Он уже почти закончил бриться, когда в дверь тихонько поскреблись. Занятый своими мыслями, он, не оборачиваясь, бросил "Войдите" и снова устремил взгляд в зеркало.
За спиной его стояла Лиза, побледневшая, с темными кругами под покрасневшими от слез глазами. Войцех со стуком бросил бритву в таз, резко обернулся, стирая пену рукавом рубахи. Лиза смущенно отвела взгляд.
-- Что-то случилось?
-- Мама ушла, -- потупившись, сообщила Лизхен, -- а я хотела с тобой поговорить, пока ты еще дома.
-- Садись, садись, -- Войцех нетерпеливо махнул рукой в сторону кресла, а сам, как был, босиком и в распахнутой рубахе, остался стоять, -- Лизхен, что стряслось? Ты меня пугаешь.
-- Это ты меня пугаешь, -- всхлипнула Лиза, -- я две ночи уснуть не могла. На улицах пальба, а тебя нет. И потом, эти твои рассказы, как ты по крышам бегал. Ты же мог упасть. Французы могли...
-- Лизхен, -- перебил ее Войцех, -- меня не было только два дня. И со мной все хорошо, ты же сама видишь. Что будет, когда я уеду надолго? Эдак ты себя изведешь раньше, чем я вернусь.
-- Ты мог погибнуть, -- обиженно возразила Лиза, -- я боюсь.
-- Я сто раз мог погибнуть, еще до того, как мы встретились! -- Войцех прошелся по комнате, сжал кулаки, остановился и резко выдохнул. -- И я не хочу об этом думать. Я не хочу, чтобы ты об этом думала. Просто дождись меня и верь, что я вернусь.
-- Я об этом не думала! -- Лиза прижала сцепленные руки к груди. -- Видит бог, Войцех, я старалась думать о хорошем. Что ты вернешься героем, что тогда мама согласится. А вчера я вдруг поняла, что это ужасный эгоизм, думать о будущем счастье, когда тебе грозит опасность. Мне было так стыдно. И страшно.
-- Погоди, -- Войцех подошел к ней и заглянул в глаза, -- на что согласится фрау Грета?
-- На то, чтобы я вышла за тебя, -- Лиза отвела взгляд, -- ты же сам сказал, что мы поженимся, когда ты вернешься.
Войцеха словно молнией поразило, и он рухнул на кровать, переводя дух.
Ему и в голову не приходило, что фрау Грета может отказать бедному ходатаю по крестьянским делам в руке дочери. Конечно, когда она узнает, кто он на самом деле, это переменит ее отношение. Но зачем подавать ложную надежду, если он действительно может погибнуть? С другой стороны, что если она решит устроить судьбу дочери, не дожидаясь окончания войны? Сумеет ли Лизхен противиться воле матери в таких очевидно бедственных обстоятельствах? А ведь он мог бы решить все прямо сегодня. И уже завтра повести Лизу к алтарю. Целая неделя, когда они смогут насладиться радостями, которые сейчас откладывают на неопределенное будущее.
Он снова встал, зашагал по комнатушке из конца в конец под испуганным взглядом Лизы. Она была так хороша в эту минуту. Протяни руку и сорви сладчайший плод, не оскорбив ни ее невинности, ни ее добродетели. Уже завтра вечером...
-- Лиза, -- начал было Войцех, но тут же осекся.
А если, все-таки, случится самое плохое? Оставить Лизу вдовой? А если будет ребенок?
Мысль о том, что Лизхен займет место Жюстины, упала на весы его сомнений свинцовой гирей. Девочка, чудесная наивная девочка, в руках которой окажутся судьбы сотен людей, ничего не знающая ни о хозяйстве, ни о финансах, доверчивая и неопытная. Руководствоваться в этом вопросе чувствами и желаниями было безответственно и безрассудно. Он не мог этого допустить.
Гнев ушел, сменившись нежностью и жалостью.
-- Лизхен, -- Войцех поднял девушку из кресла, прижал к груди и зашептал в самое ухо, -- Лизхен, я хочу, чтобы каждый раз, как в твою головку постучатся дурные мысли, ты гнала их мечтами о будущем счастье. Я вернусь. Я вернусь и отсыплю его тебе полной мерой. Только дождись. Хорошо?
-- Хорошо, -- Лиза улыбнулась, -- а ты береги себя. Обещай, что с тобой не случится ничего ужасного. Пожалуйста.
