– У меня такой нет, – она немного подумала. – Пожалуй, стоит попросить у Кэт.

Их взгляды встретились в зеркале, и, когда Лулу заметила, что серое платье великовато для ее сестры, а ткань больше похожа на простыню, ей в голову пришла одна мысль.

– Пойду спрошу, – сказала она, соскользнув с шенилевого покрывала.

Она осторожно прокралась в свою старую спальню и приоткрыла дверь, чтобы заглянуть внутрь. Занавески были задернуты, а Кэт лежала под покрывалом с черной шелковой повязкой на глазах. Стараясь не шуметь, Лулу пробралась к комоду и достала свою заветную шкатулку. Она украдкой взглянула на спящую Кэт и забрала серьги с «песчаными долларами» и черепаховую пряжку для волос, а потом положила шкатулку на место.

Рассовав свои сокровища по карманам, Лулу на цыпочках прошла к туалетному столику, где на кружевной салфетке лежали, как она их любила называть, «тайные зелья» Кэт. Эту салфетку когда-то связала Мэгги, а Кэт уже заляпала ее тушью и губной помадой. Она нашла тюбик губной помады, колпачок от которой валялся рядом.

Лулу очень осторожно взяла помаду и колпачок и тихо направилась к двери. Когда она сунула пальцы в щель, чтобы открыть створку, то услышала за спиной голос Кэт:

– Что ты делаешь?

Лулу повернулась к ней, опустив руки и крепко сжав помаду в кулаке. Кэт полулежала в постели, опершись на локоть. Ее повязка для глаз была сдвинута на лоб.

– Я просто взяла кое-какие свои вещи.

Лулу начала пятиться к двери, но остановилась, когда снова услышала голос Кэт:

– Что у тебя в кулаке?

– Ничего.

Кэт села на кровать и сняла повязку.

– Покажи мне это «ничего».

Зная о том, что если она не раскроет кулак, то Кэт заставит ее сделать это силой, Лулу медленно разогнула пальцы, один за другим, открыв тюбик с губной помадой.

– Надеюсь, ты не собиралась играть в куклы с моей помадой. Это мой любимый оттенок, и я вряд ли смогу найти такой же.

– Я ее не просто так взяла, – обиженно заныла Лулу. Она никогда не играла с куклами, как другие девочки, а предпочитала читать или рисовать. – Я взяла ее для Мэгги, чтобы она накрасила губы перед свиданием с мистером Новаком.

Лулу поняла, что совершила ошибку, рассказывая об этом Кэт.

– Ах ты, маленькая воришка, – почти ласково произнесла Кэт. Она спрыгнула с кровати и быстрым шагом направилась к девочке. – Верни мне помаду. Немедленно!

Она уперлась одной рукой в бедро и протянула другую руку к Лулу ладонью вверх. Лулу снова сжала кулак.

– Но у Мэгги нет помады.

– Значит, это ее проблема, верно? Давай сюда помаду.

Лулу поняла, что ее рука дрожит, когда она выронила помаду в протянутую ладонь Кэт.

– Если ты снова что-нибудь украдешь у меня, я перекину тебя через колено и как следует отшлепаю. Вот увидишь, так и будет. У тебя еще молоко на губах не обсохло, а туда же!

У Лулу горели щеки не только от перспективы быть отшлепанной Кэт, но и от осознания того, что она подвела Мэгги. Чтобы удержаться от слез, она повернулась к двери и взялась за ручку, но помедлила, открыв дверь наполовину. Она тяжело дышала, словно проплыла целую милю, и, не слишком раздумывая, медленно произнесла:

– Ты должна дать мне помаду, Кэт, – она сглотнула, пытаясь быть такой храброй девочкой, какой ее всегда называла Мэгги. Иногда мысль о сестре действительно делала ее смелее. Она продолжала окрепшим голосом: – Или я расскажу Мэг, что видела, как ты целовалась с тем солдатом в беседке, когда еще была замужем за Джимом. Или что ты сказала Джиму, будто он больше не нравится Мэгги, и она хочет, чтобы он прекратил встречаться с ней. Я не понимала, что это ложь, пока ты не вышла замуж за Джима, и было уже слишком поздно рассказывать Мэгги об этом. Но готова поспорить: если я расскажу сейчас, она больше не позволит тебе жить в нашем доме.

