— Почему вы хотите уехать, мадемуазель? — спросил консул сухим, почти черствым, официальным тоном.
Вера Холодная посмотрела на мосье Энно. Их взгляды встретились, и какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза. Взгляд мосье Энно был холоден, но в глубине его тлел — и это не скрывал мосье Энно — затаенный горячий огонек.
Артистка сказала:
— Я буду откровенна, мосье консул. Мне надоела эта жизнь. Войны, революции, перевороты… Я артистка, и меня влечет только искусство. Я получила приглашение от французских фирм синема. В частности, от «Братьев Патэ». Я рассчитываю на ангажемент и интересную работу.
— Кроме искусства, — мягко промурлыкал мосье Энно, — вас, очевидно, влечет и… красивая жизнь, не так ли, мадемуазель?
— Пусть так, мосье…
— Но ведь мадемуазель известно, что сейчас — в условиях войны, революции, переворотов, — теперь чуть заметно улыбнулся мосье Энно, — ни о каких визах на выезд не может быть и речи?
Артистка посмотрела консулу прямо в глаза:
— Я это понимаю, мосье. Но мне известно также, что бывают исключения. Обращаясь к вам, я именно на это и рассчитывала.
Кажется, между ними было сказано все и они пришли к соглашению.
Так по крайней мере казалось Вере Холодной, так по крайней мере понял это и мосье Энно.
Тихо, еще мягче, но давая волю огонькам в глубине его зрачков разгораться, сколько им вздумается, мосье Энно спросил:
— А когда бы вы желали выехать, мадемуазель? Надеюсь, не завтра утром и не послезавтра вечером?
Вера Холодная взмахнула ресницами — они были у нее и в самом деле неправдоподобной длины и, как это ни странно, ее собственные — и сразу же прикрыла ими глаза.
— Я хотела бы еще сегодня вечером… Но если у мосье консула другие соображения…
Мосье Энно уже хотел, не теряя времени, встать, подойти и просто заключить в объятия очаровательную красотку. Он даже скрипнул стулом, поднимаясь.
Артистка сидела неподвижно, не дрогнув ресницами и не поднимая глаз.
Но стул под мосье Энно скрипнул еще раз — он снова сел.
Неожиданная идея вдруг пронизала мозг консула Франции.
Гетмана уже можно сбросить со счетов долой, перспективы директории вилами по воде писаны, да и не в интересах Франции поддерживать сепаратистские устремления, направленные на подрыв единой и мощной России. В сущности главной контрреволюционной силой являлась тут белая добровольческая армия генерала Деникина, которая и по направленности своей шла в русле именно французских интересов, связанных с единой и сильной централизованной Россией. Это было уже ясно консулу Франции. И он, придя к такому выводу, даже вызвал к себе генерала Гришина-Алмазова, деникинского представителя, чтоб вырвать его из когтей пагубного английского влияния. Но головку белой русской контрреволюции необходимо полностью прибрать к рукам! А кто же его знает, что думает генерал Деникин? Его полномочный представитель генерал Гришин-Алмазов отдает себя под высокое покровительство французского руководства. А каковы его тайные стремления? Какова его политика в отношении будущего режима в России? Каковы его политические симпатии? Может быть, он тайно тяготеет все-таки к английской политике?
Мадам, как всегда, права: Гришин-Алмазов — особенно интересная фигура и заслуживает особого, пристального внимания. Подле него должен быть проницательный шпик!
И здесь консул Франции во имя интересов Франции, выполняя свои особые полномочия, должен несколько поступиться даже своими личными интересами.
Допустить красавчика генерала в спальню мадам не позволяла мосье Энно ревность, но очаровательная артистка Вера Холодная в вознаграждение за визу могла бы стать любовницей генерала Гришина-Алмазова.
Ласки очаровательной женщины откроют сердце воинственного мужа.
Сердце самого мосье Энно сжалось и заныло. Пусть и во имя высокого долга, но трудно было отказываться от интимного знакомства.
