Крюк побагровел.
— Прошу прощения, драгоценн… — сдавленно начал он, но грозный шилан нетерпеливо его прервал:
— К делу, к делу!
Крюк вытер пот со лба.
— Первичный осмотр позволил установить, — продолжал он, — что у драгоценного преждерожденного боярина…
— Говорите короче, — мягко попросил Богдан из своего угла. — Пожалуйста. У прера ад-Дина…
— У прера ад-Дина, — вздрогнув, повторил после паузы несчастный Крюк, — совсем недавно, перед самым… происшествием, был посетитель. Один. Мужчина. Оба курили. Судя по количеству окурков, разговор был довольно напряженным и длился не меньше часа. Разбор окурков никаких посторонних примесей в табаке не выявил.
— Разбор проводился… — начал было Алимагомедов, но Крюк предвосхитил его вопрос:
— Самый детальный, вплоть до спектроскопического.
— Я настоял, — подал голос Сыма. Шилан, коротко покосившись на врача, кивнул и вновь перевел взгляд на козака.
— На столе в гостиной обнаружены были также кофейник и две чашки с остатками кофея. — Крюк отчетливо и старательно выговорил последнее слово, вспомнив, видимо, что среди неработающих столичных дам не так давно стало модно выговаривать его на варварский манер: «кофе» — и если шилану почудится, будто так сказал и он, новой взбучки не миновать. — Кофей бразильский, судя по характерному набору микроэлементов, обнаруженных при разборе, — с плантаций фирмы «Гомеш, Лумиш и Хипеж». Высококлассный кофей. Никаких посторонних веществ ни в кофейнике, ни в чашках — ни в той, ни в другой — не обнаружено. Там же, на столе, находилась наполовину пустая бутылка вина «Цветущая слива»…
— Слабые следы алкоголя в крови потерпевшего нами найдены, — вновь уточнил Сыма, — но доза крайне незначительна. Вино никак не могло привести к подобным последствиям.
— Пили также оба, — продолжал Крюк, — следы вина найдены в двух бокалах. Если пили поровну, на каждого пришлось не более ста — ста десяти граммов. Никаких посторонних веществ в вине нет — ни в бокалах, ни в самой бутылке. Надо отметить еще, что ни малейших видимых признаков беспорядка, ссоры, чересчур эмоциональных действий — не обнаружено. Тщательный разбор бумаг производится. По апартаментам все, — он перевел дух и опять нервным жестом пригладил волосы. — Показания соседей-свидетелей позволили установить, что прер ад-Дин жил довольно одиноко и уединенно… Хотя он и имел временную супругу, но, как говорят, она не жила с ним под одной крышей и посещала мужа довольно редко, не чаще раза в седмицу. Последний раз она появлялась на Больших Капиталов три дня назад. Во всяком случае, так показали соседи.
— Личность супруги установлена? — спросил шилан.
— Да, — взял слово Баг. — Это известная тележурналистка Катарина Шипигусева. Особа молодая, крайне талантливая и, как я понимаю, крайне честолюбивая — конечно, ей не до нормальной жизни с мужем. Я видел несколько ее обзорных передач… По-моему, из тех, кто ради красного словца сыном назовет отца.
Сидящий поодаль маленький врач отчетливо передернулся: видимо, ему, как уроженцу Цветущей Средины, особенно явственно представился увековеченный этой знаменитой поговоркой предел информационной нечистоплотности[30].
— Возможно, это несущественно, — проговорил из своего угла Богдан, и все обернулись к нему, — но последние полгода она специализируется на соборных сюжетах, причем явственно поддерживает народовольцев. Очень информированная о боярской политической жизни особа. Возможно, ее увлеченностью этими проблемами и объясняется сей брак. Оба супруга шли от деловых интересов.
— Продолжайте, еч Крюк, — устало проговорил Алимагомедов. Его угрюмость можно было понять: соваться в подобные круги — всегда лишняя головная боль. Расследование и так обещало быть головоломным — а тут законопросительная ветвь власти купно со средствами всенародного оповещения… С ума сойдешь.
