Как ему это удалось? Как человек из рабочего квартала Милана, которому приходилось всего добиваться самому, стал миллиардером и медиамагнатом и трижды избирался на пост премьер-министра Италии? Как получилось, что певец на круизных кораблях двадцать лет вершил судьбы целой нации?
Берлускони без каких-либо затруднений называет секрет своего успеха, ни секунды не колеблется:
“Я прирожденный обольститель”, – говорит он, подмигивая и улыбаясь своей фирменной голливудской улыбкой.
Мы сидим в его любимой гостиной с эркером. Из распахнутых окон виден фонтан из белого мрамора. Берлускони рассказывает, как добился всего, чего хотел.
“Мои враги думают, что обижают меня, называя прирожденным обольстителем, – объясняет Берлускони. – А я просто всегда со всеми открыт. Я уважаю других людей и всегда стараюсь поставить себя на их место. Если я встречаюсь с чем-то выгнутым, то принимаю вогнутую форму. Если с чем-то вогнутым, сам становлюсь выпуклым. Таким образом я всегда достигаю с людьми взаимопонимания, устанавливаю контакт, настраиваюсь на одну волну. Кто-то называет это эмпатией, отзывчивостью. Я часто пользуюсь этим инструментом для достижения своих целей, для поддержания хороших рабочих отношений”.
В характере Берлускони заложена необходимость угождать людям, заставлять их улыбаться – впрочем, от этого растет самооценка любого человека. В каких же условиях рос и вырос этот молодой охотник за удовольствием? Берлускони умеет перенаправлять энергию своего обаяния в нужное русло: на работу, бизнес или строительство своей империи. Возможно, это защитный механизм, а возможно, способ достичь своих целей. Если учесть то, как Берлускони пробивался к лучшей жизни, становится понятнее, откуда его тяга угождать людям, изобретать победоносные стратегии и очаровывать всех и каждого ради нужного результата. Его история довольно обычна: он поднялся наверх из низов среднего класса, пережив лишения и нужду в опустошенной войной Италии.
Берлускони родился 29 сентября 1936 года. Его отец Луиджи работал в банке, где дослужился до руководящих постов. Мать Роза была домохозяйкой, а затем устроилась секретарем в компанию Pirelli. Семья Берлускони жила в не самой приятной части Милана – в квартале Изола, что означает “остров”. Этот грязный и, можно сказать, заброшенный район находился у пешеходного моста через железнодорожные пути и был заперт между двумя крупнейшими вокзалами города – “Порта Гарибальди” и Центральным вокзалом Милана, аналогом Центрального вокзала Нью-Йорка. В 1943 году у Берлускони родилась сестра Антониетта, а после Второй мировой войны, в 1949 году, брат Паоло.
“Жизнь в нашем квартале била ключом. Тогда там жили и рабочие люди, и бедный средний класс, и бездомные, – вспоминает Феделе Конфалоньери, друг детства Берлускони. – Не то чтобы у нас бушевала организованная преступность, но сомнительных типов хватало. Опасный был райончик. Я отлично это помню, потому что родился на той же улице, что и Берлускони, на улице Волтурно. Забавно, но я до сих пор помню, что квартира его семьи находилась в доме, напротив которого располагалось отделение Коммунистической партии”.
“В целом все тогда жили бедно, – продолжает Конфалоньери. – Особенно тяжело стало после 1940 года, когда Муссолини объявил войну Франции и Великобритании и Италия вступила во Вторую мировую войну в качестве союзника Гитлера. Берлускони и Конфалоньери оба помнят ковровые бомбардировки Милана – бомбы союзников падали на заводы, церкви, школы, офисы и жилые дома. Многие жители покидали город и искали убежище в его окрестностях”.
“Никогда не забуду, как союзники бомбили Милан в 1943 году, – рассказывает Берлускони. – Мне было шесть с половиной лет. Однажды бомба упала прямо на нашу улицу Волтурно. После этого мои родители решили переехать в небольшую деревню на север от Милана. Деревня находилась в часе езды от города, недалеко от озера Комо, на пути к Варезе. Там жило не больше тысячи человек, вокруг – фермы да поля, поэтому бомбить там было нечего и мы были в безопасности. В этой деревне жили родственники моей матери, которые выделили нам две комнаты в своем доме”.
