Но сомнения, которые заронил в меня Шефнер, мешали спокойно ждать дня защиты. В своей работе я была уверена, а вот в том, стоит ли ее демонстрировать комиссии, уже нет. Тем более что состав экспертов в этом году был неожиданно впечатляющим.

Помимо декана факультета прикладной магии и нашего заведующего кафедрой, профессора Морике, на оценку студенческих выпускных работ приглашались люди со стороны. Больше десяти лет в комиссии сидел мастер Хайнц – придворный артефактор. Почти всегда присутствовали артефакторы из военного министерства, особенно если некоторые студенческие работы представляли для них интерес. В этом году таких дипломников было двое – Петер Шефнер и Лианар Сторманн, работающий над усовершенствованием брони. У последнего успехи хоть и намечались, но работа все же была сыровата. Зато Петер неожиданно для других и вполне ожидаемо для меня, наблюдавшей за всем ходом работы, создал действительно хороший артефакт. Его «глушитель» позволял сделать выстрел из огнестрельного оружия почти в три раза тише и при этом годился как для охотничьих ружей, так и для полицейских револьверов.

И все же это никак не объясняло того, что к комиссии решил присоединиться сам Грегор Рейнеке, главный артефактор министерства, который до студентов обычно не снисходил. Но что еще хуже, своим присутствием на защите почтил артефакторов-бакалавров и глава СБ Мартин Шефнер. Большинство моих сокурсников это жутко волновало – репутация у Шефнера была пугающей. Все винили в его присутствии Петера – дескать, дядя захотел лично посмотреть на успехи племянника. Может быть, так и было, но мне все вспоминался последний наш разговор в мастерской.

Мое выступление назначили на второй день защиты, как и у Петера. Все еще сомневаясь в правильности принятого решения, я пропустила вперед всех своих одногруппников. И когда Петер, сияющий и радостный, выскочил из зала, я успела только обнять его, и тут же секретарь пригласил меня войти. Крепче прижав к груди коробку со своим творением, я смело шагнула за порог, представ перед лучшими артефакторами империи. И Мартином Шефнером, чтоб его…

Стоять перед комиссией оказалось весьма волнительно. Признаюсь, я несколько растерялась, особенно увидев на лицах некоторых членов комиссии скуку. А представитель министерства, Рейнеке, и вовсе смотрел на меня с презрением. Этот не старый еще мастер не считал девушек подходящими для столь сложного искусства, как артефакторика. Впрочем, как и Хайнц, но тот явно мне симпатизировал.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил меня профессор Морике, добродушно улыбаясь.

– София Вернер.

– Вернер? – хмыкнул Рейнеке, придирчиво меня разглядывая. – Родственница Августа Вернера?

– Его внучка, – подсказал Морике. – И одна из сильнейших студентов нашей кафедры за последние несколько лет.

– Старая школа, – кивнул декан понимающе. – Ну что же, чем вы нас порадуете, София?

Я бросила быстрый взгляд на Шефнера, ожидая увидеть в его глазах… насмешку? Одобрение и поддержку? Не знаю. Но он смотрел на меня вполне равнодушно, будто бы не узнавая. Положив перед комиссией свою бакалаврскую диссертацию, я начала:

– Моей задачей было сконструировать артефакт невидимости…

– Оптический камуфляж? Интересно, – тут же прервал меня Рейнеке, даже не взглянув в сторону диссертации.

Интересно ему, как же. Аж глаза злорадством загорелись в ожидании признания моего провала.

– Не совсем. Артефакт работает не на основе оптического обмана, а использует принципы ментальной магии. Фактически он заставляет тех, кто попал под его влияние, забыть о присутствии человека, надевшего мой артефакт.

– Нам удастся это увидеть? – скучающе спросил декан, заглянув в мою диссертацию. – Или ваша работа чисто теоретическая?

– Даже теоретические исследования в этой области весьма ценны, – высказался Мартин Шефнер, и я увидела в его глазах… предупреждение?

Он давал мне возможность пойти на попятную.

