«Благослови, Господи, докторов и всю кротость их».

По завершении изучения сводной таблицы множества показателей организма рыцаря Филиппа арматор Патрик удовлетворенно отметил:

— Не могу не позавидовать здравомыслящему духу старого адепта в вашем здоровом теле молодого зелота, брат Филипп.

Учтивая риторичность доктора Патрика не могла ввести в заблуждение рыцаря Филиппа:

— Тем не менее побеседовать вы желаете вовсе не о моем здоровье. Не так ли, док Патрик?

— Отчасти да, отчасти нет, сэр, если нам надлежит обсудить, как бы это уместнее выразить, вашу плюралистическую репродуктивную проблему, мистер Филипп Ирнив.

Но прежде позвольте высказать вам маленький упрек, сэр рыцарь. Вы несколько переутомили, ассистировавших вам леди Нэнси и леди Праски, несмотря на то, что де-факто обе они — дееспособные дамы-зелоты. Без предварительной акклиматизации и привязки к местности участие в сложносоставном ритуале адепта повлияло на них, пожалуй, обескураживающе.

— Мне это известно, доктор Патрик. Должен сказать, таков был мой план, сэр, состоящий в том, чтобы приблизительно очертить возможности обеих кавалерственных дам при их непосредственном взаимодействии в теургическом ритуале высокой сложности в неблагоприятных условиях.

— Принимаю ваше объяснение, сэр, и поддерживаю вас. Приобретенный опыт дорогого стоит. В то же время моим учебным планам небольшая усталость леди Праски и леди Нэнси не слишком повредит. Им потребуются отдых, здоровый сон, калорийное питание.

Завтра я планирую дать мисс Праски и миссис Нэнси побольше свободных часов. На сегодня физические нагрузки для леди Нэнси будет благоразумнее отложить на послеполуденное время.

Надеюсь до обеда поближе изучить этиологию вашего замечательного эмпатического взаимодействия с сегодняшними ассистентами-эффекторами в обновленной парадигме ритуала «доминус и сервы», сэр рыцарь Филипп.

Вернемся же, мистер Ирнив, к нашей гендерной проблеме, о которой меня учтиво осведомил мистер Ирлихт. Вижу, вы так же склонны уступить настойчивому желанию леди Вероники.

Должен сказать, как и вас, брат Филипп, ее материнская доблесть меня восхищает. По сути факта, мы обязаны пойти ей навстречу, таким модусом ликвидировав незначительный побочный эффект первого практического ритуального применения «престера Суончера»…

«Кому что, а кому-то практически близнецов носить, рожать, вскармливать…

Патер ностер, знала бы Ника, кто и как ей извилины сикось-накось повернул! Господи, помилуй нас грешных… Во всех и за все…»

На некоторое время в арматорской лаборатории воцарилась многозначительная тишина, а затем доктор Патрик внес предложение:

— Брат Филипп, надеюсь, вы не возражаете, чтобы я поставил в известность леди Веронику о вашем ситуативном согласии и лично озаботился всеми эмбриональными и психотерапевтическими предписаниями ее материнства. Несомненно, по мере необходимости в обстоятельства и альтернативы, включая анамнез и этиологию этого непростого дела, вы будете посвящены, сэр рыцарь-инквизитор.

— Не сомневаюсь, это станет оптимальным решением в данной ситуации, доктор Патрик…

Настя обрадованно согласилась в третий раз позавтракать. Тем более, если плотный завтрак оптимально и ситуативно заменяет ей физическую самоподготовку, какую сэр Патрик неукоснительно предписал мисс Мэри.

— …Фил, Фил! Я тебя люблю. Ты — муж мой, единственный и любимый.

Как здорово, что ты спать до самого ланча не улегся!

— Я, жена моя, по идее только что благословенно отдохнул в асилуме. Xотя под потолком убежища, подобно кое-каким дамочкам-летуньям, с голым задом и передом не витал. Прикорнул себе на тощем тюфячке в монастырской келье. Закемарил, скажем, на пару часов, встал, помолился, кружку молока выпил и пошел. Ни снов, ни видений тоже не упомню.

— Вот и хорошо! Ну что Патрик придумал делать с Никой? Скажи, Фил, если мне можно об этом узнать не как-нибудь потом, а сейчас.

