— Да нет, я пошутил, — ответил он, подумав, что снова сделал неверный шаг. Как же быть с этой женщиной? Он вел себя неуверенно, словно подросток на первом свидании.

Официант вернулся с вином.

— Извините, если я ответила вам чересчур резко только что, — сказала Брайони, но официант, казалось, не услышал, наливая Кристоферу вино. Пожалуй, не стоило заговаривать с официантом, подумала она и застонала внутренне. О Господи! И это изысканная светская женщина? Да она просто дурочка!

Кристофер искоса наблюдал за ней и, несмотря на темные очки, которые она так и не успела снять, с легкостью уловил ее реакцию. Она искренне беспокоилась, не обидела ли официанта. Странное нежное чувство появилось у него к ней, и он заметил, что невольно улыбается. Брайони бросила на него взгляд, но, обнаружив, что он над ней смеется, сжала пальцы в кулаки под столом. Она быстро отвела от него глаза, густо покраснев от ярости. О, как же она ненавидела его! Она дождаться не могла, когда же исчезнет у него эта самодовольная улыбка.

Официант ушел, и она вздохнула наконец свободнее.

— Какой грустный вздох, — заметил Кристофер. — Проблемы?

— Если и есть, то я едва ли стану обсуждать их с первым встречным.

— Ах да, конечно. Я ведь забыл о вашей природной английской сдержанности. — Неожиданно он протянул ей руку поверх стола. — Меня зовут Кристофер Джермейн.

Поначалу она как-то непроизвольно отшатнулась, точно он собирался ее ударить. Но тут же овладела собой. Если она хочет заставить этого человека играть в ее игру и обыграть его, она должна действовать решительно.

— Брайони, — сказала она, протягивая руку, и затем прибавила неохотно: — Брайони Роуз.

Его глаза сузились. Странное чувство появилось у него. Видно, здесь что-то более серьезное, нежели он поначалу подумал. Это не просто застенчивость. И не просто нервозность. Было что-то еще, что заставляло ее так странно вести себя. Но что же это такое?

— Очень красивое имя, — произнес он почти задумчиво. Руке его стало почему-то холодно, когда она рассталась с ее нежной и гладкой рукой.

— Это мое собственное, — отрезала она как бы защищаясь.

Он посмотрел на нее удивленно.

— А я и не сомневался в этом. Или вам показалось? — добавил он вкрадчиво.

Она сильно побледнела. Это было ужасно. Она с трудом заставила себя пожать плечами.

— Иногда мне говорят, что это звучит как псевдоним. Как если бы я была актрисой или чем-то вроде. — Ей удалось довольно натурально усмехнуться при этих словах. Она актриса? Да ей с трудом удавалось элементарное притворство. Стоит лишь посмотреть на то, что она здесь выделывает! Черт побери, да соберись же ты, потребовала она от себя. Ради отца и Кэти хотя бы.

— Мне кажется, их можно понять. Насчет актрисы, — уточнил он, когда она посмотрела на него непонимающе. — Вы так красивы, что вас вполне можно принять за нее.

И при этих словах в ней словно ожила Брин Виттейкер. Брайони почувствовала это глубоко внутри. Чего бы она ни дала, чтобы услышать эти слова от него семь месяцев назад, стоя рядом со старым уродливым овечьим фургоном, окруженная овцами, жующими траву. Она покачала головой. Нет. Прочь! Уходи, Брин! Она не имеет права стать прежней теперь.

— Итак, если вы не актриса, так кто же вы в таком случае? — спросил он с искренним интересом. Его манила эта загадка.

В первый момент Брайони пришла в голову сумасшедшая мысль: а что, если у нее вырвется: «Я развожу овец на ферме»? Ей почти что хотелось сказать это, просто чтобы посмотреть на его ошеломленное лицо. Но вместо этого она лишь пожала плечами.

Кристофер снова прищурился. Она явно что-то скрывает. Конечно, в этом нет ничего особенного, у женщин ведь немало секретов. А почему бы и нет? Видит Бог, и у него самого их немало… К примеру, Морган. Эта мысль неожиданно возникла у него в голове, как злой джинн, но он поспешно затолкал ее обратно. Что в данный момент не составляло труда — рядом с такой женщиной. А она стоила, чтобы ею заняться, в этом он не сомневался.