— Согласно свидетельским показаниям, — продолжал, тщательно выбирая слова, Крюк, — у прера ад-Дина действительно непосредственно перед происшествием был посетитель. Гость. Трое свидетелей заметили, что примерно за полтора часа до начала событий к парадному подъезду дома, где проживает боярин, подъехал бежевый «тахмасиб», номерной знак которого предположительно оканчивался на 85 или 86. Из него вышли потерпевший и некий мужчина представительной наружности, примерно одного с потерпевшим возраста. Они, оживленно беседуя, скрылись в парадном. Через некоторое время мужчина, с которым приехал прер ад-Дин, спустился один, сел в повозку и уехал. Свидетельница Федосеева, девяноста семи лет, живущая напротив и почти все время коротающая в кресле у окна, припомнила, что этот человек бывал гостем прера ад-Дина довольно часто.
Ноздри шилана хищно расширились.
— Удалось установить, что чему предшествовало — выход прера ад-Дина на карниз или отъезд гостя?
— Нет, — ответил Баг, — не удалось. Никто из свидетелей не мог сказать точно, гулял ли уже боярин по карнизу, когда отъехал от парадного «тахмасиб», или еще нет.
— Личность гостя? — отрывисто бросил Алимагомедов.
— Личность гостя установлена практически достоверно, — отвечал Баг. — Бежевый «тахмасиб» с номерным знаком 3 АлУ 27−85 принадлежит преждерожденному Даниилу Казимировичу Галицкому, сорока семи лет. — Баг чуть выждал, потом добавил: — Мы успели выяснить, что в свое время этот прер был человекоохранителем, блестящим воином. Два десятка лет назад он какое-то время даже возглавлял один из боевых отрядов особого назначения, боровшихся с «дурманными баронами» и их шайками на юго-восточных рубежах Цветущей Средины — знаете, «Золотой треугольник»… Джунгли, тайные базы, единоборства, бесшумные захваты… Специалист. Пять боевых наград, одна — непосредственно от императорского двора. А сейчас прер Галицкий… — Баг опять чуть выждал. — Сейчас прер Галицкий — александрийский соборный боярин.
— Одно к одному… — пробормотал шилан.
— Несколько фотографий прера Галицкого были мною предъявлены, — сказал Баг, — свидетельнице Федосеевой. На всех она опознала человека, посетившего боярина ад-Дина непосредственно перед началом событий.
— Вы попытались связаться или как-то встретиться с прером Галицким, еч Лобо?
— Личность его была окончательно установлена не более получаса назад, — покачал головой Баг. — Сейчас у нас четверть двенадцатого. Ночи. Беспокоить подданного Галицкого в такое время, да еще в отчий день, мы с ечем Оуянцевым сочли несообразным.
Шилан покусал губу.
— А если он все же как-то причастен…
— Тем более, драг прер шилан. Что мы можем ему предъявить сейчас, чтобы разговаривать… столь чрезвычайным образом?
— Хорошо, — Пересветыч после отчетливых внутренних колебаний сдался. — Согласен. Есть какие-то предварительные соображения?
Повисла тяжелая тишина. Потом Баг решительно ответил за всех:
— Никаких.
— Еч Сыма, — сказал шилан. — Что может человека вот так вот… ни с того ни с сего, после вполне мирного разговора с коллегой, а возможно, и приятелем… другом… заставить…
— Ничего, — ответил лекарь. — Собственно, я это уже сказал: насколько мне известно — ничего. Драконова доза какого-то психоисправительного снадобья, может быть. Но ее не было.
Шилан выпрямился, расправил плечи. Густые брови его как сошлись в начале совещания на переносье, так там и оставались.
Вдруг встал с кресла Богдан и неторопливо, мягко подошел к столу. Все опять обернулись к нему.
— Вероятно, следует учесть еще и вот что, — негромко сказал он. — Прер ад-Дин, так же как и загадочно погибший вчера прер Ртищев, оба принадлежали к наиболее активным вождям соборного дана народовольцев и горячо поддерживали идею небезызвестной налоговой челобитной. А прер Галицкий входит в руководство соборного дана кормильцев[31]. Это само по себе ничего не значит, конечно. Я знавал людей, которые придерживались различных политических взглядов и были при том прекрасными друзьями… Но все же. Все же, — он остановился у стола слева от Алимагомедова и обвел взглядом присутствующих. — Народовольцы склонны поддержать налоговую челобитную — в значительной степени стараниями покойного Ртищева и ад-Дина. Кормильцы же горячо ратуют против нее. Последствий утверждения челобитной князем и введения в действие предлагаемых ею изменений, воздействия их на экономику улуса и империи в целом — точно и доказательно просчитать сейчас не может никто. Голосование по челобитной — через три дня, в четверицу. Таковы факты.
