Чита сидел на качелях и нехотя раскачивался.

Димка свистнул.

Чита быстро отыскал друга взглядом — второй этаж, окно рядом с козырьком подъезда, — вот оно! Путь к бегству! Чита спрыгнул с качелей, подошёл к подъезду и задрал голову вверх.

— Бежать нужно! — крикнул он. — Времени совсем нет.

— Куда бежать? — спросил Димка, силясь унять разошедшееся в груди сердце. — Толком объясни.

Чита кивнул.

— Говорю же, что Огонёк дома не ночевал. Его мама ещё ночью звонила. Такой кипишь подняла, ужас! Меня предки чуть ли не с паяльником пытали! Думали, знаю чего.

— А ты чего?

— А чего я знаю? — пожал плечами Чита.

— Так это наверняка Горбунов! — не выдержал Димка. — Разве есть какие–нибудь сомнения?

Чита медлил.

— Ты чего молчишь?

— Горбунов и его дружки на такое никогда бы не пошли.

— А тебе почём знать?

— Да потому что трусы они! Так, прижать где–нибудь в темном месте, в школе поиздеваться, денег, там, отобрать — это ещё куда не шло. Но так, чтобы… — Чита замялся, подыскивая нужные слова. — Да не они это.

— Тогда кто?

Чита вздрогнул.

— Славка уверен, что дело в монастыре!

Димка чуть было не свалился с подоконника. За дверью замерли осторожные шаги. Димка всем своим внешним видом призвал Читу к тишине: напрягся, вытаращил глаза, качнул головой, давая понять, что у него за спиной что–то происходит. Друг видимо понял, принялся беспечно озираться по сторонам. Сам Димка затаил дух, стараясь не издавать посторонних звуков. Щёлкнул дверной замок. Димка медленно обернулся. Ручка дрожала — на ней определённо лежала мамина рука. Ох, что сейчас будет… Димка зажмурился.

Однако ничего так и не произошло. В комнату никто не вошёл, не принялся заново стыдить, давя на самое больное.

Димка выдохнул и снова высунулся в форточку.

Чита его ждал.

— Чего там?

— Вроде пронесло… — Димка старался говорить шёпотом, попутно так, чтобы Чита его слышал, отчего вместо речи с его губ слетал зловещий хрип: — А почему Славка думает, что дело именно в монастыре?

Чита пожал плечами.

— А в чём ещё? Особенно если учесть всё то, что рассказал Михаил! Да и ты сам…

Димка медлил, страшась принять истину. Куда легче было верить в правду — всему виной Горбунов и его дружки.

— Ну, так что? — спросил Чита. — Бежим?

— Куда?

— На остановку, как куда! Славик там уже ждёт. Я только за тобой.

— А Женя?

— Да какая Женя! — Чита уже не мог удерживать себя на месте. — Только девчонки нам не хватало! Ну же…

Димка в отчаянии оглядел стены комнаты. Темница, из которой не так–то просто бежать. Да, на окнах нет решёток, а дверь даже не заперта… но вот душевные оковы — ничто по сравнению с оковами материальными. Они твёрже металла, крепче любого замка, мрачнее рассудка самого ужасного палача! Потому что они — внутри, у сердца, в глубинах сознания и в трепете души!

Димка понуро слез с подоконника. Подошёл к двери, прислушался. В гостиной негромко разговаривал телевизор. На кухне зашипела вода.

«Если я сейчас сбегу — мама не простит. Никогда–никогда! Даже если и оттает, то только внешне, потому что я сын. Страшно представить, что именно она почувствует, когда откроет дверь и не обнаружит меня в комнате… Это верх предательства. Это нож в спину. Это пострашнее самой подлой лжи!..»

Димка корил себя за всё, попутно натягивая на ноги кеды. Мысли плясали в голове, срываясь с одного на другое…

«С другой стороны, только так я смогу окончательно понять, что именно случилось с отцом и Юркой. А что если под этим монастырём тоже что–то сидит? Не менее ужасное и подлое, вынашивающее злобные козни в отношении всего человечества. Вдруг это последняя грань? Грань, за которой уже нет ничего и никого, и если сейчас прогнуться под сознательными чувствами, то станет только ещё хуже… Мир изменится, а такого понятия, как «мама» больше не станет…»

Димка в последний раз посмотрел на дверь. Он понимал, что лишь успокаивает себя, закидываясь глобальными проблемами, которых возможно и нет. Успокаивал, отметая очевидное: сейчас он в одном шаге от самого злостного поступка в своей жизни — предательства человека, который ему верит… Который есть в его жизни… Который просто есть. Но как–то иначе Димка попросту не мог. Нужно идти. Нужно написать финальную главу… Нужно найти Огонька. Пока не стало поздно. Пока монастырь не исчез. Пока не исчезла сама жизнь.