Войцех ответил ей долгим поцелуем, и на некоторое время слова потеряли всякий смысл. Лгать Лизе он не хотел.
То ли брюки он выбрал верно, то ли дело всеобщего образования в Пруссии действительно оказалось в надежных руках, но из Попечительского совета Войцех вышел с сияющей улыбкой и разрешением на открытие в имении народной школы по проекту, начатому еще покойным графом и законченному Жюстиной. Попечителем школы Совет утвердил вдовствующую графиню Шемет, к большому облегчению Войцеха, опасавшегося, что от него потребуют принять на эту должность государственного представителя на время своего отсутствия.
Появление Фрёбеля на учениях именно в этот день оказалось как нельзя кстати. Войцех поделился с ним вынесенными из Совета впечатлениями, и, к своему удивлению, узнал, что делом жизни Фридрих Фрёбель сделал развитие дошкольного воспитания и образования. У Шемета тут же возникла идея опробовать систему Фрёбеля в Мединтильтасе, и они договорились в свободное от войны время составить рекомендации для Жюстины.
После учений Войцех с Дитрихом отправились обедать в ближайший к заставе кабачок. Фон Таузиг пожаловался, что в последние дни ему удается повидаться с Мартой только в присутствии кого-нибудь из ее многочисленной родни, и девушка, несмотря на беспокойную обстановку в городе, просто рвется из дому, чтобы у них была какая-то возможность уединиться. Войцех подумал, что Лизе тоже пойдет на пользу прогулка вчетвером, короткая иллюзия мирной жизни, которая заставит ее, хотя бы до его отъезда, выбросить из головы мрачные мысли.
Погода для романтической прогулки, как назло, не годилась вовсе. Холодный ветер пригоршнями бросал в лицо колючий снег, по заснеженным улицам вихрилась поземка, серые низкие тучи застилали небо. От планов сходить в парк, где можно было, укрывшись от чужих взглядов в лабиринтах черных сплетенных ветвей, разбиться на парочки, согревать нежные девичьи губы горячим дыханием, прятать замерзшие маленькие ручки у себя на груди, пришлось отказаться. На Унтер-ден-Линден нашлось элегантное кафе, открытое даже в эти тревожные дни, и молодые люди, с трудом отыскав свободный столик, отдали дань воздушным пирожным и штруделю, запивая крепким горячим кофе.
Лиза улыбалась молчаливо и задумчиво и позволила Войцеху под столом не только завладеть своей рукой, но и прижаться коленом к колену. Зато Марта любезничала за двоих, выискивая лакомые кусочки поочередно для обоих кавалеров, расспрашивала Войцеха о проекте школы, интересовалась его мнением о новой немецкой поэзии и военных перспективах, не забывая, впрочем, и Дитриха, с которым увлеченно спорила, поддерживая его оппонента, если мнения друзей по какому-то вопросу расходились.
Из кафе они вышли еще засветло, договорившись встретиться вновь, когда погода окажется более благосклонной к романтическим чувствам. Задержались у входа, прощаясь. В этот момент проезжавшая мимо карета с гербом Радзивиллов неожиданно остановилась напротив, из-за отдернувшейся занавески показалось улыбающееся лицо княгини Луизы.
-- Граф Шемет! Герр фон Таузиг! -- княгиня жестом подозвала молодых людей. -- Какая неожиданная и своевременная встреча. Батюшка, прослышав о ваших вчерашних подвигах, желает лично выразить благодарность за боевое крещение любимого внука. Вилли передаст вам официальное приглашение. И не вздумайте отказаться, обидите старика смертельно.
-- Мы польщены и благодарны, княгиня, -- ответил за двоих Войцех, целуя протянутую из окна кареты руку, -- это большая честь, удостоиться внимания брата великого Фридриха.
Разговор продолжался еще минут пять. Спутницы были по всем правилам этикета представлены княгине, получили свою долю светских любезностей и вполне искренних улыбок. После чего карета отправилась дальше, оставив Войцеха в весьма неловком положении.
-- Как она тебя назвала? -- нетерпеливо спросила Лиза. -- Не может же быть, что она ошиблась.
-- Граф Шемет, -- слегка краснея, признался Войцех, -- Лиза, поверь, я не от тебя это скрывал. Просто поначалу так получилось, а потом случая не было признаться. Да и зачем?
