Именно так считал Олег Васильевич Кандауров. Трифонов не говорит о том, где работает этот персонаж романа. Очевидно, что его работа непосредственно связана с заграницей. Среди его ежедневных планов, которые он заносит в записную книжку, значится и Внешпосылторг[333]. В момент выхода в свет романа «Старик» скрытый смысл этой многозначительной записи, состоящей из одного слова, был доступен лишь тем современникам Трифонова, кто работал за границей или издавался за рубежом. В наши дни эта запись требует обстоятельного комментария. Сертификаты (позднее — чеки) Внешпосылторга были своеобразной «параллельной валютой», которой платили зарплату советским гражданам, работавшим за границей. Государство фактически побуждало эту категорию граждан беречь иностранную валюту во время их пребывания в продолжительной заграничной командировке и не тратить её на приобретение импортных товаров. Загранработники имели право до 60 процентов получаемой зарплаты зачислять на свой счёт во Внешторгбанке, а после возвращения из командировки получить всю накопленную сумму или её часть в виде сертификатов Внешпосылторга. Сертификаты были трёх типов. Советские граждане, работавшие в социалистических странах, получали наименее ценные «сертификаты с синей полосой»; работавшие в странах третьего мира — более ценные «сертификаты с жёлтой полосой»; те, кому довелось трудиться в странах со свободно конвертируемой валютой, получали самые ценные и наиболее престижные «бесполосные сертификаты». Лишь две последние категории сертификатов, «жёлтополосые» и «бесполосные», фактически замещали собой инвалютный «золотой» рубль, существовавший не как физическая, а как условносчётная единица. Формально зарплата загранработников не сильно отличалась от той, что получали их коллеги в Советском Союзе, занимавшие аналогичные должности. Однако фактически у этих зарплат была не только разная покупательная способность, но качественное различие в наполнении товарной корзины. Сертификаты Внешпосылторга можно было на легальном основании отоварить в магазинах «Берёзка», приобретая на них дефицитные товары или продукты питания, которых не было в обычных советских магазинах, или же внести в качестве взноса при вступлении в жилищно-строительный или гаражный кооператив. При этом некоторые товары, например импортную западную технику, можно было приобрести лишь за «бесполосные» сертификаты. Различные сертификаты обладали различной покупательной способностью: «Волга» ГАЗ-21 стоила 5,5 тысячи рублей в «сертификатах с синей полосой» и только 1,2 тысячи в «бесполосных» или «жёлтополосых». Иными словами, зарплата загранработника в «бесполосных» сертификатах фактически была почти в пять раз выше аналогичной зарплаты его коллеги в Советском Союзе, выплачиваемой в «деревянных» советских рублях.

В сентябре 1974 года в журнале «Крокодил» № 27 было опубликовано сатирическое стихотворение Евгения Евтушенко «Дитя-злодей», содержащее окарикатуренный портрет студента-международника, мечтающего о будущих заграничных поездках и «бесполосных» сертификатах. В момент появления это стихотворение вызвало значительный скандал, на который автор, должно быть, и рассчитывал. На страницах «Комсомольской правды» появился анонимный стихотворный ответ «Лирику-сатирику», написанный от лица студентов-международников. Но вскоре все забыли и о стихотворении, и о скандале. И не стоило бы ворошить эту давнюю историю, если бы не одно существенное обстоятельство. Персонаж этой злой сатиры фактически стал литературным предтечей трифоновского Кандаурова.

Итак, Олег Васильевич Кандауров уже достиг много из того, о чём пока лишь мечтает персонаж сатиры «Дитя-злодей». Он руководит отделом, встречает иностранные делегации в международном аэропорту Шереметьево (Домодедово, Внуково и Быково принимали в те годы самолёты внутренних авиалиний), его вызывает министр. Олегу Васильевичу предстоит трёхлетняя командировка в Мексику, после которой он рассчитывает занять какое-то ответственное кресло в Москве. Вся его жизнь распланирована до упора. Перед ним всегда стоит какая-то конкретная цель, к достижению которой он неудержимо стремится. «Но одно Олег Васильевич знал твёрдо, это было давнишним, с юности, принципом: хочешь чего добиться — напрягай все силы, все средства, все возможности, все, все, все… до упора! Вот так когда-то, приехав в Москву мальчишкой, протаранил себе путь в институт. Так добился когда-то Зинаиды. Так победил в сложнейшей и запутаннейшей борьбе за Мексику хитроумного Осипяна. Так добьёт дом Аграфены. До упора — в этом суть. И в большом, и в малом, везде, всегда, каждый день, каждую минуту…»[335]

Кандауров долго добивался заграничной командировки в Мексику, а это было непросто, желающих всегда много, но именно он победил: «добился, совершил невозможное, овладел ею, как неприступной женщиной…»[336]

В его каждодневных планах учтены даже мельчайшие подробности, как то: получение медицинской справки, без которой не пустят за границу, прощальное свидание с любовницей, выплата отступного одному из возможных претендентов на сторожку и выведение его из игры. В записной книжке Кандаурова через запятую идут посещение жэка, книжного магазина (не забыть выкупить очередные тома подписных изданий), свидание с возлюбленной: «сегодня тысячи дел и в пять — Светлана»[337]. Судя по всему, девушка была для Кандаурова чем-то большим, чем просто источником наслаждений. Он даже подумывал о том, чтобы начать со Светланой новую жизнь. Для этого пришлось бы развестись с женой, оставив её и дочь, что пагубно сказалось бы на его карьере. Пришлось бы расстаться и с мечтой о Мексике, и с грёзой об ответственном кресле. Кандауров тянет до последнего, не сообщая Светлане об отъезде. Девушка принадлежит к тому же кругу, что и сам Кандауров. Они познакомились, когда владеющая испанским языком Светлана пришла к нему в отдел для прохождения практики. Пришла явно не с улицы. Скорее всего, практикантка, которая была на двадцать два года моложе сорокапятилетнего Кандаурова, училась в МГИМО или Инязе, где было много детей партийной и советской номенклатуры. Живёт девушка в Староконюшенном, одном из арбатских переулков, где располагались дома работников ЦК и МИДа. У её родителей уже есть дача, которой ещё только предстоит обзавестись Олегу Васильевичу. В течение восьми лет он снимал у Аграфены сторожку, за свои деньги улучшая и ремонтируя домик, и теперь, после смерти владелицы, хочет вступить в дачный кооператив и стать собственником сторожки.