сохрани, Господь, спаси и помилуй от такой «мыти»!..

Не внял Всевышний мольбе отчаявшихся громадян. Потому, наверно, ни с какого ракурса не смотрелся Виктор Янукович сколько-нибудь похожим на исторический образ Павла I, хотя его тоже убить насылались. Ни босой в опочивальне не смотрелся, ни со шпагой, как на парадном портрете в резиденции «Межегорье», ни даже с золотым «батоном» в руке, каковой благополучно «покрали» рыцари революции достоинства. Не правитель он вовсе, а случайный донецкий олигарх во власти, ненадолго допущенный к дележке национального достояния «ридной неньки». После него пришли уже неслучайные, а продвинутые Госдепом США нуворишки. И тоже - без царя в голове. Но им и не надо царя. Правят за них и без них. Развалится Украина уже сама.

Минуло два с лишним года сплошных майданных радостей, а ликуют только в Крыму. Украина вдруг стала никому не нужна. Сразу же обнажились плохо скрываемые «понты эвксинские», подтвердившие, что революцию воровского достоинства затевали США ради одного только завладения Крымом. Тучные черноземы и мифический сланцевый газ - даже не в десятке геополитических интересов суверена. А Европу судьба Украины волнует лишь в аспекте возможного мигрантского нашествия жовто-блакитных гастарбайтеров. Только это вряд ли. Коль не вышло заполучить Крым в качестве «непотопляемого авианосца» НАТО - в обмен на булочки Виктории Нуланд, то нехай теперь тонет сама Украина, жаждавшая на чужих понтах в Евросоюз промылиться. Короче, пидманула Европа майданутых революционеров. И шо теперь?..

Та ни шо! Сменить Яценюку памперс и «мандруваты» в светлое криминальное будущее. А там видно будет. На третий Майдан, который примет решение жить долго и счастливо, рассчитывать не приходится. Кто может поручиться, что он будет «правильный», или что он вообще будет? На фронте, не на фронте, а все без перемен.