Внезапно он затих. Мать проснулась и смотрела на меня непонимающим взглядом. Я улыбнулась и приложила пленку к ее лицу. Всего одну полоску. Особого сопротивления я от нее не ждала.

Все закончилось довольно-таки быстро. Я встала и поняла, что вся мокрая от пота. Меня трясло. Радости не было, и это меня разочаровало – я думала, что будет по-другому. Но дело было сделано. Так все и кончилось.

Она стояла в спальне и смотрела на царящую кругом разруху. Жалкие постеры и дешевая мебель давно исчезли, повсюду валялся мусор, оставленный бомжами и наркоманами, повадившимися шляться в заколоченный дом.

С этой комнатой было связано так много воспоминаний. Хороших, плохих, ужасных. Каждый раз, мысленно представляя ее себе, Хелен вспоминала страх и смятение, которые испытывала, когда лежала, сжавшись в комок, и слушала, как на нижней кровати насилуют ее сестру. Эти мысли и сейчас не давали ей покоя. Детство было для нее порой бессилия и беспомощности, и сейчас, стоя в этой комнате взрослой женщиной, вооруженной пистолетом, она испытывала странные чувства. Что бы она сделала, если бы вдруг перенеслась в то время? Сумела бы изменить свою жизнь, избавить сестру от страданий, свершить правосудие? Может быть, все пошло бы совсем не так, если бы тогда хоть кто-нибудь услышал ее зов о помощи? Прежде в дальнем углу стояла двухъярусная кровать. Теперь там зияла пустота. На стене болтался рваный постер с изображением Бритни Спирс, исчерканный фломастером. Хелен пересекла комнату и содрала потрепанный плакат. Проведя рукой по шершавой штукатурке, обнаружила то, что искала. «Дж. Х.». Ее инициалы. Она выцарапала их на стене школьным циркулем. То был знак отчаяния: она нанесла его в надежде, что буквы сохранятся, даже если сама она не уцелеет.

Снова нахлынули мрачные мысли, и Хелен вышла из комнаты. Заглянула во вторую спальню, на вонючую кухню, в гостиную с покрытыми плесенью стенами. Но ей уже стало ясно, что здесь она ничего не найдет. Почему-то ей казалось, что посещение своего старого дома откроет ей какие-то тайны. Она ошиблась. Больше она не вернется сюда никогда.

Хелен на секунду задержалась, окидывая квартиру прощальным взглядом. Любопытно, но после случившегося в ту ночь ее очень быстро сдали новым жильцам. Бедняки не могут позволить себе особой разборчивости и суеверий. И пары недель не прошло, а здесь уже жили другие люди. С годами дом все больше ветшал, стены пошли трещинами, пока наконец селиться под его крышей не стало просто опасно. Так ему и надо.

Хелен покинула дом. Охранник, недовольно ворча, вернулся к себе в дежурку, где у него остывал недопитый чай. Минуту-другую Хелен просто сидела на мотоцикле, прикидывая, что делать дальше. Чутье, никогда прежде ее не подводившее, сейчас молчало. Что, придется проверить другие варианты. Все до единого.

Она включила сотовый и ощутила холодок тревоги: количество пропущенных звонков зашкаливало. Когда она открыла первое из многочисленных сообщений детектива-констебля Бриджеса, тревога переросла в ужас. Марк и Чарли пропали.

Наконец-то она вырвалась на свободу. Она была в торговом центре и бежала к эскалатору. Наверху стояла мать и сурово отчитывала за что-то охранника. Она страшно обрадовалась, увидев мать, и бросилась к ней со всех ног. Охранник при ее приближении обернулся и открыл рот, но – странное дело – не смог произнести ни слова: только смотрел на нее и громко стонал…

Чарли дернулась и проснулась. Рядом на полу лежал Марк. Это он стонал. Чарли подавила в себе вспышку гнева – он ведь не виноват. Рана у него на голове загноилась, а обработать ее было нечем. Вначале Чарли пыталась чистить ее собственной слюной и рукавом рубашки, но потом перестала, боясь внести еще больше грязи. Марк еще до того, как их похитили, чувствовал себя неважно – сказывались недавние запои и бессонные ночи, – а от потери крови совсем ослаб. Рана на голове явно инфицирована… И, кажется, у него начинается жар. Что делать, если ему станет совсем плохо?

Отогнав эту мысль, Чарли посмотрела на часы. Сколько она проспала? Не так уж много. Когда надежды нет, время течет медленно. В первое утро они оба были полны энергии и не сомневались, что обязательно найдут способ выбраться из этой могилы. Решили, что ночью будут спать, а днем – трудиться. На второе утро попытались с помощью ременных пряжек отодрать тяжелые дверные петли. Все их усилия не принесли никакого результата. Вскоре обе пряжки сломались. К вечеру второго дня плена узниками полностью овладели апатия и отчаяние.

