Реш зевнул. - Ее кузен известен всем, хотя, на мой вкус, слишком легко побеждает.

- Не готов сдаться твоему напору, да? Я уверен: Спиннок Дюрав быстро забыл бы о потере.

- А ее нареченный вырвет леса черной травы, ища любимую.

- Сразит мириад волков и еще менее приятных обитателей.

- Найдет подходящую дыру, чтобы вычерпать Витр.

Кепло зевнул. - И осадит ее, встречая вялое равнодушие.

- Ради ничего. Но, может быть, хитрая птичка уже видит каменный свод и читает неведомые слова.

- Слова еще не написаны.

- Иным не нужны ни резец, ни рука резчика.

- Весьма верно, о ведун. Но, думаю, у нашей Азатенаи иная цель, не связанная с Фарор Хенд. К тому же у милой Т'рисс нет ни таланта каменщика, ни присущей им комплекции.

Реш поднял голову, пошевелил тяжелыми бровями: - Думаешь? Обдумай лучше вон ту стреноженную лошадь. Только не напрягайся, чтобы не стать еще бледнее. Если это возможно.

- Никогда не слушал твою болтовню, Реш, но эти слова буду обдумывать. Только не сейчас. Убийства меня вогнали в сон.

- Ба, а в моей больной голове звенят копья, как будто целая равнина ими поросла.

Кони опустили головы. Пот спекся в корку на удилах, прочертил полосы на гладких шеях. Они миновали высокие как лес травы, выйдя на бесплодную границу, где виднелись лишь кривые бугры и похожие на язвы овраги. Шаренас Анкаду не верила, что такая скачка возможна; да, этим лошадям пришел конец. Мысль ее рассердила. Кагемендра Тулас в своей безумной охоте за нареченной сдался унылому равнодушию. Она оглянулась на остальных из отряда: осунувшиеся лица, стеклянные глаза. Они выехали на поиски одного из своих, но ничья жизнь не стоит жизни таких коней.

Никогда она не могла понять наглого возвышения одной личности над прочими, менее привилегированными существами - словно всякий мыслящий разум подобен гордой цитадели, самозваной добродетели, от потери которой содрогнется весь мир.

Ну, иные миры содрогаются. Поцелуй смерти всегда касается лично вас, холодные губы не сулят утешения. Незрячие глаза словно смотрят в прошлое, мимо тех, кто осмелился встретить взгляд. Пейзаж теряет краски, вздох кажется сухим на губах. Но эти чувства лишь жалят насмешкой, будучи отзвуками внезапной потери, плачем по ушедшему.

Животные знают то же горе. Она видела это раз за разом. Потеря универсальна. Ведь это - язык самой жизни.

Нет, она не "рассержена". Она в ярости. Когда Тулас снова схватил поводья, она выплюнула единственное слово. - Нет.

Он резко повернулся.

- Или ты решил ехать в одиночку?

Еще миг, и Кагемендра опустил плечи.

- Мы нашли след, - продолжила Шаренас. - Он ведет в обратную сторону, хотя, кажется, не совсем по нашему маршруту. Лорд Тулас, Калат Хастейн определил своим хранителям не одну только задачу. Мы, разумеется, должны узнать участь Фарор Хенд. Но еще мы должны подтвердить рассказ капитана Стоун. Можно вернуться сюда на обратном пути, но пока что наш план ясен - отдых и скачка к берегу, на запад.

- Тогда я намерен вас покинуть, - сказал Тулас.

Капитан отряда Беред, невысокий плотный мужчина средних лет, прочистил горло и вставил, сухо кашлянув: - Лучше всего оставаться вместе, лорд Тулас. Страна эта враждебна, и при всей вашей смелости вы не можете похвастаться близким с ней знакомством. Мы поддерживали вашу скорость, да, но напрасно. Теперь придется идти шагом, чтобы животные отдохнули. Потом отдохнем и сами. Воздух здесь дурной и будет только хуже.

- Она моя нареченная.

- И наша соратница. Друг любому из нас. Но мы питаем великую веру в ее способности, лорд Тулас. Если она все же погибла, спешка не изменит судьбы останков. Мы ее найдем, и будем надеяться, что в конце следа не будет мрачного зрелища. А пока что леди Анкаду права: мы должны ехать к берегу.