Семья Берлускони была эвакуирована из Милана весной 1943 года, а вскоре после этого Муссолини был свергнут, американцы заняли Сицилию, а Италии пришлось секретно подписать перемирие, перейти на сторону союзников и отказаться от фашизма. В ответ Германия вторглась в Италию и быстро оккупировала ее, после чего союзники продолжили бомбить занятый немцами Милан.
“В 1943 году все произошло очень быстро, – вспоминает Берлускони. – Мой отец был против фашизма, поэтому друзья посоветовали ему скрыться в Швейцарии. Он перешел границу, и мы остались совсем одни в крошечной деревушке, во всеми забытой глуши. Все заботы свалились на мою мать. Она работала секретарем генерального директора Pirelli и каждый день ездила в Милан, а из-за бомбардировок находиться в городе было очень опасно. Я помню те дни, как будто это было вчера. Каждое утро она вставала в пять часов утра, пешком шла три километра до трамвайной остановки, ехала до железнодорожной станции и садилась на поезд в Милан, а затем еще ехала на трамвае до работы. В пять часов вечера она заканчивала работу и возвращалась в деревню, и я каждый день встречал ее. Каждое утро ее отъезды очень расстраивали меня, и она всегда целовала меня на прощанье”.
Вспоминая об этом, Сильвио Берлускони начал нервно притопывать левой ногой. Он также рассказал, что во время войны жил не только с матерью. Когда они переехали в деревню Ольтрона-ди-Сан-Маметте, что примерно в 35 километрах к северо-западу от Милана, с ними также жили бабушка и дедушка, отец его матери и мать его отца. “Так что маме приходилось кормить пятерых, и еды часто не хватало”, – говорит он.
Нетрудно предположить, что война сильно повлияла на характер Берлускони. По-другому и быть не могло. В течение трех лет жить в чужом доме, когда твой родной город бомбят… Когда семью эвакуировали, ему еще не было и семи лет. Денег было мало. Отец ушел в Швейцарию, а мать, которая только что родила Антониетту, стала кормильцем всей семьи и единственным островком стабильности в мире маленького Сильвио. Без нее его мир погрузился бы в неопределенность.
Как и многие дети, росшие в истерзанной войной Италии, молодой Сильвио помогал семье как мог. После школы он за гроши собирал картофель, не пренебрегал и другими случайными подработками. Иногда ему удавалось накормить ужином всю семью. Ломбардия – молочный регион, и жители там часто ужинали простоквашей или молоком, в которые добавляли поленту (блюдо из кукурузной муки) или кусочки хлеба.
“Каждый вечер я помогал доить коров на ближайшей ферме, – рассказывает Берлускони. – Я доил час-полтора, иногда два, а в качестве оплаты мне давали небольшое металлическое ведерко с чем-то вроде густого йогурта, это называлось cajada. По пути домой я любил раскручивать ведерко так, чтобы оно описывало целый круг, оказываясь вверх дном в верхней точке. Из-за действия силы тяжести йогурт не проливался. Но однажды я встретил своих друзей и захотел покрасоваться перед ними, показав свой фокус. В самый неподходящий момент кто-то схватил меня за локоть, и йогурт оказался на земле. В тот вечер мама задала мне знатную взбучку, потому что ужинать нам больше было нечем”.
По ночам Берлускони мог видеть полыхающий Милан, хотя между ним и городом было более 35 километров. После бомбежек горели целые районы города, и зарево было хорошо видно из не освещенной огнями сельской местности.
Было очевидно, что находиться в городе по-настоящему опасно, и все члены семьи Берлускони очень переживали за Розу, которая каждый день ездила в Милан на работу. Однако Роза, судя по всему, была сильной и настойчивой женщиной – эти качества она передаст своему сыну. Иногда Роза совершала смелые поступки. Об одном таком эпизоде премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху рассказал в кнессете в 2010 году, когда Берлускони находился в Израиле с официальным визитом.
