– Прошу вас, не делайте этого. Я не привык к осторожности – даже в мыслях.

– Договорились! Далее… Я прошелся по вашей биографии и выяснил факт, который вообще мало кому известен. В начале девяноста третьего года вы обратились в одну из клиник Москвы с просьбой выборочного стирания памяти. Достаточно дорогостоящая процедура, но вы на неё пошли. Почему?

– Потому что при дальнейшей жизни с некоторыми эпизодами в сознании, я рисковал умереть, либо – что гораздо хуже – сойти с ума. Кто-то с ними живёт, я не смог.

– Понимаю, – согласно кивнул он. – Воспоминания о войне – путь к мучительной агонии. Но вместе с больными картинами вы почти удалили и боевые навыки: умение драться, стрелять, уходить от преследований, маскироваться.

– В мирной жизни они мне были ни к чему, – буркнул я. – Даже в наступившие «бандитские» времена. Я ведь не рвался в какие-то там бизнесмены. Да если бы и рвался, бандюки, неведомо почему, меня обходили стороной.

– Как знать, как знать, – ответил Макенкули. – Вам, конечно, виднее.

Он поднялся, перебирая четки, прошелся по зале.

– Понимаете в чём дело, файл ваших воспоминаний был сохранён и я с ним ознакомился.

– Вот как? Нашли что-то интересное?

– Там на Днестре, весной и летом девяноста второго был отдан категорический приказ вас уничтожить. За вами охотились все снайперы с той стороны. А попали в вас из обычного армейского пистолета, совершенно случайно, так же как и в того, с кем вы беседовали тем вечером у берега Днестра. Пуля прошла, чиркнув по сердцу, и вылетела из-под лопатки. В полуобморочном состоянии вы доставили в медчасть полумёртвого друга, выпили вина, и только после этого лишились сознания. Вас посчитали погибшим, внесли в список и посмертно представили к ордену.

– Уважаемый Макенкули, – я поклонился в его сторону. – Я могу всё это слушать лишь как посторонний – рассказ о ком-то. Во мне ничего из прошлого больше не живёт. Просто не пойму, к чему вы клоните?

– Сейчас поймёте. Вы были обычным замкомвзвода разведки, по званию старший лейтенант. Вас не удивляет сам факт охоты на вас?

– Да за нами всеми периодически охотились, так же как и мы…

– Но это была почти домашняя война, там не было массовых убийств и зверств.

– Но платили за каждого убитого солдата, тем более – офицера.

– Понимаете, – как можно мягче сказал Макенкули, – приказ о вашем физическом устранении в девяноста втором году был отдан из нашего ведомства.

Я мгновенно взмок. Хотя, казалось бы, какая разница, по чьему приказу тебя старались ликвидировать?

– Вы хотите сказать, что я мешал Лиге Магов уже тогда?

– А сообщение о вашей гибели и ваше эффективное лечение организовали Координаторы Света. Кстати, один из них – ваш старый друг, не буду называть его имени.

Изучающе сощурившись, он констатировал.

– Да, вы причастны к нашим делам с момента вашего поступления на учебу в Москву. Но ваше самое уязвимое место – незнание пути своего. Я постараюсь помочь…

– Вы, Макенкули, опять целитесь в меня с той стороны. Какой вам смысл? Помогая мне, помогаете своим недругам.

– Сейчас довольно непросто понять, где друг, а где враг… Например. По-вашему, что такое Общество Целителей? Чтоб вы знали, оно – даже не другая сторона монеты, а та же самая. Общество тоже входит в анклав «Обратная сторона Земли». Ваше назначение – это Поток Света. Там вам уже уготована участь Координатора, потом Легата. Вам просто предстоит многое вспомнить и кое-чему обучиться. Потому на вас и охотились в Приднестровье…Потому старались сбить с толку в горняцком городке…Об этом особо. Была предпринята конкретная попытка. Вы проходили по программе «Душевная Радость». Хорошенько запомните это чудное словосочетание. Узнаете позже, или основательно вспомните… Спас вас только Андрей. Каков, а? Положить пятерых из Чёрной Сотни! Дети Света – это элитная форма боевой организации. Кстати говоря, такая же, как Чёрная Сотня. Люди в ней работают поколениями. У них уже генетические навыки, и обучены они такому, что любой спецназ – жалкая шпана. Стали бы они сознательно жертвовать одним из своих, чтобы спасти обычного человека?

