Основания этой инструкции были следующие: Неприятель храбр и искусен в одиночном бою; стреляет метко и снабжен хорошим холодным оружием, но он действует в рассыпную или отдельными кучами, не достаточно послушными воле предводителя.

Современный европейский растянутый жидкий боевой порядок в Азии, при малочисленности наших войск, не уместен. Основным строем в Азии должен быть признан сомкнутый строй.

Надо бить противника тем, чего у него нет: надо бить его сомкнутым, послушным, гибким боевым порядком, дружными, меткими залпами и штыком, всегда страшным в руках людей, сбитых дисциплиной, чувством долга и круговой порукой в одно могучее тело — колонну.

Атаку конницы встречать залпами. Если обстоятельства позволять, то строить каре.

Залпы употреблять против атакующего противника, конного и пешего, с 600 шагов. По массам открывать огонь с самых дальних дистанций.

Артиллерия в полевом бою и при атаке укрепленной позиции (у Янги-кала) размещается так:

Картечницы непосредственно при войсках, в виде прежних полковых орудий, для ближайшей поддержки пехоты. Большую же часть орудий до времени располагать в резерве, с целью употребить их разом, где укажут обстоятельства.

«Когда раздастся священный бой к атаке, артиллерия должна забыть себя и отдаться всецело на поддержку товарищей. Не обращая внимания ни на что, она должна обгонять атакующие части и своим огнем, всегда особенно страшным с близкого расстояния, поколебать сердце противника». Все чисто артиллерийские, технические соображения должны быть оставлены в стороне. В эти решающие мгновения артиллерия должна иметь душу, ибо артиллерист не машинист. Артиллерия должна беззаветно лечь вся, если это нужно для успеха атаки, точно также, как беззаветно кладет свои головы пехота, атакуя противника. Часть, прикрывающая артиллерию, не выдаст ее. Позор потери орудий ложится не на артиллерию, а на прикрытие ее».

Кавалерия вся помещается в резерве до той минуты, когда обстоятельства дозволят с выгодой употребить ее массою. Нашей кавалерии не следует вдаваться в одиночный бой с конницей противника, имеющей прекрасных коней и с детства привыкшей владеть холодным оружием. При атаках следует держаться сомкнутого строя.

Атаку вести на коротках, чтобы часть была в руках и удар выходил сомкнутый, тяжелый. Напротив, при действиях против нестройных масс пехоты, атаки нашей кавалерии должны быть решительны.

Ночью необходимо принимать особо строгие меры на случай ночных атак противника. Каждый начальник должен изучить во всей подробности свой участок и обдумать ту помощь, которую он может оказать соседней с ним части, ибо выручка своих всегда была и будет во все времена ключом к победе.

Впереди лежащая местность должна быть осмыслена. Дистанции измерены.

Ночью весьма трудно руководить боем, поэтому полезно установить условные знаки, известные каждому солдату, чтобы избежать стрельбы по своим.

В ночном бою от залпов никогда не отступать.

В диспозиции, отданной на 20-е января, значилось, что в этот день имеет быть взят штурмом кишлак (селение) Янги-кала.

Для штурма назначены две колонны:

Полковника Куропаткина: 8 1/4 рот, 2 сотни, 10 орудий, 2 ракетных станка. Предмет атаки — юго-восточная окраина Янги-кала и круглая башня.

Полковника Козелкова: 8 1/4 рот, 3 команды и 10 орудий. Предмет атаки — северная окраина Янги-кала.

Затем все остальные войска, в составе 18 1/2 рот, 7 эскадронов и сотен и 32 орудия, составили главные силы под непосредственным начальством генерала Скобелева.

Направление главных сил назначено на калу Опорную. Таким образом в наступлении участвовали: 36 рот, составлявших 4,470 штыков, 9 эскадронов и сотен — 975 шашек, 52 орудия и 2 ракетных станка.

Всего с нестроевыми 6,300 человек.

Гарнизоном в Самурском укреплении оставлены 2 роты, 2 сотни и 19 орудий. Кроме того, в Самурском оставлен госпиталь № 4.

Всего с госпитального командою, нестроевыми (В действиях в Азии, где часты нападения на обозы и тылы, нестроевые. все вооружены) и денщиками около 500 штыков и 200 шашек.

19-го числа войска провели в приготовлениях к штурму. Неприятель нас не беспокоил.

