Я выключила телевизор, не дослушав репортаж. Все, что мне было нужно, я уже услышала, а сплетни и слухи меня в настоящий момент не интересовали. Наскоро одевшись, я бросила в сумочку записки шутника и отправилась на встречу с Петром Аркадьевичем. В вестибюле меня поджидала Нонна Владимировна, секретарша Вдовина. Завидев меня, она яростно замахала рукой, будто я могла не заметить ее и проскочить мимо.

– Доброе утро, Нонна Владимировна, – подходя ближе, поздоровалась я.

– Смеетесь? – вместо приветствия сердито буркнула она. – Пойдемте. Петр Аркадьевич велел не задерживаться. Он уже и так целый час потерял, дожидаясь вас.

«Ну вот. Засуетились. Вовремя, ничего не скажешь», – невесело подумала я, следуя за Нонной Владимировной к лифту. Пока поднимались на шестой этаж, секретарша Вдовина не проронила ни слова. Только взгляды косые на меня бросала, будто это я была виновницей неприятностей ее шефа. Как только двери лифта открылись, Нонна Владимировна рванула к кабинету, не замечая никого и ничего на своем пути. В приемной она обернулась-таки назад – удостовериться, что я следую за ней. Сердито бросив на ходу требование не отставать, она распахнула дверь в покои шефа и зычным голосом оповестила:

– Она прибыла, Петр Аркадьевич. Прикажете никого не пускать?

– Спасибо, Нонна Владимировна, – спокойно проговорил Вдовин, выходя из-за стола. – Вы правильно поняли. Меня ни для кого нет. Все встречи переносите на вторую половину дня. А лучше на завтра.

Нонна Владимировна наградила меня очередным сердитым взглядом и, аккуратно прикрыв за собой дверь, удалилась. Вдовин поприветствовал меня рукопожатием. Я была несколько обескуражена разительными переменами в его поведении. Видно, ночное происшествие порядком выбило Петра Аркадьевича из колеи.

– Спасибо, что приехали. Признаться честно, я не был в этом уверен, – разоткровенничался Вдовин. – Новости успели посмотреть?

– Если вы о пожаре, то я в курсе, – ответила я. – Что собираетесь с этим делать?

– Я хочу, чтобы вы нашли того, кто поджег мой дом, – сказал он. – Нашли и доставили ко мне.

– Желаете поиграть в игру «Праведный судья»? Простите, но это без меня, – произнесла я. – Если я и возьмусь за это дело, то только на своих условиях.

– И каковы же они? – вынужден был поинтересоваться Вдовин.

– Для начала я хотела бы узнать ваши планы, – вместо ответа проговорила я. – Вы, наконец, поняли, что записки с угрозами заслуживают пристального внимания, так же как и их автор?

– При чем здесь записки? – искренне удивился Петр Аркадьевич.

– Разве вы не ради этого вызвали меня? – в свою очередь удивилась я.

– Конечно, нет. Мой дом сгорел. Полиция считает, что это не случайное самовозгорание проводки или нечто подобное. Пожарная бригада с ними солидарна. Один из пожарных прямо так и сказал: ищи шустрого поджигателя. Переговорил с участковым, он честно признался, что силами полиции поджигателя вряд ли найдут. Когда в городе ежедневно совершаются гораздо более серьезные преступления, ни один начальник не станет заставлять подчиненных лезть из кожи вон ради поимки хулигана, решившего свести счеты с толстосумом. Вот мне в голову и пришло воспользоваться услугами частного сыска. А так как вы единственный знакомый мне детектив, вполне естественно, что позвонил я именно вам, – объяснил Вдовин.

– Значит, я здесь для того, чтобы… – начала я.

– Вы здесь для того, чтобы отыскать негодяя, решившегося посягнуть на мою собственность, – перебил меня он.

– Не пойдет, – откидываясь на спинку стула, произнесла я.

– В каком смысле? – не понял Вдовин.

