Чтоб стремление в коне было,

Чтоб шары под кожей мелодией звучали.

Идет по ярмарке, среди солнца щебечущего,

На воробьиных лапах прыгающего,

Идет -

Солнечные зайчики от глаз черных так и скачут!

Все засматриваются:

- Вот красавец! Вот парень! Мою Марьку бы за него на выданье!

Улыбается Арсений,

Солнцем улыбается,

Зубы крепкие скалит.

- А вот конь так конь! И недорого... Взял бы такого, пожалуй!

- А и бери! Для такого казака ничего не жалко!

- купец говорит.

- Да, только оседлать бы коня мне этого, посмотреть, смирен ли,

- улыбается Арсений.

Осёдлывает коня.

Красный зрак у коня, красные лучи, грива гнедая,

Шея радугой изогнута,

Ноги тонкие, сильные, - грация, быстрота и блеск!

Только ретив конь, что взять с него, -

Встает на задние ноги, будто кто ущипнул его,

Ржет, зубы скалит - череп вот-вот изо рта вылетит...

И падает Арсений.

Падет наземь,

Об камень в пыли головой ударяется.

Черная кровь из раны глубокой по чубу бежит.

Зубы скалятся,

Словно улыбается Арсений - от боли...

И видится ему:

В небе, синевой расплесканном,

В море разливанном сини августовской -

Вместо солнца луна светит.

Щербатая луна, полная,

Как лицо человеческое,

Как лик старухи из сновидения того -

Луна- судьба, луна - пророчица,

Луна - предсказательница.

Расступается толпа.

Арсений лежит, глядя глазами мертвыми.

Пульс-живчик не бьется уже.

Голова в крови, рубаха разорвана.

- Кто б знал - чтоб вот так, с коня падучи... Глупо, глупо, глупо...

- течёт молва.

А в небе полуденном

Луна светит,

Луна красуется,

Круглая, белая, полнолицая,

И воздух ею разъят,

И посреди воздуха - столп лучей лунных,

Дорога незнаемая,

Чистая, серебристая,

Только человечьими стопами неисхоженная,

Неистоптанная,

Людям чужая пока -

Но вот по ней первые следы человечьи пролагаются...

И лето вокруг бессловесно шумит, -

Лето лунное,