Последнее сведение о нем, доставленное нашими джигитами, было краткое и внушительное: текинцы ожидают нас; об отступлении или мире не думают; газават (Священная война за веру) провозглашен.

Утром 19-го числа отдано приказание, чтобы войска, назначенные для движения к Янги-кала, сняли до заката солнца свои кибитки и уложили их по указанию коменданта Самурского укрепления. При войсковых вещах приказано оставить в Самурском по 6 человек от батальона, по 2 от сотни и по 3 от батареи. Интенданту отряда предложено приготовить из запасов, собранных в Самурском, 15-ти-дневное довольствие (сухари, крупу, соль, чай и сахар) на 7,000 человек, которое должно быть двинуто в Янги-кала 21-го декабря.

Инженерный парк состоял из 1,222 лопат, 386 кирок с мотыгами, 270 топоров, 60 ломов, 350 кирок, 100 мотыг, 4,200 земляных мешков, 2,180 провиантских кулей, инструментов, гальванических и минных принадлежностей, 150 пудов пороху, 500 сажен проводника, 13 ящиков динамита, пироксилинных мин, 8 штурмовых лестниц, строительных материалов и проч. Парк поднимался на 22 фургонах.

Кроме того при войсках находилось шанцевого инструмента: линемановского — 1,804 лопаты и 220 топоров, обыкновенного — 209 лопат, 5 мотыг, 62 кирки и 112 топоров.

При отряде должен был также следовать так называемый соединенный лазарет Красного Креста и Самурского полка. Он состоял из 150 мест от Красного Креста и 20 мест лазарета Самурского полка. Прислуги 40 человек. Лазарет поднимался на 25 фургонах. Перевязочных пунктов рассчитывалось три.

20-го декабря в 7 часов утра войска, назначенные для занятия Янги-кала, выстроились впереди Самурского. Генерал Скобелев объехал все войска, затем было отслужено молебствие и в 8 1/2 часов колонна полковника Куропаткина двинулась в указанном ей диспозициею направлении.

В 9 1/2 часов тронулись и все остальные войска с музыкой, имея направление на калу Опорную.

Лишь только наши войска стали выстраиваться впереди Самурского, как текинцы с кургана Денгиль-тепе заметили это. Раздался пушечный выстрел, означающий тревогу, и защитники заняли свои места.

Наши колонны, продвинувшись на хороший пушечный выстрел к Янги-кала, открыли сильный огонь по южной и западной опушкам селения. Текинцы вели против нас живой, по малодействительный огонь и, видимо, были подавлены нашим огнем. В особенности положение их ухудшилось, когда в боевую линию вошли батареи главных сил и образовали батарею в 22 орудия, которая 2 часа подготовляла атаку.

В третьем часу пополудни наши колонны двинулись с музыкою в атаку. Текинцы, не выдержав удара, бежали к крепости, причем 2 таманских сотни произвели лихую атаку и порубили довольно большое число текинцев. В это время из крепости высыпали массы текинцев, обнаруживших намерение двинуться к Янги-кала.

Тотчас же против них развернулись две батареи, которые вместе с залпами пехоты, очистившей уже селение Янги-кала, заставили текинцев скрыться в крепости.

Обе колонны по соединении расположились между двумя средними рукавами Секиз-яба, в 800 саженях от крепостных стен. Лагерь немедленно был укреплен. Фронт заняла артиллерия. Колонны полковников Куропаткина и Козелкова расположились по флангам, пехота главных сил, обозы, парк и лазарет позади артиллерии, а кавалерия в отдельном лагере на правом фланге. Для обеспечения флангов лагеря заняты были кала Опорная и Кавалерийская, а для обеспечения тыла — три калы у северной окраины Янги-кала. Все калы приведены в оборонительное положение. В Опорной кале устроено гелиографное сообщение (на 12 верст) с Самурским.

При взятии Янги-кала мы потеряли убитыми и ранеными 16 нижних чинов и 19 лошадей.

В течении всей ночи в цепи шла перестрелка.

21-го декабря произведена рекогносцировка восточного и северного фронтов крепости колонною генерала Петрусевича из 6 сотен и эскадронов и конно-горного взвода. На встречу этой колонне генерал Скобелев двинулся лично с батальоном, батареею и сотнею казаков.