– В прямом. Я не стану искать поджигателя, если вы не планируете разобраться в причине возникновения странных записок. Дело в том, что я убеждена, что и угон машины, и поджог дома связаны с записками. Чтобы выяснить имя поджигателя, мне нужно будет разбираться и с записками, и с угоном. Точнее сказать, бесцеремонно копаться в вашей жизни. Без вашего содействия я сделать этого не смогу. Следовательно, не смогу и поручение ваше выполнить. Есть хлеб даром, как вы правильно заметили во время нашей первой беседы, я не привыкла. Поэтому предупреждаю сразу: либо мы разбираемся в этом деле досконально, либо я вынуждена вам отказать. Это и есть мое условие. Хотите – принимайте. А на «нет»…

– Опять вы за свое. Дались вам эти записки, – в сердцах бросил Вдовин. – У меня реальные проблемы, а вы о психопатах печетесь.

– Или так, или никак, – повторила я.

– Хорошо. Предлагаю компромисс. Я обещаю ответить на все ваши вопросы и предоставить любую информацию, которая, по вашему мнению, сможет помочь в расследовании. Вы, в ответ на мою откровенность, обещаете найти поджигателя. Каким образом вы этого добьетесь, меня не касается. Вы мне имя злоумышленника, я вам гонорар. Как и обещал, в трехкратном размере. Идет? – Вдовин наблюдал за моей реакцией, стараясь угадать, каков будет ответ.

– И даете согласие выполнять мои рекомендации относительно других записок? – спросила я. – Таким образом мы сможем предотвратить новые неприятности.

– Там видно будет, – не желая так легко сдавать позиции, уклончиво ответил он и перевел разговор на другую тему. – С чего начать собираетесь?

– С допроса, – пошутила я. – Готовы ответить на мои вопросы?

Вдовин кивнул, и мы приступили к беседе. Освободилась я только к двум часам. Все это время Петр Аркадьевич безропотно отвечал на мои вопросы, приглашал в кабинет тех сотрудников, взглянуть на которых я желала. Еще он звонил приятелям, знакомым, компаньонам и конкурентам, просил уделить мне аудиенцию. Надо признать, что Петр Аркадьевич добросовестно выполнял свою часть договора. Ни разу не вспылил. Ни разу не потребовал объяснений. Даже когда на лице его явственно читалось «А это-то тебе зачем знать?». Жутко довольная результатом беседы, я распрощалась с новым клиентом и направилась прямиком в полицию. Среди прочего Вдовин сообщил мне фамилию оперативника, приезжавшего на осмотр места происшествия. Им оказался Вячеслав Бузов. К счастью, я его немного знала. Близкими друзьями мы не были, просто пару раз пересекались по работе, но я была уверена, что он не откажется от встречи со мной.

В здание отделения полиции я войти не успела. Только припарковала машину в разрешенном месте, как тут же увидела Славку Бузова. Неспешным шагом он направлялся в мою сторону. Взгляд у него был задумчивый и не особо радостный. «Как будто только что нагоняй от начальства получил», – улыбнулась я про себя. Включив сигнализацию, я двинулась Славке наперерез. Погрузившись в невеселые мысли, он меня не замечал. Только когда я, поравнявшись с ним, схватила его за руку, Бузов очнулся от своих дум и некоторое время смотрел на меня, не узнавая.

– Привет, Славка. Как жизнь? – обратилась я к нему.

– О, Татьяна, привет. Не ожидал тебя увидеть. Какими судьбами в наших краях? – обрадовался Бузов.

– Не поверишь, к тебе шла, – улыбаясь, призналась я.

– Правда, что ли? Так это нас судьба с тобой возле отдела свела. Сказать по правде, хорошо, что ты до дежурного добраться не успела. Сегодня в отдел лучше не соваться. Я сам и то подальше ноги уношу, – еще больше развеселился он.

– Начальство свирепствует? – сочувственно спросила я.

– Не то слово. Про поджог слыхала? Вот из-за этого и лютует. Директор Химкомбината – персона видная. Нашему подполковнику уже раз пятьсот сверху позвонили. «Резонансное преступление», видишь ли… Тоже мне преступление, хату в пригороде спалили. Вот на прошлой неделе пьяный водитель в маршрутное такси влетел, вот это преступление. Шесть трупов за раз, – разошелся Бузов.

– А я как раз по поводу этого поджога, – призналась я. – Побеседовать бы надо. Есть минутка?

– Вообще-то я обедать шел, – замялся Славка.

Было видно, что Бузову ужасно не хочется вести разговор о происшествии в Дубках, но как человек интеллигентный, открыто отказать мне он не может. Этим я беззастенчиво воспользовалась. Глядя в глаза Бузову невиннейшим из взглядов, я сделала предложение, от которого он никак не мог отказаться.