The Cave в исполнении Mumford and Sons заполнила тишину в голове, и я закатила глаза. Даже моя чертова музыка говорила мне о сексе. Это точно знак. Пора двигаться дальше.
У меня не было секса пять месяцев. Пять длинных, жестких месяцев. Черт возьми! Мое проголодавшееся либидо зацепилось за эти прилагательные — длинный, жесткий, трах. Движение и трение моих бедер друг об друга при беге, заставило меня желать о другого рода трении.
Конечно же, я заботилась о себе сама, но у меня не было потного, задыхающегося и вколачивающегося в меня парня в течение длинного времени. Дерьмо, ну вот опять. Длинного. Моя вагина очень одинокая.
И неудовлетворенная.
И вся эта засуха была не моей виной. После всего того дерьма, через которое я прошла с Ублюдком, я, поначалу, даже не могла смотреть на парней. Я содрогнулась и попыталась вытолкнуть эти воспоминания из памяти. Он не заслуживает даже их. Ни одной отвратительной мысли.
Лишь бы не наступить на медузу, я оступилась и чуть ли не подвернула лодыжку, как вдруг звуки собачьего лая привлекли мое внимание. Щурясь, я смогла разглядеть черную с коричневым собаку, которая носилась вдоль береговой линии с куском дерева в пасти. Чуть дальше от берега, группа парней занимались серфингом на утренних волнах. Даже ослепленная солнцем, я смогла разглядеть обнаженные груди и мускулы, что заставило мой пульс резко подскочить.
«Вот она — моя недостающая питательная еда».
Они, должно быть, местные.
Остров Рейнольдс не очень большой. Это был один из барьерных островов Южной Каролины, смешанный с Фриппом, Киавой и Эдисто, расположенными между Бофортом и Чарльстоном. И надо признать, цена за недвижимость здесь была просто смехотворно высокой, особенно ближе к берегу. Разве что, вы не купили эту недвижимость лет так тридцать назад.
Пляж, находившийся на южной стороне острова, был пристанью местных и богатых жителей, которые приезжали сюда только на лето. Было очень легко сказать, какой социальной группе принадлежали дома. У этих самых жителей были огромные особняки вдоль береговой линии. Выпендрежные особняки. Дальше на юг, вдоль пристани, были дома более приемлемые по цене, которые населял рабочий класс. На севере острова располагалось жилье под аренду и курорт Water’s Edge. Мы с Ру жили в центре острова, в арендованной недвижимости, хотя все считают ее местной с тех пор, как она переехала сюда насовсем примерно год назад, сразу после того, как окончила школу бизнеса. Я переехала к ней пять месяцев назад, сразу после неразберихи с Ублюдком.
Лающая собака, разновидность охотничьих, пронеслась мимо меня, как только я пробежала мимо тех серферов. Слюни разлетались во все стороны из ее пасти, а длинные висячие уши хлопали как крылья. Несмотря на то, каким большим он был, я думала, что он еще щенок. Его лапы были огромные по сравнению с туловищем. В конечном итоге, один из серферов окликнул собаку, и она унеслась обратно.
После моего провала, я не утруждала себя попытками понять парней. Одну вещь, которую Ру вбила мне в голову, я запомнила очень хорошо. Местные парни не годились для флирта. Для этого существовали туристы. Еженедельные поставки горячих парней, готовых быть пойманными на крючок и так же быстро свалить, избавляя от вероятности неловкой встречи в будущем.
«Поматросил и бросил» — именно то, что мне нужно. Так как сейчас я не доверяю мужчинам в целом, то мысль начинать новые отношения, выглядела ужасно обременяющей. Я хотела чего-нибудь простого. Одноразового. Если отношения — эквивалент пятизвездочному ресторану, то я искала что-то вроде еды на вынос.
У Ру на этот счет была почти беспроигрышная система. На острове есть три бара. В двух зависают в основном туристы, а в третьем исключительно местные. Она зависала только в первых двух, выбирала себе предпочтение на ночь, и они вместе ехали к нему. Всегда к нему. Вот так просто.
И надо признать, это работало. Ру перебирала мужчин как конфетки на Хэллоуин. Не в состоянии выбрать любимую, в попытках перепробовать все. И всем им, казалось, также не терпелось попробовать ее. Без обязательств. Она почти умоляла меня пойти с ней, и теперь, наконец, я готова. Пора посмотреть, не разучилась ли я флиртовать. Аперитив, в бой вступает мой грязный ум.
