— Мистер Поттер, вас не смущает прошлое вашего опекуна?

— Кто не грешен, пусть бросит камень.

Журналисты на какой–то момент притихли, а потом женщина в ядовито–зеленой блузке еще раз задала вопрос.

— Вы не хотели бы сменить опекуна на более достойного представителя магического сообщества?

Гарри зло посмотрел на нее.

— То, что я сейчас нахожусь с профессором и держу его за руку вам должно говорить о многом. Мне уютно с этим человеком. Опекуны это не одежда, которую можно менять каждый день. И я считаю, что профессор Снейп относится к категории достойных представителей магического сообщества.

— Мистер Поттер, Дурмстранг выбрали вы или ваш опекун?

— Это сделал я. Мне хотелось избежать чрезмерного внимания к собственной личности и поэтому я тут. Здесь у меня есть возможность быть нормальным и равным со всеми. Тут никто не реагирует на фамилию Поттер. Профессор Снейп хотел отправить меня в Хогвартс, но он принял мой выбор.

— Он никогда не срывал на вас злость за вашего отца?

— Нет. Он стал мне как отец. Это был последний вопрос. А теперь простите, мы спешим.

Одна журналистка с мечтательным видом вздрогнула, и ее взгляд наконец–то сфокусировался.

— Мистер Поттер, извините, а можно опубликовать ваш сценарий в нашем журнале?

Гарри на какой–то момент замешкался.

— А как он называется?

— Придира, — с придыханием произнесла девушка.

Снейп рядом хмыкнул, и его губы изогнулись в усмешке.

— Публикуйте, — несколько обреченно произнес Гарри и потянул Снейпа к одной из карет.

Журналисты остались позади. Небо было почти черное от туч. Мелкий дождь начал накрапывать, и дул сильный пронизывающий холодный ветер, который трепал мантию зельевара. В душе мальчика возникло ощущение чего–то плохого и не минуемо надвигающегося на него.

Глава 26. Узник Азкабана

Вечер субботы был тихим и спокойным. Зельевар много молчал и выглядел крайне задумчивым.

— Хорошо сыграли, Поттер. Перед журналистами. Я рад, что вам хватило на это ума, — прошипел он из своего кресла и продолжил пить свое виски.

Гарри устало отмахнулся от него. Мальчик вдруг осознал, что привык к этому так же, как привык к отношению Дурслей к себе. Он воспринимал любые негативные действия как должное. Мальчик всегда хотел любви, но всякий раз убеждал себя забыть об этом желании потому, что просто не достоин этого. Он радовался любому теплу, которое получал от Дориана. Гарри казалось, что полувампир никогда не сможет предать его, но если это все же случится, то он не представлял себе, что будет с ним. Возможно, просто сойдет с ума. К такой душевной боли он не был готов. Только в этот момент мальчик понял значение фразы о том, что наши близкие — это наше самое слабое место.

Ночь Гарри провел беспокойно, ворочаясь в кровати и глядя в потолок. Уснуть удалось только под утро, но Тикки разбудил его в семь часов. Мальчик быстро привел себя в порядок, надел специальную мантию, которую отдал ему зельевар. Когда Гарри спустился вниз, зельевар сидел в кресле в такой же одежде, что и он.

— Доброе утро, сэр, — поприветствовал мальчик, — А что это за мантии?

— Поттер, когда вы запомните, что утро не бывает добрым? Мерлин, в лучшем случае оно может быть нейтральным! Ну неужели вы считаете, что предстоящий поход в самую страшную тюрьму мира и общение с его стражами — дементорами, сделает мое утро добрым? — язвительно поинтересовался Снейп, — Эти мантии позволят дементорам отличать нас от заключенных этого милого заведения. У нас есть портал на двух человек. Он сработает… — зельевар перевел взгляд на часы. — Через пятнадцать минут. Поттер, вы знаете, что в Азкабане нельзя пользоваться магией? На тюрьму наложены мощные антимагические чары. У заключенных даже палочки не отнимают. Оставляют им в качестве погремушек. В Азкабане среди персонала нет людей. Там только дементоры и несколько домашних эльфов, со специально наложенными на них сковывающими чарами, чтобы они могли только готовить для заключенных, но не смогли аппарировать кого–нибудь или как–то по–другому помочь сбежать. Понимаешь, Поттер, если вдруг дементоры решат, что мы опасны, то могут и поцеловать. Их там сотни и мы совершенно безоружны против них… Если такое произойдет, единственный вариант — это бежать до границы на берегу и активировать портал. Правда, весело? Ну так что, утро по прежнему тебе кажется добрым?