- К тому же, - сказала Шаренас, - неужели вы заехали так далеко, чтобы лишить себя зрелища Витра? Не желаете узнать смысл службы Фарор Хенд в диких землях? Не хотите собственными глазами узреть ее заклятого врага? Я это сделаю, хотя бы ради ее памяти.

Тут он вздрогнул, но не стал протестовать.

Тулас уже ощущал поцелуи смерти. Он вынесет новую потерю. Она видела, что мужчина вернул себе решимость, словно готов броситься в гущу терний; видела также, что к горечи примешивается некий намек на удовлетворение, даже наслаждение. - Верно сказано, Шаренас Анкаду. Рад, что вы здесь. - Безжизненный взор упал на Береда и других хранителей. - И вы тоже. Вижу в каждом напряжение - возможно, вы потеряли товарища. Мне ясно: нареченная нашла для себя достойный мир. Ваши старания - вот почтение к ней.

Ответ Береда был резким. - Мы надеемся, лорд, что через пару дней будем беззаботно веселиться в ее компании.

Тулас отвернул лошадь с пути. - Вы поведете, капитан, по слабому следу?

- Благодарю вас, лорд.

Шаренас и Тулас подождали, пока все проедут, и двинулись следом бок о бок.

- Считаете меня глупцом, - пробормотал он.

- В делах любви...

- Избавьте меня от этого, Шаренас. Вы отлично прочитали слабость моих нервов. Наречение было для меня наградой, а для Фарор Хенд - наказанием. Между нами нет тока любви. Но я сделаю ради нее все, что смогу. Мои ожидания невелики, я отброшу все цепи до того, как мы соединим руки. Пусть находит себе любовников, каких пожелает; пусть даже проведет все дни среди хранителей. Я не стану брюзжать над ее решениями.

- Но отдадите жизнь в ее защиту.

Он бросил косой взгляд. - Разумеется. Она моя нареченная.

- Боги благие, - тихо сказал она. - Ты настоящий дурак, Тулас.

- О чем вы?

- Сдержи гнев, пока я буду говорить откровенно. Нет, подожду, пока гнев испарится с твоего лица... Ладно, слушай. Дело не в смерти ради нареченной. Дело в жизни ради нее. Ты должен был отвергнуть предложение, зная достаточно о себе и грезах юной девушки. Ты сам сказал, это было наградой, и дар считался великим. А Дом Дюрав был жестоко перемолот в войнах, почти исчез - и за их потери был предложен другой дар. Значит, у Фарор Хенд не было выбора. Она должна была согласиться ради семьи - она приняла бы предложение любого знатного мужчины. Он нее ожидают наследников. - Шаренас внимательно всмотрелась в него и продолжила: - Возможно, ты ушел. От тебя остались лишь плоть и кости. Но этого достаточно. Понимаешь, о чем я?

- Почему ты поехала с нами? На поиски?

Она скривилась. - Признаюсь в жестокости и любопытстве. Но от тебя так мало осталось, Тулас, что игра не стоила свеч. Боюсь, я оказалась так же глупа. Так давай разгладим песок меж нами и начнем все заново. Если сумеешь.

Его кивок был уклончивым, что вполне понятно.

Он не замолкала: - Если друзья тебя бросили, я буду твоей спутницей. Если и такая связь кажется слишком крепкой - кивай в ответ на случайную улыбку, смотри в глаза. Можешь со мной без опаски говорить о чем угодно, я клянусь, что стану надежным хранилищем твоих секретов.

- А как насчет твоих секретов, Шаренас Анкаду?

- Увы, признаюсь, по большей части они недостойны. Но если настаиваешь, получишь их в изобилии.

Как ни странно, обветренное лицо сморщилось в улыбке. - Говорят, среди трех ты самая умная.

Она фыркнула: - Среди трех - едва ли славная победа ума.

- Ты будешь на стороне Урусандера?

- Не тратишь зря времени, Тулас.

Тулас издал непонятный звук и помотал головой. - Время? В избытке, пока мы готовимся. Но на любое дело его не хватает. Мы скапливаем груды времени, но восхищаемся умением его тратить.

- Ты целые годы готовился умереть, Тулас. Потеря времени? Очень явная.

- Я снесу уколы твоего языка и смахну кровь, если она потечет.

Шаренас поглядела на зернистый сумрак. Еще один день прошел, пришло время угасания света. - Калат Хастейн был стеной против мечущего аргументы Хунна Раала. Камень за камнем, и все лопаются и песком осыпаются вниз. Слова напрасные, как прах. Это было славно.