– Конечно, нет, – ответил я грустно, вновь вспомнив Андрея.

– Да не грустите, – подбодрил меня Макенкули. – Вы с ним ещё встретитесь.

– Да, – эхом отозвался я, – ведь впереди у нас – Вечность. Скажите, уважаемый Макенкули, все эти титулы, как я понимаю, координатор, легат…Для меня они всего лишь слова. Что за ними кроется?

– Это наименования высших должностей Потока Света. Выше Легата, например, только Лесная Обитель…

– Вы так хорошо знаете их структуру и, я подозреваю, вообще всё остальное?

– Так же как и они знают наше…Секретов не осталось. Что ж вы хотите, мир-то ныне каков?

– И что теперь прикажете делать мне, зная всё это?

– Одна из ваших основных нынешних задач – по капле выдавливать из себя раба обстоятельств, – сказал он твёрдо и добавил: – Охранить достоинство в любой ситуации – главная задача человека!

Доходило с трудом. Слухом я, конечно, воспринимал чётко, память фиксировала слова, но душа оставалась посторонней. Всё проходило мимо неё, не затрагивая. Слишком фантастично.

– Уважаемый Макенкули, – сказал я искренне. – Всё это время я почитал вас за главного злодея, но теперь вы мне кажетесь вполне приличным человеком. Я благодарен вам.

Он поклонился и продолжил.

– В столице ваша главная задача – остаться в живых, несмотря на то, что находитесь вы под постоянной защитой, убрать вас будут стараться…многие. Им не нужен ещё один Легат. Ибо, когда им станете, вы будете недосягаемы. Легаты – вне материи.

– А вы?

– А я к ней просто приспособился. Взгляните.

Он, всё еще в сидячем положении, чуть приподнялся над креслом, словно дуновением ветра вознёсся выше. Принял горизонтальное положение и закружил под потолком: вначале медленно, потом быстрее…

Приземлясь, мягко коснулся туфлями ковра и вновь оказался в кресле.

– Впечатляет?

– Подобного видеть не приходилось! – сказал, искренне восхищаясь.

– Неправда, – ответил Макенкули, – вы всё это уже видели, и не однажды. Но это было в прошлых жизнях.

– Скажите, вам это к чему? – спросил я, чувствуя, что подхожу к основному предмету разговора.

– Всё идет не так, – небрежно ответил он. – И скоро всё будет закончено. И со мной, в том числе. В своей многолетней нынешней биографии доводилось всякое претерпевать. Но то, что вижу теперь, мне очень не нравится. Устал я от тупости и подлости… И не только людской.

Он сокрушительно вздохнул, что никак не вязалось с образом великого Макенкули.

– Казалось бы, всё идёт нормально, – сказал он устало. – Мир становится проще и усредняется: подчищаются и интернационализируются расы – белые не так уж белы, чёрные – не так черны, жёлтые – не так желты. Языки так же ассимилируются, становятся понятными в своей основе и главной сути. Но на самом деле – далеко не так. Человек становится всё более жаден и агрессивен…Ну, да ладно, вы и так разбираетесь не хуже меня в этой обстановке.

Он ещё раз вздохнул, но на этот раз его вздох закончился обезоруживающей улыбкой.

– Вы мне просто симпатичны и живо напомнили меня – молодого, начинающего мага, восторженного и глупого…Ваши всё знают, – добавил он, подводя черту. – Видеть их сможете, но не будете знать, кто они на самом деле.

Меня настигало сонное состояние.

– Пока забудьте всё, о чём мы говорили, – голос Макенкули доносился издалека. – Память вернется в нужный момент. Прощайте.

Он коснулся своей тёплой влажной рукой моей головы.

Сопровождающим сказал:

– Отвезите на вокзал и оставьте там же, в том же положении, в котором встретили.

_________________________

….Привокзальная площадь Астаны встретила суетой, привычной для неё в любое время суток.

– Квартира, квартира! С квитанцией…

– Такси, берём такси по городу…

Толпились люди. О чём-то беседовали, кричали, спорили, улаживали дела.