— Тогда я принимаю тебя.

Чёрный растворился. Остался только… серый? Окружающая серость — она тоже была цветом. Абсолютно ненаправленная, ничем не сформированная, магия, принадлежащая каждому волшебнику, каждому магическому существу, даже каждому живому существу — такой она была. Серый цвет не надо было принимать. Он всегда был вместе с ним. Стоило это осознать, как серость исчезла, унося с собой бодрствующее сознание.

* * *

Альбус Дамблдор наблюдал, как магия покинула Гарри, чтобы взвиться вокруг него невидимым обычным взглядом коконом. Пять цветов. Вместе они составляли тёмно–фиолетовую ауру. Если фиолетовый, как догадывался директор Хогвартса, — это его влияние, то тёмный оттенок…

И вот сейчас пятицветное сияние в сером ореоле. Вот четыре цвета втянулись, а фиолетовый перекрыл собой остальные. Осталась чернота. Альбус не знал, что выберет мальчик. Пожалуй, любой его выбор будет верным. Когда чёрный цвет втянулся в ауру, затемняя её, Дамблдор осознал, что Гарри сделал свой выбор.

Два года спустя.

— Тёмная магия… — вздохнув, произнёс Дамблдор. — Тёмная магия — древнейшее искусство, Гарри. Древнее магии светлой и, в чём–то, могущественней неё. Можешь дать определение тёмной магии?

— Конечно, дедушка, — уверенно ответил Гарри. — Тёмная магия — это магия, прямо причиняющая вред человеку против его воли.

— Человеку? — приподнял бровь старый маг.

— Телу или душе человека, — уточнил Гарри. — Это важно?

— Очень, — Дамблдор смотрел в камин, и языки пламени поблёскивали на его очках. — Видишь ли, мальчик мой, любая магия, направленная на человека, меняет его. Я могу поднять тебя «вингардиум левиоса». При этом, разумеется, я повлияю на тебя, на твоё расположение. Я могу оглушить «ступефаем». При этом я тоже повлияю на тебя, даже — против твоей воли. Но я всего лишь отброшу и лишу сознания, ничего больше. Тёмная же магия… Назови любое тёмное заклинание.

— «Авада Кедавра»?

— Это уже не просто тёмное, это — чёрное заклятие. Чёрная магия — это та тёмная, что меняет и душу заклинателя.

— Что делает «авада» с душой жертвы? — тихо спросил Гарри. Он уже знал, как погибли его родители. Именно это заклятье. Зелёный луч.

— Остановка нервной деятельности. Всей, — тяжело произнёс Альбус. — Одновременно с этим душа исторгается из тела. Но, думаю, нам пока стоит оставить эту тему. Чёрная магия — отдельный разговор. Приведи пример просто тёмного заклинания.

— «Секо»? — не сразу ответил Гарри, пытающийся избавиться от навязчивой картинки — зелёной вспышки и крика своей матери.

— Да, «секо». Заклятье, наносящее сильную рану. При должной силе может даже разрезать насквозь. Эти чары несут особую, тёмную энергию. Тело человека упорно сопротивляется прямому разрушению. То же «диффиндо» нанесёт лишь маленькую ранку. Его энергия нейтральна, и человек успешно сопротивляется ей. Энергия «секо» специально такая, чтобы эту защиту преодолевать.

— Деда, а как же «конфундус»? Или «петрификус тоталус»?

— Для первого требуется много сил, и оно относится к магии разума. Магия разума более тонкая, она не вредит, а всего лишь создаёт мост между разумами, чтобы заклинатель мог через него нанести удар. Удар не магией, а своей волей. Второе… Второе не наносит вреда, оно мягко обходит защитные барьеры противника, но энергия его — не разрушительная. Более того, созидательная — тело мага под «петрификусом» почти не поддаётся слабой магии.

— Хорошо, а как тогда быть с «фурункулюс»? — Гарри нашёл неопровержимый пример — магию, вызывающую на теле множественные нарывы.

— Никакого вреда, — улыбнулся Дамблдор. — Капелька неприятных ощущений, немного менталистики, чтобы их усилить, и видимость. Аналогично дело обстоит с большинством атакующих чар: менталистика, простые физические воздействия, видимость. Даже трансфигурация человека — это всего лишь видимость, иллюзия, но иллюзия высшего качества, как, впрочем, и любая обратимая трансфигурация. Тёмная же магия — это вред, исцелить который далеко не всегда легко.