Полностью погрузившись в музыку, я сама не поняла, как достигла пристани в конце пляжа, где песок превратился в заросли кустарников. Я и не думала, что забегу так далеко, а это означало еще большее расстояние обратно к дому. «Просто прекрасно». Решив взять передышку, я ухватилась за талию в попытках восстановить дыхание. Затем залпом выпила треть бутылки воды и осмотрелась по сторонам.
Солнце было высоко на небе и больше не ослепляло меня, отражаясь от воды. Я была разгорячена от пробежки, и пот собрался под спортивным бюстгальтером. Я посмотрела на волны, думая о том, как освежающе было бы окунуться в воду, но осталась стоять в безопасности на берегу. Я боялась океана в прямом смысле. Кто знает, какие опасности могут встретить тебя под этой мрачной толщей воды?
Сделав последний вздох, я повернула обратно, следуя по своим следам, все еще виднеющимся на мокром песке. Теперь это официально. С этого момента, у меня новая диета. Мясо разрешено. Очень даже разрешено.
Я ухмыльнулась. Ру будет в восторге. Мы начнем атаковать бары, и после одной-двух хорошо проведенных ночей, я буду чувствовать себя прекрасно. Оргазмы — это ведь как эквивалент природным витаминам, ведь так? А все те эндорфины?
Мои мышцы горели и на полпути назад, меня прошибло желание к пончикам «Криспи Крим». Так как я пробежала, по крайней мере, на милю больше, чем планировала, идея разориться на пончики с горячей глазурью была просто восхитительной. Эти пончики, наверное, были единственной вещью, которую я желала так же сильно, как и хороший секс. Я ускорила темп.
Macklemore пел в ушах, и я улыбнулась, поняв, что попадаю в такт песне. Какой-то краб выполз из своей норы, но как только я подбежала ближе, стремительно заполз обратно. Глупое ракообразное. Я боюсь его не меньше, чем он меня.
То место, где я только недавно видела группу серферов, было прямо по курсу, и я увидела того гигантского щенка, все еще играющего на берегу. Он заметил меня и с высунутым в сторону языком начал вприпрыжку бежать ко мне. Я посмотрела на волны, но никого не увидела. Собака подбежала ко мне и своими лапами, вымазанными мокрым песком, начала выбивать бутылку с водой из моих рук, как будто пыталась остановить меня.
Я наклонилась и, потрепав щенка по лохматой голове, пробормотала:
— Привет, дружок. Ты чей? Неужели тебя тут кто-то оставил?
Собака улеглась на спину, выпрашивая почесать животик. Я немного поиграла с ним, а потом оглянулась в поисках тех парней серфингистов. Я была уверена, что собака принадлежит одному из них.
Наконец, я заметила одного из них, плавающего между волнорезами. Подняв руки ко рту рупором, я позвала его. Сквозь утренний бриз, я не была уверена, что он услышит меня. Собака лаяла и носился вдоль береговой линии. Хотя это больше походило на звук морского котика, чем на лай.
Парень лежал на поверхности воды, на спине. Я снова позвала его, помахав руками, в попытках привлечь его внимание. По-прежнему ничего.
Я повернулась к собаке, которая уволилась возле меня, головой вниз, попой к верху и жевала палку. Она без борьбы отдала эту палку. Я бросила ее так далеко, как только смогла, и она побежала за ней, принесла обратно и упала у моих ног. Она знала, как играть. Я бросила палку еще пару раз, смеясь над ее выходками.
Я собиралась возобновить свой бег, когда снова посмотрела на серфера. Ветер хлестал меня по лицу волосами, завязанными в хвостик. Я заметила, что серфер даже не пошевелился. Я подбежала к кромке воды, пытаясь понять, что, черт возьми, он там делает.
Когда волна разбилась совсем рядом с ним, а он никак не среагировал, мои спасательные инстинкты взяли вверх.
«Вот дерьмо», — пробормотала я и по пути сняла свои кроссовки, бросая их на песок рядом с телефоном и наушниками. Задыхаясь от холода, я забежала в океан, и когда была по пояс в воде, нырнула в пучину. Когда я, уверенными движениями, проплывала мимо волнорезов, то увидела, что доска для серфинга плавала в нескольких метрах от парня. Позади на берегу, я услышала вой собаки.
