Таксист. Опять чего-то, мать их, перестраивают.

«Полонез» едет по Вислостраде.

Яцек. Можете закрыть окно? Холодно.

Таксист поднимает стекло. Яцек смотрит на свои низко опущенные, чтобы водитель мог их увидеть в зеркальце, руки. Кисть, обмотанная веревкой, слегка посинела, кожа между витками вспухла. Машина замедляет ход и останавливается на пустынной этот час Вислостраде. Яцек с тревогой смотрит на водителя: неужели что-то заметил? Таксист машет рукой: с тротуара на мостовую опускается цепочка тепло укутанных малышей. Ведущая их воспитательница благодарно улыбается.

Таксист. Культуру иногда надо проявлять, а?

Машина трогается, Яцек снова разглядывает свою посиневшую руку. Пробует ослабить веревку, но для этого нужно всю ее размотать, чего он делать не хочет. Поднимает глаза.

Яцек. Здесь налево.

Таксист. На Бедронку лучше прямо.

Яцек. Мне удобнее с той стороны.

Машина сворачивает налево. Когда она приближается к перекрестку, Яцек командует.

Яцек. Теперь направо.

Машина поворачивает направо.

24

«Полонез» медленно едет по грязной ухабистой улице. В глубине справа виден одинокий домик. Яцек перематывает часть веревки на другую руку так, чтобы с полметра оставались свободно висеть; оба конца веревки крепко намотаны на кисти рук. Все это Яцек доделывает почти не глядя; закончив, говорит.

Яцек. Остановитесь. Дальше там не проехать.

Таксист. А я и не собирался.

Тормозит. Яцек перебрасывает веревку через его голову и, опустив руки, изо всех сил тянет ее книзу. Машина, проехав несколько метров, останавливается. Яцек не рассчитал: веревка впилась водителю в рот. Громко играет музыка. Видны испорченные зубы и искривленное лицо таксиста. Яцек понимает, что промахнулся, ослабляет захват, таксист мгновенно вцепляется в веревку, старается ее оттянуть. Он силен, но действовать ему неудобно. Яцек, напрягшись, упирается коленями в спинку переднего кресла, затягивает веревку на шее таксиста; под веревкой остается ладонь водителя. Свободной рукой он пробует схватить Яцека за руку, но безуспешно: Яцек сидит, откинувшись далеко назад.

Таксист протягивает руку вперед и нажимает на клаксон. Тем временем Яцек пытается, не ослабляя веревки, привязать ее к подголовнику кресла водителя. Тот вырывает вторую руку, веревка на мгновение провисает, Яцек ее натягивает, голова водителя запрокидывается, он хрипит, глаза выкатываются из орбит, он слабеет, но не отрывает руки от клаксона, понимая, что это — единственная надежда на спасение. Наконец Яцек какими-то нелепыми узлами привязывает веревку к подголовнику и выскакивает из ревущей машины. Возится с молнией своей сумки, молния не открывается, в конце концов он ее рвет и вытаскивает металлическую трубу. Машина перестает сигналить, водитель, собрав последние силы, старается вырвать из-под веревки подголовник. Яцек открывает переднюю дверцу со стороны пассажира, примеривается, бить неудобно, но он все же наносит водителю два удара — в грудь и по руке, которой тот заслонился.

Окровавленной рукой таксист выдергивает подголовник из спинки сиденья и, освободившись, хочет вылезти из машины, но он уже почти потерял сознание и только открывает дверцу. Яцек уже его поджидает и, когда водитель высовывает голову, изо всех сил ударяет по ней трубой: раз и еще раз. Снова замахивается, но окровавленная железка выскальзывает у него из рук, со звоном стукается о капот и отлетает далеко в сторону Водитель валится на сидение, Яцек тяжело дышит. Вокруг ни души. Яцек вынимает ключ из замка зажигания, пробует разные ручки, под распределительным щитком находит нужную. Дернув за нее, идет к багажнику. Обнаруживает то, что искал: одеяло. Возвращается в машину, обматывает одеялом голову водителя и с трудом перетаскивает тяжелое тело на соседнее кресло. Садится за руль, включает зажигание, и машина медленно, буксуя в грязи, движется к виднеющейся в отдалении насыпи.

25

Прямо за насыпью — Висла. Кусты, трава, заросли уже позеленели, но вода у берега покрыта льдом. Машина останавливается. Видно, что Яцеку это место знакомо, что он его не случайно выбрал и в такой день не опасается кого-либо встретить. Вытаскивает за ноги тело таксиста, на берегу выпускает его, чтобы минутку передохнуть. Вдруг замечает, что высовывающая из-под одеяла рука шевелится. До него доносится слабое бормотанье.

Таксист. Деньги… бардачок… жена… бардачок, башли…

Разобрать, что он говорит, трудно, слова едва слышны, но рука явно движется — судорожно и вместе с тем как бы целенаправленно. Яцек оглядывается по сторонам. Видит большой камень, слегка примерзший к земле. Вырывает его из прибрежного болотца, несет в обеих руках, останавливается, расставив ноги, над водителем — бормотанье и хрип слышатся из-под одеяла отчетливее.

Таксист. Деньги в бардачке… я дам… жена дома… у меня кое-что есть…

Яцек опускает камень на землю и бежит к машине. Включив радио на полную громкость, возвращается. Поднимает камень, ему неудобно, он приседает на корточки, а фактически — садится на неподвижное тело и несколько раз ударяет камнем по тому месту, где под одеялом вырисовываются очертания головы. Невидимый круглый предмет заметно сплющивается. Клетчатая ткань медленно пропитывается густой коричневато-красной жидкостью. Музыка умолкает. На берегу уже нет ни таксиста, ни одеяла. Яцек заканчивает откручивать светящуюся эмблему «Такси». Вместе с крепежной скобой швыряет ее далеко в реку. Достает из бардачка деньги, не считая, сует в карман. Обнаруживает завернутый в бумагу завтрак. Там еще осталось полбутерброда — вторую половину, как мы помним, таксист отдал собаке. Яцек разворачивает бумагу и съедает хлеб с колбасой. Его внимание привлекает наклейка на переднем стекле: «Просьба сильно не хлопать дверью». Яцек усмехается и легонько, как наказывает надпись, захлопывает дверцу. Теперь ему хорошо и тепло. Он тихонько включает радио. Девочка из хора «Гавенда» поет ясным чистым голоском.

Пение(за кадром).

…Летает Андерсен в ракете

Среди мерцающих планет,

А на земле взрослеют дети,

Мечтая получить ответ —

Сумеем ли найти в потемках

Дорогу к звездным кораблям,

Как в старой сказке про утенка,

Что смог стать ровней лебедям?

На лице Яцека страдальческая гримаса. Он вспомнил что-то такое, с чем трудно жить. Резко вырывает радиоприемник из гнезда и выбрасывает в окно. Приемник с громким чавканьем плюхается в прибрежное болотце.

26

Уже стемнело. Яцек подъезжает на «полонезе» к дому, из которого вышел утром таксист и который нам так хорошо знаком. Нажимает кнопку домофона. Раздается мужской голос.