Никогда еще Чарли не чувствовала себя такой грязной и беспомощной. Их тесная тюрьма все больше напоминала выгребную яму. Они пришли к согласию, что отправлять естественные надобности будут в дальнем углу, и Чарли свято соблюдала уговор, склоняясь над дурно пахнущей лужей, когда ее в очередной раз выворачивало наизнанку. Но Марк, похоже, настолько ослаб, что совсем перестал себя контролировать. Или не хотел? Как бы то ни было, только что он наделал в штаны, и в нос Чарли ударило зловоние.

Ее затошнило, она бросилась в грязный угол и извергла струю кислотной желчи. Желудок сжало мучительным спазмом, огнем обожгло горло. Пить, как хочется пить! Чарли заморгала сухими глазами. Вот бы заплакать и слизнуть соленые слезы. Но слезы не шли – она давно их выплакала. Ничего не оста…

Движение. Краем глаза она уловила какое-то движение. Не без опаски медленно, дюйм за дюймом, повернула голову. Крыса. Большая толстая крыса.

Она явилась из ниоткуда. Как мираж. Как оазис в пустыне. Пища. Мысленно Чарли уже вгрызалась в крысу зубами, заглушая боль стонущего желудка, отрывала от костей горячую плоть. Крыса здоровенная, хватит на двоих… Только не спугни ее. Не торопись. Это вопрос жизнь или смерти. Чарли беззвучно спустила с плеч куртку – не самая лучшая сеть, но должна сработать. Она сделала шаг вперед. Крыса дернулась, вглядываясь в темноту. Чарли замерла. Коротко принюхавшись, крыса вернулась к луже блевотины, которую пожирала, – жадность взяла свое.

Еще один шаг вперед. Крыса не прервала свое пиршество.

Еще шаг. Чарли была совсем близко.

Еще один. Теперь Чарли практически нависала над крысой.

Ринувшись вперед, она набросила куртку на грызуна и обрушила на извивающееся тело град ударов. Крыса неистово дергалась, но наконец затихла. Готова? На всякий случай Чарли нанесла еще один сильный удар и чуть приоткрыла свою ловушку. Крыса метнулась из-под куртки. Чарли ухватила ее за скользкий хвост, но не сумела удержать. В следующий миг тварь исчезла в невидимой щели.

Чарли заставила себя подняться на ноги. Ее охватило чувство полной безнадежности. Желудок требовал пищи, горло горело. Надо хоть что-то съесть. Хоть что-то положить в рот.

Она сдалась. Она сделала это. Хотя поклялась себе, что ни за что до такого не опустится. Приспустила трусы, помочилась в сложенные пригоршней ладони и жадно выпила теплую пахучую жидкость.

Ей это кажется или они в самом деле винят в случившемся ее? Со времени исчезновения Чарли и Марка прошло уже двое суток, и тревога сменилась всеобщей подавленностью. Раздавая подчиненным задания, Хелен неизбежно натыкалась на осуждающие взгляды, словно все вокруг дружно решили, что она имеет какое-то отношение к их похищению. Методом триангуляции установили, что мобильные телефоны Марка и Чарли отключились на Спайр-стрит. Дальнейшая проверка показала, что они отправились именно по этому адресу, получив анонимный звонок с сообщением о том, что в квартале видели женщину, похожую на Таннер. Больше ни Марк, ни Чарли на связь с коллегами не выходили. Вначале еще оставалась надежда, что Марк и Чарли вышли на след Таннер и «ведут» ее. Но чем больше проходило времени, тем очевидней становилось, что звонок был подставой. Информация о попытке грабежа не подтвердилась. По всему выходило, что Марка и Чарли умышленно заманили к разрушенной детской больнице. Ловушка? Всех терзала одна и та же ужасная мысль: а что, если это она их похитила? Обшарили всю Спайр-стрит, обошли все здания, опросили владельцев всех магазинчиков. И уже обследовали больницу во второй раз, когда один зоркий констебль заприметил неплотно прикрытое окно. На подоконнике осталась свежая земля, будто кто-то недавно забирался через это окно внутрь. Первым побуждением Хелен было немедленно отправить пару человек на обыск больницы, но высшее начальство настояло на том, чтобы в операции участвовала целая группа оперативной поддержки. Ее сборы затянулись и тянулись бы еще дольше, не настучи Хелен кое-кому по башке. В результате она мчалась к старой больнице в сопровождении отряда вооруженных помощников. Здание было большое, с множеством выходов, но Хелен не могла допустить, чтобы Сюзанна проскользнула у них между пальцев. Если, конечно, она там. Они старались двигаться бесшумно. Впереди шла группа поддержки, за ними – Хелен, Бриджес и человек десять констеблей. Им предстояло обследовать довольно большое пространство, и было решено, что команда разделится и будет поддерживать связь по рации.