10 января Дмитриев, заступивший на вахту, выразив мне сочувствие, раскрыл вахтенный журнал и во всю страницу написал: "Распоряжение. По указанию начальника дрейфующей станции камелек в кают-компании топится:

"Часы:

18.30 - 20.30

23.30 - 04.30

6.00 - 10.00"

Я было приуныл, но Мих-Мих, заглянув в кают-компанию и увидев мою кислую физиономию, сжалился и разрешил, если я уж очень буду замерзать, включать камелек на полчасика вне расписания. А после обеда был объявлен очередной аврал, в котором все приняли участие с огромным энтузиазмом. Сомов приказал разыскать все старые бензиновые бочки и поглядеть, нет ли там остатков горючего. До самого ужина мы разгребали каждый подозрительный сугроб. В итоге, к всеобщему удовольствию, в нашем распоряжении оказалась целая бочка авиационного бензина.

На следующий день, покончив с обеденными хлопотами, я вдруг ощутил прилив творческих сил и, обложившись справочниками и руководствами, решил поставить приготовление пищи на "научную основу". Я углубился в подсчеты калорийности нашего рациона, когда в кают-компанию заглянул по дороге Курко.

– Ты что это там маракуешь? - полюбопытствовал Константин Митрофанович. - Стихи небось сочиняешь или пасквиль какой пишешь?

– Голую прозу, Костя. Всего-навсего подсчитываю, сколько в нашем суточном рационе содержится белков, углеводов, жиров и прочих нужных вещей!

– Ну и как там с белками и прочими нужными вещами, хватает?

– Вполне. А жиров так в полтора раза больше, чем положено по нормам. Впрочем, если хочешь, взгляни сам. - Я пододвинул таблицу Курко. - Вот что я получил в результате своих изысканий...

В первой колонке разместились показатели норм, принятых медициной для людей, занимающихся тяжелым физическим трудом, во второй - папанинская норма, последняя, третья - наша.

Калорийность 4678 6250 5500

Белки, в г 163 210 156

Углеводы, в г 631 434 648

Жиры, в г 153 255,9 238,2

– Да, папанинцам было чем заморить червячка, - завистливо сказал Курко.

– Брось, Костя, нам на паек тоже грех жаловаться. Пока что мяса и рыбы хватает. И сухих овощей навалом. Конечно, жаль, что мало завезли нам солененького: помидорчиков, огурчиков. И воблы не мешало бы.

Перед отъездом на дрейфующую станцию я долго ломал себе голову, какие продукты лучше всего завезти на льдину. Конечно, свежее мясо и рыбу. Их будет не трудно хранить зимой. Арктика - холодильник надежный. Ну, понятно, со свежими овощами придется распроститься. Их от морозов не уберечь. Разве что запас картофеля и лука на неделю-две можно разместить в относительном тепле по жилым палаткам. Все - лук, картофель, свеклу, морковь - придется брать сушеным.

Пришлось делать упор на всевозможные консервы - мясные, рыбные, овощные. Я перечитал заново Нансена и Амундсена, Пири и Бэрда, проштудировал Шеклтона и Моусона. Все они пели гимны пеммикану - смеси высушенного и тщательно растертого с жиром мяса. Некоторые из них для улучшения вкуса прибавляли к традиционным ингредиентам другие продукты. Например, Пири во время штурма Северного полюса добавлял в пеммикан сушеные фрукты, Амундсен овсяную крупу. А по заказу адмирала Бэрда для членов антарктической экспедиции специалисты по питанию Д. Коман и 3. Губенкоу изготовили пеммикан, в который входили помимо мяса и жира обезвоженный концентрат из помидоров и овощей, овсяное толокно, бульонные кубики, соленый лук, гороховая мука и еще одиннадцать различных продуктов и специй. Я особенно не настаивал на включении пеммикана в наш рацион, поскольку исследователи Арктики и Антарктиды использовали его главным образом для санных путешествий. Но по-прежнему оставалось не совсем ясным, на что делать упор в питании: на белки, жиры или углеводы?

У белков и жиров было множество защитников, и появление пеммикана было этому свидетельством. А Шеклтон, например, считал, что "сахар является в высшей степени ценным теплообразующим веществом, и поэтому его суточная норма была доведена до двухсот граммов". К углеводной диете склонялись некоторые американские и английские ученые, полагавшие, что человек, питающийся одними углеводами, значительно лучше переносит низкие температуры до минус тридцати градусов.

В разгар поисков мне случайно попалась на глаза небольшая книжечка "Питание папанинцев на дрейфующей льдине". Автором ее был М. Ф. Беляков директор Московского института инженеров общественного питания, который непосредственно руководил заготовкой продовольствия для дрейфующей станции "Северный полюс". Я почерпнул там немало ценных советов. Жаль только, что познакомился с ней я слишком поздно, когда основной запас продуктов был уже отобран и получен. Единственно, в чем у меня не было сомнений - в необходимости как можно лучше запастись витаминами. Их я набрал сколько мог - драже, таблеток, экстрактов.

13 января

– Ну и мороз, - сказал Яковлев, подсаживаясь к камельку так близко, что в воздухе запахло паленым мехом унтов. - Сорок девять градусов, аж дух от холода захватывает.

– Такой температуры у нас, пожалуй, за весь дрейф еще не было, - сказал Гудкович.

– Кому можно посочувствовать, так это Николаю Алексеевичу. Достается ему на астрономической площадке.

– Достается, точно сказано, достается, - произнес Миляев, входя в кают-компанию. - Сейчас ветер поднялся. Прямо кровь стынет. Кстати, Михал Михалыч, мне помощники нужны. Раз началась пятнадцатисуточная станция, значит, координаты придется брать не меньше как четыре раза в сутки.

– Есть желающие добровольцы? - спросил Сомов.

– Поможем, Михаил Михайлович, - отозвалось сразу несколько голосов.

– Тогда Гудкович, Щетинин, Дмитриев и Волович переходят, Николай Алексеевич, в ваше распоряжение. Очередность сами установите.

– Я, Михал Михалыч, вот о чем беспокоюсь, - сказал Яковлев, протирая очки. - В ассманах ртутные термометры, и они такого мороза не выдержат. Вчера ненароком схватился за резервуар, а он возьми и тресни.

Никто и не предполагал, что такая температура может быть в центре океана. "Может, и вправду здесь новый полюс холода находится", - сказал Никитин.