Конечно, чтобы изменчивая обольстительница не превратилась в обольстительную изменницу, как это она великолепно проделывает в своих кинофильмах, у мосье Энно должна быть на нее хорошая узда: эта самая приманка-виза, которую потом можно и не дать. Но одной уздою тут не обойтись. Мосье Энно должен получить над нею власть более глубокую и сильную, нежели любовник-генерал, чтобы изменчивая обольстительница-шпионка приносила ему все, что раздобудет в глубинах сердца любовника, не припрятывала чего-нибудь для себя, обернувшись в шпионку Гришина-Алмазова против мосье Энно. А настоящую власть над женщиной можно получить только через любовь, это старому донжуану мосье Энно уже давно известно — спросите у шляпниц Монмартра и белошвеек киевского Подола! Артистка Вера Холодная будет прежде всего любовницей мосье Энно, — пусть тогда попробует выскользнуть из-под чар парижского сердцееда!..
— Мадемуазель! — решительно произнес мосье Энно. — А если я скажу, что просьба ваша может быть выполнена не сразу, а через некоторое время, как отнесется к этому мадемуазель?
Вера Холодная долго молчала, опустив ресницы.
— Какое время, мосье?
— Два-три месяца.
Вера Холодная взмахнула ресницами.
— Для чего вам, мосье, нужны эти два-три месяца? Так долго?
— Нет, мадемуазель, — тонко улыбнулся мосье Энно, — два-три месяца — это не долго даже для любви, а для дел, связанных с любовью, это и вовсе мало: дай бог справиться.
— Что вы имеете в виду, мосье? — Артистка посмотрела консулу прямо в глаза. — Давайте будем говорить начистоту.
— Давайте начистоту, — с милой улыбкой согласился мосье Энно. — Визу вы получите через три месяца, и после этого мы с вами снова встретимся уже во Франции; надеюсь, что вы будете довольны и Францией и мною лично. Но в течение этих трех месяцев вы выполните здесь одно задание, которое получите непосредственно от меня, и никто об этом не будет знать, мадемуазель. Выполнить это задание вам нетрудно: у вас, королевы экрана, для этого все данные, и осуществлять его придется в тех кругах, к которым вы очень близки. После этого вы получите визу и… — мосье Энно улыбнулся, дав полную волю притаившимся в глубине глаз огонькам, — и будете ждать меня во Франции, мадемуазель.
Вера Холодная сидела молча, опустив глаза и прикрыв их ресницами. Мосье Энно терпеливо ждал.
Через минуту или две Вера Холодная тихо спросила:
— Виза будет не позднее чем через три месяца, мосье?
— Не позднее чем через три месяца.
Вера Холодная встала. Мосье Энно тоже встал.
Мосье Энно сказал:
— В приемной ждет сейчас генерал Гришин-Алмазов… — Он бросил мгновенный взгляд, чтоб выяснить, какое впечатление произвело на артистку это имя. Но артистка не пошевельнулась. — Нам не нужно, чтоб генерал увидел вас у меня. Вы меня поняли? — Артистка молча кивнула. — Я приму сейчас Гришина-Алмазова, затем уйду вместе с ним, а через час вернусь. Этот час вы подождете меня там, в моих апартаментах. — Мосье Энно кивнул головой на дверь позади письменного стола и любезно улыбнулся. — Там вы найдете кучу французских романов, модные журналы, фрукты и шоколад… Мадемуазель?
— Как пройти? — спросила Вера Холодная.
Мосье Энно открыл двери и остановился. Артистка прошла мимо и перешагнула порог. В это мгновение мосье Энно взял ее руку, поднес к губам и снова отпустил. Артистка прошла, не подняв ресниц. Мосье Энно прикрыл дверь.
Усики мосье Энно торчали кверху, когда он нажал кнопку звонка.
— Просите генерала!
Гришин-Алмазов вошел. Он был, как всегда, подтянут, учтив и вылощен, словно только что от портного и парикмахера.
Мосье Энно пошел ему навстречу, радостно улыбаясь. Руку генерала он пожал обеими руками.
— Рад приветствовать вас, генерал! О, — удивился он, — да вы с портфелем?!
Генерал и в самом деле держал подмышкой, прижимая локтем, элегантный портфель тонкого шевро с золотыми монограммами.
— Да, — ответил генерал, — здесь только цифры. Количество винтовок, пулеметов, орудий, количество патронов и снарядов, которые необходимы немедленно для вооружения частей добрармии, формирующихся в Одессе, Херсоне, Николаеве и Тирасполе. Я уверен, что именно для этого вы меня и пригласили.