Гарри только сейчас понял, как нервничает Снейп. Мальчик не рассматривал поход в Азкабан с такого ракурса. Он, конечно, предполагал, что это может быть рискованно, но не настолько же.

— Все будет хорошо… — произнес Гарри, пытаясь успокоить то ли себя, то ли зельевара.

— Ты оптимист, Поттер. Такие умирают первыми. А теперь хватайтесь за портал. Он скоро сработает.

Снейп протянул мальчику небольшую игрушку в виде клоуна. Определенно в Министерстве работали люди с извращенным чувством юмора.

Мальчик осторожно ухватился за голову клоуна и через минуту почувствовал рывок в области живота. Пространство на миг сжалось до одной точки, а потом резко расширилось, выплюнув Гарри на берегу моря. Рядом с ним стоял Снейп и отряхивал свою мантию, было видно, что его руки немного дрожали. Мальчик тут же отвернулся, чтобы не смущать опекуна. Они оказались на небольшом острове посреди моря. Перед ними возвышалась огромная мрачная башня. От нее веяло холодом и страхом.

— Жутковато… — произнес Гарри.

— Это вы еще внутри не были, — мрачно отозвался Снейп и направился вперед к старым ржавым воротам.

Гарри ничего не оставалось, как пойти за ним. Ворота пусть и со скрипом, но открылись легко.

— От них нет никакой пользы, они тут для атмосферности, — прокомментировал Снейп.

Гарри вяло кивнул и ухватился за складку мантии зельевара. Вряд ли бы он разрешил взять себя за руку, но мальчику даже так было спокойней. Они вошли в башню, и к ним тут же подлетел дементор. Это было огромное существо без ног, одетое в безмерный плащ с капюшоном, который закрывал его голову. Страж протянул вперед худую руку, облепленную слизью и струпьями. Мальчика затошнило и он очень обрадовался тому, что сегодня не завтракал. Зельевар вложил в руку существа свиток. Тот покрутил его и что–то просипел, в холле тут же возник домовой эльф. Он быстро развернул пергамент.

— Им к Сириусу Блеку, заключенный номер 390. Уровень третий, правое крыло. Это действительное разрешение Министерства.

Дементор поманил рукой за собой зельевара и Поттера. По коридорам разносилось эхо их шагов. Камеры представляли из себя выражение средневековых кошмаров: маленькие темные комнатки, освещенные тусклым светом факелов, горящих в коридоре. У стен стояли деревянные скамьи, которые, скорее всего, служили заключенным кроватями. В дальнем углу стояли большие глиняные широкие вазы, предназначенные для справления естественных нужд. Сами узники выглядели истощенными и измученными. Все сидели на полу и смотрели в одну точку. Только некоторые из них что–то бормотали, но их речь нельзя было разобрать.

Около каждой из камер стояло от трех до четырех дементоров. Когда Снейп с Гарри проходили мимо них, они тянулись к ним, пытаясь хоть немного отпить их воспоминаний и их тепла. Мальчик никогда еще так остро не ощущал дементорскую часть в себе. Она буквально рвалась наружу и стремилась поделиться с товарищами собранными крохами. Гарри понимал дементоров. Им было холодно, и они искали способ хоть немного согреться. То, что они высасывали, помогало им на короткий промежуток времени. Это все равно что дать человеку, несколько дней проведшему в пустыне, всего лишь пару капель воды.

Дементор остановился около одной из камер, открыл ее, впустил в нее своих спутников и отошел на некоторое расстояние.

На полу в старых лохмотьях сидел сильно заросший человек неопределенного возраста. Он никак не отреагировал на посетителей.

— Сириус Блек, ты слышишь меня? — громко спросил зельевар.