Амбер кивает, и по ее спине бегут мурашки. «Он лжет?» - спрашивает она.

«Да, черт подери!» Теперь слепое пятно улыбается, и улыбка в пустоте уже никуда не девается – Амбер взаправду ее видит, только не видит тела, которому улыбка принадлежит. «По моим прикидкам, мы в шестнадцати световых годах от Земли. Вунч тут проходили, они порылись в помойке и ушли черт знает куда. Это такая дырища, что ты не поверишь. Основная форма жизни – невероятно вычурная корпоративная экосфера, в которой живут и плодятся юридические инструменты. Они обчищают проходящих мимо разумных существ и используют их как валюту».

За улыбкой виднеется острая треугольная голова, глаза-щелочки и острые уши. Хищное, разумное, и невероятно чуждое лицо. Стоит Амбер оглянуться на площадь, и оно проступает где-то на краю ее поля зрения. «Ты имеешь в виду, мы... то есть, когда мы появились, они схватили нас и покромсали нашу память?» Вдруг Амбер обнаруживает, что стало невероятно сложно сосредоточиться. Но если сосредоточиться на улыбке, можно почти различить тело за ней. Оно похоже… на пушистого паука, что ли? Только с хвостом, аккуратно обернутым перед передними лапами.

«Ага. Только они не предполагали повстречать кого-то вроде меня». Улыбка, кажется, ширится бесконечно. Она похожа на ухмылку Чеширского кота, и за ней проступает тело в оранжевую и коричневую полоску, под взглядом начинающее мерцать, как будто галлюцинация. «Хакерские средства твоей матери самосовершенствуются, Амбер. Ты помнишь Гонконг?»

«Гонконг...»

Миг безболезненного давления, и Амбер ощущает, как со всех сторон падают гигантские невидимые барьеры. Она оглядывается и наконец видит площадь такой, какая она есть - половину команды Выездного Цирка, тревожно ожидающих ее появления, ухмыляющуюся кошку, свернувшуюся на полу перед ее ногами, и неимоверные массивы-стены самоусложняющихся данных, отгораживающие их маленький городок от зияющих дыр - интерфейсов к другим маршрутизаторам в сети.

«С возвращением!» - торжественно говорит Пьер, когда Амбер, пискнув от удивления, наклоняется и берет кошку на руки. «Теперь, когда ты выбралась из застенков, давайте же поразмыслим, как нам вернуться домой?»

***

Добро пожаловать в шестую декаду третьего тысячелетия. На самом деле, придерживаться старой системы отсчета дат больше не имеет смысла - один-два миллиарда людей, по-прежнему обитающих в биологических телах, еще заражены вирусными мемами, но основы теоцентрической датировки приняли нокаутирующий удар. По старому отсчету, на дворе - пятидесятые, но что это означает для тебя - определяется скоростью хода твоей реальности, которая у разнообразных выгруженных видов, распространившихся по Солнечной системе, различается на порядки величины. У кого-то 2049-й случился еще вчера, а для других по их собственному отсчету уже минула тысяча веков.

И теперь - пока Выездной Цирк стоит на якоре у инопланетного маршрутизатора на орбите коричневого карлика Хендай +4904/-56, пока Амбер и ее команда на другом конце кротовины пытаются выбраться из сети непостижимо огромных инопланетных мыслепространств, пока все это продолжается своим чередом - чертовы дураки люди все-таки преуспели в том, чтобы сделать себя устаревшими. Непосредственной причиной смещения с поста венца творения (или венца телеологического самоконструирования – это зависит от вашего взгляда на эволюционную биологию) стала атака самоосознающих корпораций. Комбинация международного торгового права и нейронной архитектуры привела к появлению совершенно нового семейства видов – быстрых и смертоносных корпоративных хищников Сети – и словосочетание “умные деньги” приобрело совершенно новый смысл.

Меркурий давно исчез, разобранный сообществом энерго-дельцов, а Венера, на которую направили собранный и концентрированный солнечный свет, взорвалась в ослепительном сиянии и превратилась в расширяющееся облако обломков. Миллион миллиардов морских ежей-нанокомпьютеров размером с кулак теперь обращаются вокруг Солнца внутри бывшей орбиты Меркурия, и их обратные стороны светятся багровым накалом, сбрасывая мыслительный жар.