Наступило долгое молчание, и Лулу слышала лишь звук своего дыхания. Но она чувствовала запах духов Кэт и знала, что та по-прежнему стоит у нее за спиной. Потом она услышала шлепанье босых ног по деревянному полу, скрип пружинного матраса и безошибочный звук чего-то маленького, упавшего на пол и откатившегося в сторону.

Лулу медленно повернулась и встретилась взглядом с кузиной. Глаза Кэт напомнили ей аллигатора, лежавшего на берегу пруда и прикидывавшегося бревном. Кэт улыбалась, но губы были плотно сжаты.

– Ты хорошая сестра, Лулу. Преданная, как и должно быть. И ты ничего не упускаешь из виду, правда?

Лулу пошарила взглядом по полу в поисках губной помады, пока не обнаружила ее у дальней ножки туалетного столика. Она опустилась на четвереньки, протянула руку под стол, схватила тюбик и побежала к двери. Девочка уже выбежала в коридор, когда вспомнила, что Кэт задала ей вопрос. Она остановилась и медленно вернулась в спальню, где Кэт по-прежнему сидела на кровати, некогда принадлежавшей Лулу.

– Да, – сказала она. – И я ничего не забываю.

Потом она вышла и аккуратно закрыла дверь за собой.

Питер пришел точно к семи вечера. Мэгги послала Лулу вниз, когда он постучал. Кэт по-прежнему оставалась в своей комнате. Мэгги собиралась спуститься сама, но Лулу напомнила ей, что дама всегда должна немного опаздывать, чтобы джентльмен подождал. Эти слова были буквальным пересказом одного из бесчисленных уроков, которые Кэт пыталась вдолбить ей в течение нескольких лет, чтобы доказать, что хотя бы одна из сестер О’Ши действительно слушает ее.

Мэгги задумалась о том, почему Лулу с такой покорностью приняла неизбежность ее свидания с Питером. Младшая сестра совсем не упрямилась, даже когда узнала, что весь вечер проведет вместе с Кэт. Честно говоря, Лулу еще не составила никакого мнения о Питере, да и уж, конечно же, не полюбила его – времени-то прошло всего ничего! Но как только Кэт выказала свое неодобрение по поводу нового ухажера Мэгги, Лулу внезапно приняла сторону сестры. Они никогда не были особенно близки из-за разницы в возрасте, но их отношения явно ухудшились с тех пор, как Кэт стала жить вместе с ними. Мэгги точно не знала причину отстраненности, возникшей между ними, но подозревала, что это имеет отношение к тому, что Кэт заняла комнату Лулу и наполнила собой небольшое пространство их общей жизни.

Выждав пять минут и всего лишь пару раз посмотревшись в зеркало, Мэгги вышла в коридор и немного помедлила перед дверью Кэт. Она подняла руку, собираясь постучать, но потом передумала. Ей хотелось получить хоть какое-то одобрение и заодно поблагодарить Кэт за губную помаду. Но она знала, что сейчас кузина находится в таком настроении, когда ее лучше оставить в покое. Когда Кэт так накручивала себя, то говорила обидные вещи. Хотя Мэгги была уверена, что на самом деле она так не думает, ей не хотелось слышать ничего подобного перед свиданием с Питером.

Когда Мэгги начала спускаться по лестнице, то оглянулась на закрытую дверь. В последний раз ее кузина находилась в таком же состоянии сразу же после смерти Джима. Мэгги совершила ошибку, попытавшись утешить ее. Но в ответ ей велели убираться таким отвратительным тоном, какого она никогда не слышала от Кэт. По словам Кэт, она была не в состоянии понять ее чувства, потому что Мэгги, в отличие от кузины, привыкла к тому, что мужчины не обращают на нее внимания. А теперь, когда Кэт стала вдовой, ей уже никогда не выпадет возможность повстречать такого мужчину. Лишь обещание, которое Мэгги дала своей матери, удержало ее тогда от решения немедленно расстаться с Кэт.

Потом выяснилось, что это неправда, но горький осадок остался – не оттого, что Кэт сказала о Мэгги, а оттого, что она имела в виду насчет Джима. Следующие несколько недель Мэгги молилась за Джима в церкви, поскольку его вдова так и не удосужилась это сделать.

Мэгги спускалась по лестнице, чувствуя, как покачиваются серьги с «песчаными долларами», которые она надела, и воображая, как красиво выглядит черепаховая пряжка Лулу. Питер и Лулу находились в маленькой прихожей. Лулу сидела на краю кушетки, а Питер изучал коллекцию ракушек ее матери. Он взял одну раковину своими длинными пальцами и повернулся к Мэгги.