— В таких случаях главное — не сходить с места. Твоя мама обязательно вернётся, просто никуда отсюда не уходи.

— Она не вернётся сама, — грустно сказала Ребекка.

— Почему ты так думаешь? — с недоумением спросила Гермиона.

— Она меня не любит, — девочка была готова расплакаться. — Называет маленькой ведьмой, когда я не слышу. Просто рядом со мной всё время происходят странные вещи, а она ругается.

— Странные вещи? — Гермиона начинала понимать. — Можешь сказать, какие?

— Ложки летают, — выпалила девочка. — Особенно когда я злюсь за обедом. А один раз, когда брат обозвал меня злючкой, его тарелка с кашей подпрыгнула — и бах в лицо! — Гермиона невольно рассмеялась, представив сказанное, — Она тогда поставила меня в угол на три часа.

— Сколько тебе лет? — Гермиона решила проверить догадку.

— Десять. Почти одиннадцать — ещё месяц остался.

— Понимаешь… — Гермиона задумалась, как бы объяснить девочке, кто она такая на само деле. — Ты — волшебница, и то, что ты делаешь — абсолютно нормально.

— Правда? — чуть расширились глаза девочки. — Докажи!

— Я тоже волшебница, — улыбнулась ей Гермиона, доставая волшебную палочку, освобождённую от ритуала Надзора. — Люмос.

— Просто фонарик! — разочарованно сказала Ребекка.

— Нокс. Авис, — стайка птичек вылетела из палочки в открытые небеса, и Ребекка зачарованно проводила их взглядом. Гермиона пояснила. — Это волшебная палочка. Потом у тебя будет такая же.

— И я тоже так смогу, да? — с отчаянной надеждой спросила она.

— Конечно, сможешь, — успокаивающе подтвердила Гермиона. — На самом деле, это довольно легко, — «Не считая тех моментов, когда Атика вбивает менталистику», — и интересно. Есть специальная школа для таких, как мы — Хогвартс. В одиннадцать лет к тебе прилетит сова с приглашением на учёбу, затем придёт волшебник, который покажет магический мир и купит необходимые для школы вещи.

— Правда? — казалось, девочка внимала каждому слову.

— Правда, — ещё раз улыбнулась Гермиона, пытаясь понять, что делать с Ребеккой дальше.

— А можно подержать твою волшебную палочку?

— Возьми, — без колебаний Гермиона протянула просимое.

— Какая интересная… — задумчивый тон совсем не вязался со сложившимся образом, а выражение лица… Гермиона вдруг поняла, что совершила ошибку. — Ты тоже интересная. Подходишь. Соно о.

Последнее, что видела Гермиона перед тем, как мир вокруг померк — это оценивающий, как покупатель перед товаром, взгляд Ребекки.

Глава двадцать пятая: розы в стекле — поиск, часть первая

Легендарными называются артефакты, существование которых, в отличие от мифических, подтверждено сведениями, как минимум, из двух независимых исторических источников. Как и мифические, они обладают уникальным, невоспроизводимым в наше время свойством, считаются утерянными без свидетельств уничтожения.

Древние артефакты и заклинания. Краткий справочник.

— Хорошо сложена.

— Я бы сказала, отлично. Зелье–на–вырост показывает, что из неё выйдет настоящая красавица. Только зубы… но это поправимо.

— У тебя хорошо получилось.

— Подслушивал, любимый? Без спросу?

— Ну как можно! Тебя страховал.

— Я совсем не обиделась, — смешок. — Ну, как оцениваешь мои актёрские таланты?

— Знаешь, встреть на улице — поверил бы. Очень достоверно играешь.

— Просто я была такой, — грустный вздох. — Я ведь никогда не рассказывала, да?

— О чём, любимая? Если тебе тяжело…

— Нет–нет, просто немного неприятно. Я такой и была, маленькой ведьмой и злючкой, но это в прошлом. Прошлое можно использовать — как сейчас — и вспоминать. Даже ностальгия нахлынула, когда играла роль Ребекки. Только в реальности на месте Гермионы оказался старый маг–извращенец, и он забрал меня к себе.

— Любимая… — сочувствующий шёпот.