Я решительно кивнула сама себе и, поставив на пол коробку, достала из нее артефакт. Первым не выдержал Хайнц, громко прыснув, Рейнеке же и вовсе расхохотался. Декан удивленно посмотрел на профессора Морике, но тот развел руками:

– Сам в первый раз вижу работу студентки Вернер. Не в обиду вам, София, но почему вы выбрали для артефакта невидимости столь… яркую и заметную форму?

Я держала в руках собственноручно связанный шарф, состоящий из множества разноцветных лоскутков, и настолько длинный, что даже обернутый несколько раз вокруг шеи он спускался почти до самых колен.

Напомнив себе о необходимости сохранять спокойствие, я накинула на себя шарф и, отойдя к окну, уселась на подоконник, наслаждаясь разворачивающимся представлением.

– Нынешние студенты такие претенциозные, – заявил Рейнеке, потягиваясь.

– Вы были такими же, Грегор, – заметил профессор Морике, вставая. – Так, давайте сделаем небольшой перерыв и перекусим. Обсуждать оценки студентов лучше в благодушном и сытом состоянии.

– Вы слишком о них печетесь, – сказал декан, перекладывая мою диссертацию к остальным.

Все засобирались, тихо переговариваясь и обмениваясь впечатлениями о студентах. Секретарь покашляла, привлекая внимание руководства.

– Простите, а что насчет студентки Вернер?

– А, та милая светловолосая девушка! – кивнул Хайнц. – Кстати, не помню, чтобы она выступала. Разве она не в группе с вашим племянником, Мартин?

– Именно так, – невозмутимо ответил Шефнер, все еще сидевший на своем месте.

– Так позовите ее! – нетерпеливо сказал Рейнеке.

Секретарь покраснела.

– Она уже указана в протоколе как выступавшая.

– Что за чушь, – пробормотал декан Лигман.

Первым начал догадываться Морике. Он придвинул к себе стопку с диссертациями и, взяв мою папку в руки, сияя, продемонстрировал ее остальным.

– Ментальный артефакт невидимости! Вы понимаете, что это значит?!

Рейнеке нахмурился:

– И что же?

– Он сработал! Полагаю, София сейчас здесь и смеется над нами, стариками, которых так ловко удалось обвести вокруг пальца!

– Допустим, обмануть удалось не всех, – негромко сказал Мартин, подмигнув мне.

Декан, заметив, куда смотрит Шефнер, резко повернулся в мою сторону, провел рукой перед глазами, будто снимая паутину заклинания, и взгляд его прояснился.

– Студентка Вернер! Вы действительно смогли меня сегодня поразить!

В итоге разглядеть меня смогли все, кроме не владеющего магией секретаря.

– Идите сюда, София, – пригласил меня профессор Морике.

Я спрыгнула на пол и направилась к столам комиссии. И тут же обо мне забыли все, кроме ментального мага. Правда, в этот раз не окончательно.

– Тут только что была студентка с артефактом невидимости, куда она делась? – растерянно спросил заведующий кафедрой.

– Точно, была, – согласился профессор Лигман. Вновь взглянул на диссертацию в своих руках и хлопнул себя по лбу. – София Вернер! Ей снова удалось заставить нас забыть о ней?

– Она пришла в движение. Полагаю, в первый раз вы смогли ее увидеть, потому что она долго оставалась в статичном положении, – любезно подсказал Шефнер.

– Вы абсолютно правы.

Я сняла с себя шарф, опасаясь вызвать раздражение у комиссии. Вон, Рейнеке уже недовольно хмурится, раздосадованный, что его смогли дважды обдурить.

– А на вас почему чары не подействовали, господин Шефнер? – резко спросил он.

– Боюсь, чары студентки Вернер не настолько хороши, чтобы подействовать на ментального мага, – снисходительно ответил Шефнер, вызывая раздражение уже у всех. – София, сколько человек одновременно может охватить ваш артефакт?

– Около десяти, но если объекты – маги, то меньше, – призналась я. – И на расстоянии не больше двадцати метров.

– Другие ограничения? – Мастер Рейнеке выхватил шарф у меня из рук и едва ли не начал его обнюхивать.

– Чары нужно запустить магическим импульсом и возобновить не позднее чем через три часа.

В другой конец шарфа плотоядно вцепился Хайнц, и я теперь всерьез опасалась за судьбу своего изделия.