Миллиарды людей, оставшихся в биологических телах, отказываются иметь всякое дело с богохульной новой реальностью. Многие из их лидеров объявили выгрузки и артилекты бездушными машинами. Большинство из них – робки и лелеют мемы самосохранения, усиливающие до всеобщего невроза некогда здоровое отвращение, возникающее при мыслях о роботах-мыслеотображателях, раздевающих твое сознание, как луковицу. Продажи шапочек из алюминиевой фольги в эту эпоху достигли своего исторического максимума. Однако сотни миллионов людей уже обменяли свои биологические куклы на мыслемашины, и их число стремительно растет. Через несколько лет биологическая популяция станет видом абсолютного меньшинства в отряде послелюдей. А еще через некоторое время, вероятно, будет война. Обитатели мыслеоблака голодны и жаждут больше пассивной материи на переработку, а био-тела на редкость неэкономичны в вопросах использования залежей кремния и редкоземельных элементов, которыми является Земля.

Твердая фаза Солнечной системы завершает фазовый переход, движущими силами которого являются энергия и мысль. Показатель мегаинструкций в секунду на килограмм суммарной массы находится на крутой части верхней ветви сигмоидальной кривой - дети мысли и их прожорливые наномеханические слуги реструктурируют все на своем пути, и пассивная материя оживает. Мыслеоблако, формирующееся вокруг Солнца, в конце концов станет кладбищем био-экологии - знаком, издалека видимым в космосе всем, кто уже добрался до железного века, построил телескопы и способен понять картину, которую видит – смертные муки пассивной материи и рождение вложенной обитаемой реальности, которая станет просторнее всей галактики, и гораздо быстрее. Смертные муки, означающие вымирание всей биологической жизни в радиусе приблизительно светового года от звезды в течение нескольких сотен лет. Величественный мозг-матрешка является венцом разумной цивилизации, но при этом - неотъемлимо враждебной средой для любой биологической жизни.

***

Пьер, Донна-Всевидящий Глаз и Су Ан собрали отличную симуляцию дружеской вечеринки, и теперь они за ледяным коктейлем-маргаритой рассказывают Амбер все, что они узнали о базаре (так они называют место, о котором дух говорил как о демилитаризованной зоне). Некоторые из них бродили здесь уже несколько субъективных лет - предстоит усвоить много информации.

«Физически слой имеет четыреста масс Земли и пол-световых часа в диаметре» - объясняет Пьер. «Конечно, он не сплошной - самые большие компоненты размером с мой бывший кулак». Амбер хмурится, пытаясь вспомнить размер - вызвать из памяти достаточно точные масштабы реального пространства непросто. «Этот старый чат-робот, которого я повстречал, говорит, что матрешка уже пережила свою центральную звезду, и вроде как теперь работает не на полную катушку. Еще, если он говорит правду, в трети светового года отсюда есть тесная двойная звездная система, где у них орбитальные лазеры размером с Юпитер – так они получают свое питание и не рискуют, лазая по гравиколодцам».

Амбер поражена, несмотря на всю свою рассудительность. Этот безумный базар в несколько миллиардов раз больше всей предсингулярной человеческой цивилизации. Хоть она и не показывает этого, она боится, что отсюда не вернуться домой. Возвращение может оказаться предприятием, уходящим за космический горизонт событий – это как планировать обогатиться с помощью долларового вклада, положив четвертак стартовым капиталом. И все же стоит хотя бы попытаться - само знание о существовании базара меняет многое...

«Сколько денег мы можем прибрать к рукам?» - спрашивает она. «И вообще, что здесь является деньгами? Если предположить, что экономика дефицитная. Может быть, пропускная способность?»

«А, да...» Пьер бросает на нее непонятный взгляд. «С этим сложности. Разве дух не сказал тебе?»

«Сказал мне?» Амбер приподнимает бровь. «Не то, чтобы он доказал свою надежность в качестве источника информации...»