— И только? — Гарри был разочарован. Тёмная магия представлялась чем–то сложным, таинственным, пусть и опасным.

— Я привёл общепринятую точку зрения, — невозмутимо сказал старый волшебник. — На самом деле всё обстоит гораздо сложнее. Тёмная магия — это определённый тип энергии. Её очень удобно использовать для боевых заклинаний, разрушающих энергетику. Это и защитные чары, и боевые. Также тёмная магия используется для проклятий. На этом большинство тёмных магов и останавливаются.

Гарри молча ждал продолжения — за столько лет общения с дедушкой Альбусом он научился внимательно слушать.

— Теоретически тёмная магия может быть направлена на созидание, — продолжил Дамблдор. — Но это всё равно, что разрушать магией светлой. Бессмысленная трата сил, — ещё одна пауза.

— Изменения, — не выдержав, вставил Гарри.

— Всё правильно, — подтвердил Альбус. — Изменения. Тёмная магия способна менять в самых широких пределах, как и магия светлая. Бессмысленно применять тёмную магию для изменения неживого — здесь светлая будет более эффективна, ведь она действует, сливаясь с предметом, подменяя его суть, в то время как тёмная будет насильно эту суть искажать, наталкиваясь на ожидаемое сопротивление. Зато тёмная способна на то, что непосильно светлой — изменение живых существ, в том числе — человека.

— Но это же…

— Незаконно? — риторически спросил Альбус. — Да. Опасно? Да. Сложно? Очень. Но это, пожалуй, одни из самых величайших чудес магии, чудес злых и чудес добрых. Оборотни. Вейлы. Русалки. Вампиры. Вот они, плоды тёмной магии! Принадлежать одной из магический рас — это и дар, и проклятие. Очень сложно сделать чистый дар, не взяв чего–то взамен. Теперь ты осознаёшь, Гарри, насколько могущественна тёмная магия? Её сила — это не только смертоносные чары, с лёгкостью разрушающие замки и уносящие жизни. Её сила — это тонкое, едва заметное волшебство, которое обращает человека в магическое существо.

— Ты будешь учить меня тёмной магии, деда? — тихо, с едва заметным предвкушением в голосе, задал вопрос мальчик.

— Нет, Гарри. В тёмной магии я откровенно слаб. У тебя будет другой учитель.

* * *

Месяц спустя.

— Повтори! — жёстко раздался голос учителя.

— Делерет! — рука, направленная на каменный валун, чертит в воздухе петлю ритуала усиления. Невидимый обычному взору, но вполне явный для того, кто прошёл Ритуал Полного Слияния, летит в цель сгусток тёмной магии. Камень трескается и распадается горой щебня.

— Неверно, — строго прокомментировала женщина с яркой внешностью: невысокая, смуглая и белокурая. — На чём ты сосредоточился?

— На образе разрушения, — заметив угрожающий взгляд учителя, Гарри поправился. — На разрыве химических связей.

Недоверчивый хмык.

— Легилименс.

Гарри попытался защищаться, но тщетно. В конце концов, сопротивляться ей не мог и его дедушка.

— Ясно, — задумчиво произнесла женщина. — Как я и думала, преобразование энергии идёт немного не так. Без палочки правильно у тебя получаются только простые заклинания. Сложные надо адаптировать индивидуально. Пора бы тебе купить свою волшебную палочку.

— Палочку? — переспросил Гарри. — Кажется, ученики Хогвартса покупают палочки примерно в это время.

— Мне всё равно, — отмахнулась женщина, задумчиво глядя на остатки валуна. — К Олливандеру обращаться не стоит. Нам нужен особенный проводник.

— Почему особенный, учитель Атика?

— Твой проводник не должен вызывать привыкания, — молвила та. — Ты же не хочешь разучиться творить магию без палочки?

— Конечно, нет!

— Тогда идём. Берись за руку.

* * *

— Альбус!

— Учитель? — старый маг смотрел на неё, в который раз удивляясь, как хорошо она выглядит.