— Пока нельзя, моя маленькая, — огорчил Филипп несказанно поскучневшую Настю. — Сама знаешь, любопытной Варваре на базаре пипи порвали…

Приостановившись для насмешливых отточий, Филипп сжалился над обиженной Настей:

— До того, женушка, пойдем-ка отведаем жареного мясца-барбекю с зеленью, с салатиками, что нам приготовил распорядительный мистер Квентин Дамплинг во саду ли, в огороде мистера Патрика Суончера. Там тебе и расскажу кое-что обстоятельно, в анамнезе и этиологии, во благоволении и благовремении…

«И в дамской пропорции, из рака ноги…»

— …Так вот, Настена, в интерфейсе рыцаря-адепта Патрика меню весьма разветвленное, доступных и недоступных пунктов там сколько душе угодно, на разные вкусы и предпочтения. Рационально и сверхрационально.

Допустим, наш адепт начинает из глубины веков, честь по чести открывая нам свободный доступ к ритуальной групповухе языческих архонтов на четверых. Из нее, кстати, возник очень благопристойный тетраевангелический ритуал сверхрационального перехода косной материи в духовную дееспособность.

Честно скажу: меня сверхъестественные предания старины глубокой не очень-то прельщают. Ибо они сомнительны, не совсем предсказуемы и чреваты нехорошими чреватостями в нашей ситуации.

Очевидно, и Ника в данном случае разделит мои сомнения и предубеждения. Пускай ты и Руперт, я знаю, были бы не против того, чтобы опробовать древнее похабство, а Патрик не прочь понаблюдать за гендерным экспериментом вживе, in vivo, на наших драгоценных организмах, мне оно не по душе, Нике тоже…

— Тебе решать, Фил. Тут, я думаю, тебе виднее, как харизматику старшего поколения. Тебе есть, что почем сравнивать. Так ведь?

— Пожалуй так, моя дама-зелот, покамест неофит. Поэтому остановимся на уместных рациональных опциях in vivo et in vitro, в акушерской пробирке.

Живьем и гольем ты, Настена, имеешь возможность хоть сегодня забеременеть и спустя две-три недели благополучно расстаться с эмбрионом предопределенного полового диморфизма. Фетус имплантируется в матку дамы-реципиента и далее следует стандартный акушерский патронаж.

Потому как для адепта Патрика орденские регламентации не указ. Их последнюю редакцию полуторавековой давности он сам составлял и оставил себе лазейку в виде секретного протокола об исключениях с целью проведения научных исследований.

Сама понимаешь, Патрик Суончер — один из немногих техногностиков, кто способен неизреченно заглянуть в будущее на сотню-другую лет вперед и предвосхитить уровень развития технологий, в том числе и в области орденской медицины. Остальные же ничего не видят дальше вероятностного тренда на 30–40 лет.

Давай представим, как априори наш адепт достает из ларца неизреченное прорицание. И апостериори никто из клеротов рыцарских конгрегаций Востока и Запада не смеет ему и слова сказать поперек, все испуганно молчат в тряпочку, в прокладки и в подгузники. Ибо орденские традиции обнародования сбывшихся пророчеств, изменяющих материальный универсум, святы и нерушимы.

Один раз Патрик Суончер неслабо отымел ноогностических консерваторов-экологистов. Нынче все тоже промолчат, чтобы он ни творил. Себе дороже обойдется с ним воевать по столь незначительному поводу как ваша плодотворность, моя дама Анастасия.

Но, думаю, тебе не стоит, жена моя, поскорее тащить мужа вон в те кустики или в нашу спальню на втором этаже. Хотя и там и сям стать немножко беременной ты у меня наверняка сможешь, тебе это даром не пройдет.

От тяжкой силовой физкультуры по мотивам счастливой беременности и легких родов прецептор Патрик тебя навряд ли освободит. А уж какие новые пыточные приспособления для дамы в интересном положении он приготовит, никто на свете и вообразить-то не в силах!

Тут, я полагаю, две-три недели этой даме придется постоянно носить дистанционные датчики в самом дамском темном местечке. С корсетной сбруей-бандажом не расставаться ни днем ни ночью за исключение десяти минут под душем утром и вечером. О ее строгом и целомудренном сексуальном воздержании во всех гормональных видах и говорить-то нечего.