«Иначе поезд не остановится, сколько платформ не сооруди!»

Димка откинул шторку и открыл оконную раму.

Чита ждал его, нервно перетаптываясь на одном месте.

— Димка!

Димка резко затормозил. Обернулся.

— Ну чего ещё там? — не вытерпел Чита, замедляя бег.

Женя помахала рукой от подъезда. Заторопилась.

Димка терпеливо ждал.

Подошёл Чита.

— Теперь за нами увяжется.

— Пусть, — Димка даже плечом не повёл.

— Что, пусть? Мы же не змея идём запускать и даже не поезд смотреть. Тут дело дракой попахивает.

— Всё равно уже поздно что–то менять, — по–взрослому сказал Димка. — Не станешь же ты ей в лицо говорить, что с нами нельзя… Что она лишняя.

Чита вздохнул.

Женя остановилась напротив ребят. Сегодня на ней не было бейсболки. Взгляд чуть ожил, а простенькое платьице с тонким пояском развевалось на ветру. Не хватало только кос и ярких бантов…

Димка невольно покраснел.

Женя спросила хриплым голосом:

— Это правда? Про Огонька.

Чита кивнул.

Женя заломила кисти рук.

— Нужно было ещё вчера кому–нибудь к нему зайти.

— А что бы это изменило? — Чита смотрел в одну точку. — Его видать ещё днём подкараулили.

— Да многое бы изменило! — вскипела Женя. — Мы бы ещё с вечера начали поиски! А по свежим следам всегда выследить легче. А теперь ищи, свищи…

— А чего свистеть–то? — сказал Чита. — Он по любому в монастыре.

— Откуда такая уверенность? — Женя вскинула подбородок.

Чита мялся. Потом всё же ответил:

— Они постоянно там шьются…

— Кто? — Димка прищурился.

— Понятное дело кто — Горбунов сотоварищи.

— Как это? — не поняла Женя.

Чита огляделся по сторонам, словно кого высматривая.

— Идём. По дороге расскажу. А то Славка нас уже, наверное, заждался.

Ребята заторопились.

— Они ещё прошлое лето туда лазить повадились, — говорил на ходу Чита. — Покуривают, скорее всего, вдали от посторонних глаз. Мы их со Славкой выследили, когда на поезд бегали смотреть. Славка, понятное дело, хотел до конца проследить, но я его тогда все же переубедил. А смысл соваться, когда толком и не знаешь, какой ход куда ведёт… А там, под монастырем, целый лабиринт, и телефон совсем «сеть» не ловит. В общем, если потеряешься, пиши–пропало.

— А сейчас как же быть? — спросил Димка.

— Славка собирается Михаила попросить с нами пойти. Уж он–то точно все ходы знает потайные. Так что, думаю, особой опасности нет. Разве что Горбунов и его дружки…

— Надо бы хоть палок, каких, наломать, — сказал Димка, озираясь по сторонам. — Их поди там целая свора.

— И то верно, — согласился Чита. — Ладно, на месте уже разберемся, как быть… Не в троллейбусе же с палками ехать. Чего доброго, самих за шпану примут.

Димка кивнул.

Славка уже не мог ждать сидя — балансировал на краю бордюра, изредка вертя лохматой головой по сторонам. Завидев друзей, он тут же позабыл про своё занятие и принялся отчитывать Читу:

— Тебя только за смертью посылать! Тут идти — пара минут. А ты с полчаса не пойми где пропадал! Чего молчишь?

Чита совсем поник.

— Да он не виноват, — вступился за друга Димка. — Это из–за меня всё. С мамой кое–какие проблемы возникли…

— Надеюсь, ты их все решил? Хвоста не будет? — И Славка внимательно оглядел тропинку, ведущую от жилых домов.

— Не будет, — сказал Димка, мысленно представляя, что его ждёт по возвращении. Если, конечно, он вернётся. Страх холодной змеёй скользнул вниз по спине между лопаток. Димка аж вздрогнул. На душе сделалось неприятно. Подобные мысли никоим образом не поддерживали боевой дух. Наоборот, ломали волю, угнетали сознание, лишали самообладания.