— Таинственная женщина. Женщина-загадка, вот как? Я всегда мечтал встретить такую, — произнес он шутливо. Он говорил умышленно теплым тоном и с ноткой соблазна. Брайони бросило в жар, потом в холод, затем снова в жар. — Так что же привело вас в Стоуви, Брайони Роуз? — спросил он.

Разговор явно не клеился. Он никогда еще не встречал женщину, которая бы так упрямо отмалчивалась рядом с ним. Это тоже было одной из загадок, одной из многих. Скажем, почему столь привлекательная особа так парадоксально застенчива? И почему столь враждебна?

— О, не знаю, — ответила она неопределенно. — Я просто хотела переменить климат. Переменить страну. В каком-то смысле переменить жизнь.

Кристофер кивнул. Взгляд его был задумчивым. Ему очень хотелось, чтобы она сняла наконец эти очки.

— Это объясняет, почему вы приехали в Америку, — начал он осторожно. — Но почему именно в Вермонт? Разве это то место, о котором англичане думают в первую очередь? Почему не Калифорния или, скажем, Нью-Йорк?

— Я терпеть не могу Нью-Йорк, — произнесла она искренне. — Я пробыла там всего несколько дней, и с меня было достаточно.

— Я вас хорошо понимаю, — усмехнулся он, обрадованный, что наконец-то она сказала нечто дружественное и спонтанное. — Я сам всегда жду не дождусь, когда покину его.

Она посмотрела на него с неожиданной теплотой, но как только глаза ее остановились на его красивом, предательски обаятельном лице, улыбка тут же исчезла. Кристофер сразу это почувствовал, но не собирался сдаваться так легко.

— Вы наверняка здесь недавно, — сказал он и прибавил с намеренной мягкостью: — В противном случае я бы вас заметил.

— Я приехала сегодня в первой половине дня.

— Тогда мое везение имеет шанс продолжиться, — произнес Кристофер загадочно, а его тон и улыбка были явно рассчитаны на то, чтобы ее обаять. — У вас есть где остановиться?

— Да, благодарю вас, — ответила она вежливо.

Кристофер едва не скрипнул зубами от досады.

— Здесь много мест, пригодных для проживания, конечно, но приехать в ноябре…

— Я заплатила за две недели. Не знаю, насколько я здесь задержусь, — солгала она, и Кристофер почувствовал, что падает духом. Мысль о том, что она уедет через две недели и исчезнет навсегда, определенно не нравилась ему. Он никогда не встречал такой женщины, как эта, и никогда еще не испытывал столь мгновенного влечения. Он знал, что это уже нечто большее, чем просто физическое желание, и что тут чувство может зайти дальше того, что он обычно питал к своим любовницам. Нет, эта девушка особая. И у него уже появилось предчувствие, что она сыграет особую роль в его судьбе. Она возбуждающе и пьяняще действовала на него.

— Вам следовало бы пробыть здесь дольше, — посоветовал он осторожно. Его обычный тон скрывал напряжение, сковавшее его. — Такой ранний снег необычен в этих местах, и это застало нас врасплох. Но начало зимы — наилучшее время в Вермонте.

— Я думала, вы предпочитаете глубокую зиму. Ведь на этом вы делаете ваши деньги, не так ли?

Глаза Кристофера сузились. Он сразу насторожился. Брайони тут же почувствовала эту перемену в нем и задрожала от страха.

— Вы что, знаете, кто я? — спросил он прямо.

Брин взглянула на него в страшной панике, стараясь отыскать ответ, который мог бы покрыть этот промах.

— Мне знакомо ваше имя, — сказала она первое, что пришло ей в голову. — Похоже, это мимо вашего отеля я проходила сегодня утром. Или вы не имеете ничего общего с «Джермейн корпорейшн»?

Кристофер улыбнулся, но настороженность в нем не исчезла. Она почувствовала это, как мышь чувствует кошку, напряженно замершую у ее норы.

— Да, я владею «Джермейн корпорейшн», — произнес он. — А вы наблюдательны, однако, — покачал он головой.

Внезапно Брайони ощутила страшную усталость. Она устала бояться, устала робеть, устала лгать и изворачиваться. С нее хватит происшествий на один день. Она посмотрела на него, твердо сжав губы.