— Жил он недолго. Ровно до момента, когда показал, как делается «ступефай» и одолжил палочку попробовать. Утром в Темзе было на утопленника больше, — злой прищур. — А я стала той, кто есть сейчас. Поступила в школу, наврала в три короба про умершего приёмного отца и встретилась с той, кто стала кровной сестрой. Давно это было, — вздох. — Ах, какое было время! Школа, флирт, романтика, помню, как обсуждали с сестрой за бутылкой огневиски, куда пойдём после Хогвартса… Если бы не та заметка в газете — мы бы тобой не встретились.

— Заметка? О чём ты?

— Ну, что–то типа «как интересна профессия ликвидаторов проклятий», — смешок. — Мы смотрели больше на возможный заработок, и не прогадали. Веришь, до сих пор благословляю того журналиста, кто додумался написать о ликвидаторах.

— Я готов делать это вместе с тобой, дорогая. Как сестра?

— Держится. Ничего, мы сильные. А ты?

— Более–менее. Помнишь, я же говорил про семейный ритуал.

— Помню, — улыбка. — Как насчёт второго тела?

— Второго? Ты же не хочешь?.. Нет, правда?

— А что такого? Превосходная идея. Ты же хотел начать жизнь заново.

— Но… но это…

— Мерзко? Грязно? Бесчестно? Почему ты не говоришь так относительно нас?

— Ты права, — вздох. — Начал играть — играй до конца. Есть идеи, где его найти, это тело?

— Есть, конечно! Пролегилиментим эту дурочку, наверняка наткнёмся на воспоминания о беззащитном мальчике. Её брат, например, или магглорождённый друг.

— Надо ждать, пока придёт в себя. Ты качественно её приложила. Проверим пока, как дела у Клары?

— Тоже дело. Пойдём.

* * *

— Экспекто патронум! Надоедливые твари. Какого хрена думает Десмий, когда… О, Мерлин!

— Не Мерлин, а Десмий, — сварливо прервал сухонький старик в тёмно–серой мантии невыразимца своего коллегу, более высокого и не менее старого.

— Сао …

— Стоп! Не нравятся мои стражи — не повод жечь их Пустотным Огнём. Отвожу их, отвожу, ну, так лучше?

— Лучше, старый параноик, лучше, — ответил высокий старик. — Что там с проектом?

— Ничего нового. До сих пор не могу векторизовать свой участок. А у тебя как, Дентон?

— Почти закончил, — сказал высокий старик. — Мне попался участок с края, защитные функции попроще будут. Что там за слухи, будто Главный раздобыл Коктейль Тринадцати?

— Двести миллилитров, — кивнул Десмий. — Сам удивлялся. Говорят, с этим связана смерть кого–то из новеньких.

— Интересно, — задумчиво произнёс Дентон. — А, а, а… апчхи! Как ты вообще можешь жить в этой пылюке? Все наши давно греют кости на юге, один ты чихаешь и жмёшься к камину.

— Раз ты здесь — значит, не все, — рассудительно сказал Десмий. — Всё просто — это место напоминает мне старый Отдел Тайн. Помнишь, как мы начинали?

— Арка Смерти, Генератор Безмолвия, чёртова Сила Любви… Эх, давно это было. Помнишь Сертона?

— Это которого унесло Вратами Веры, смешной такой толстячок? — нахмурился Десмий.

— Ну да. Каждый раз вспоминаю его, когда открываем очередные Врата. Первая потеря — знаешь, я так хорошо его помню…

— Я тоже, — невыразимцы замолчали, глядя в камин, разгоняющий холод пристанища Десмия. — Ты чего пришёл–то, новости узнать, о прошлом поболтать?

— Да нет, это так, для порядку, — махнул рукой Дестон. — Видишь ли, я недавно наткнулся на след того набора, ну, помнишь, из китайской экспедиции.

— Интересно. Очень интересно. Мне–то зачем это знать? Сказал бы Главному, он рад будет.

— Ты не понял, — Дестон понизил голос. — Как в Кардиффе, помнишь?

— Для себя? — почти прошептал Десмий. — Если Главный узнает…

— А ты что, всё веришь этим бредням про «ритуал возрождения для каждого»?

— Не верю, — покачал головой Десмий. — Но розы — это просто гнусно.

— А есть выбор? Одурачить старого пердуна никогда не хотелось? Да ещё и в выигрыше остаться и на свободе. А то разные слухи ходят… — Дестон вновь понизил голос. — Например, что он хочет почистить Отдел от наших, тех, кто помнит слишком много.