Церковь связала себя доктринально с легендами, рассказанными Матфеем и Лукой. Она утверждает, что Иисус родился в Вифлееме при царе Ироде, и требует, чтобы приверженцы христианства признавали этот «факт». Как известно, христианский мир торжественно отмечает рождество Христово 25 декабря. Каким образом удалось церкви установить столь точную дату? Самое удивительное здесь, пожалуй, то, что до середины третьего века христиане вообще не интересовались обстоятельствами рождения Иисуса. По-видимому, одно из первых изображений Христа-младенца обнаружено в катакомбе св. Себастьяна, и относится оно к четвертому веку. Иисус изображен там запеленатым на египетский манер, с ореолом вокруг головы, а рядом Иосиф с Марией, вол и осел. Эта композиция явно навеяна, с одной стороны, культом Исиды, а с другой — апокрифами Нового завета.
Из документов явствует, что только в первой половине четвертого века римские христиане начали официально праздновать день рождения Иисуса 25 декабря. Почему выбор церкви пал именно на этот, а не другой день? Это момент зимнего солнцестояния, когда длина дня начинает увеличиваться и сила солнца возрастает. Римляне праздновали в это время рождение непобедимого солнца «Dies natalis Soils Invlcti», праздновали шумно, с танцами, пиршествами, обменом подарками. Деловая жизнь в эти дни останавливалась, учреждения не работали, школы были закрыты, не приводились в исполнение приговоры, даже рабам разрешалось свободно веселиться. К празднующим язычникам часто присоединялись и христиане.
Один из анонимных сирийских писателей-христиан объясняет со всей откровенностью, почему римская церковь остановилась в конце концов на дате 25 декабря. Он пишет: «У язычников был обычай праздновать 25 декабря день рождения Солнца. Во время празднеств зажигали огни. В этих торжествах и веселии участвовали также христиане. Когда отцы церкви заметили, что христианам эти торжества по душе, они решили в этот день праздновать Рождество Христово…» Такое примазывание христианской церкви к языческому празднику было одобрено не сразу и не всеми. Сирийцы и армяне обвинили римских христиан в принятии языческого культа, хотя их самих можно было упрекнуть в том же, поскольку они праздновали рождество 6 января, когда в Александрии отмечали рождение бога Осириса, отождествляемого с солнцем. Блаженный Августин (конец четвертого — начало пятого века) призывал своих братьев во Христе устраивать 25 декабря праздник не в честь солнца, а в честь того, кто это солнце сотворил. Еще в пятом веке папа Лев Великий (440–461) пишет в своем пастырском послании: «Есть среди нас такие, которые считают, что праздновать надо не столько рождение Христа, сколько восход нового солнца… Прежде чем войти в собор святого апостола Петра, они останавливаются на лестнице, поворачиваются и с благоговением склоняют головы в сторону солнечного диска». Таким образом, дата 25 декабря как день рождения Христа была как бы навязана церкви верующими, которые, согласно древним народным обычаям, отмечали в этот день очередную перемену в природе. Эти извечные традиции укоренились глубоко в сознании людей, и не удивительно, что христиане — главным образом простой люд — не могли и не хотели с ними расставаться. Ведь, несмотря на переход в новую веру, они оставались детьми природы. И церкви, бессильной искоренить эти обычаи, ничего не оставалось, как приспособить их к своим нуждам и вложить в них новое содержание. Некоторые церковники и богословы пытались даже «теоретически» обосновать эту узурпацию церковью языческих праздников. Один из епископов так, например, начал свою проповедь в канун рождества: «Хорошо, что народ называет день рождения господа нашего днем Нового солнца. Мы отнюдь не пытаемся этого изменить, ибо вместе с рождением спасителя наступает обновление не только всего рода человеческого, но и солнечного сияния. Если во время страстей господних солнце померкло, то конечно же оно должно просиять ярче в день его рождения».
В восприятии верующих праздник рождества неразрывно связан с идиллической, трогательной и радостной сценой в пещере, где главными действующими лицами являются вол, осел и три царя-волхва. Обычно принято считать, что это представление основано на евангельских сказаниях. Но, как мы уже говорили, в Евангелиях от Марка и Иоанна нет вообще ни слова о рождении Иисуса, у Матфея же и Луки — единственных канонических источниках, рассказывающих об этом, — не упоминаются ни вол, ни пещера. В Евангелии от Луки Иисус родился в конюшне, и его положили в ясли; что же касается трех царей, то о них говорится единственно в Евангелии от Матфея, но там они вовсе не цари, а прибывшие с Востока волхвы-мудрецы. Таким образом, если исходить только из евангелий, то придется признать, что на святых образах эти волхвы совершенно незаконно носят великолепные царские короны, и сомнительно также, по праву ли им присвоены почтенные имена Каспара, Мелхиора и Валтасара. В евангелии этих имен нет, волхвы там выступают анонимно.
Откуда же взялись эти подробности, весьма существенные, кстати сказать, ибо без них невозможно себе представить церковное искусство и христианский фольклор, столетиями воздействовавшие на умы и воображение людей? За ответом нам придется вернуться в далекое прошлое, в первые века христианства. Исследователи установили, что все сказания о детстве Иисуса позаимствованы из апокрифического сборника легенд, созданного около пятого века нашей эры и включавшего, в частности, буддийские и персидские предания. На основе этого сборника появились позднее два апокрифа: «Армянская книга детства» и «Арабская книга детства». И вот в «Армянской книге» сказано, что волхвы были персидскими царями, и названы их имена. «И вскоре ангел господень отправился в страну персов, чтобы повелеть царям-мудрецам тронуться в путь и поклониться новорожденному Младенцу. И девять месяцев вела их звезда, и прибыли они, когда Девственница стала матерью. Ибо тогда Персидское царство превосходило могуществом и победами своими всех царей Востока. А мудрецами были три брата: первый, Мелкон, правил Персией, второй, Валтасар, правил Индией, а третий, Каспар, властвовал над арабами». В порядке информации заметим, что европейская традиция превратила Мелкона в Мелхиора. Автор армянского апокрифа, возводя волхвов на царские престолы, действовал, несомненно, под влиянием пророчеств Ветхого завета, в особенности же псалма 71. В этом религиозном гимне, сочиненном будто бы самим царем Давидом, говорится о величии и благодеяниях его будущего сына, которым в представлении христиан являлся Иисус Христос: «…Падут пред ним жители пустынь, и враги его будут лизать прах; цари Фариса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся ему все цари; все народы будут служить ему; ибо он избавит нищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасет; от коварства и насилия избавит души их, и драгоценна будет кровь их пред очами его; и будет жить, и будут давать ему от золота Аравии, и будут молиться о нем непрестанно, всякий день благословлять его…» А в пророчестве Исаии мы читаем: «Тогда увидишь, и возрадуешься, и затрепещет и расширится сердце твое, потому что богатство моря обратится к тебе, достояние народов придет к тебе. Множество верблюдов покроет тебя — дромадеры из Мадиама и Ефы; все они из Савы придут, принесут золото и ладан и возвестят славу господа» (60:5,6). Итак, родословные версии о царях и дарах, принесенных младенцу Иисусу, совершенно ясны.
О царях-волхвах, пришедших с Востока поклониться Иисусу, можно было бы написать целую книгу, озаглавив ее: «Удивительные судьбы трех волхвов». Народная фантазия создала о них всевозможные истории. Особенно интересным нам представляется арабское апокрифическое евангелие в его сирийской версии, где рассказывается следующее: однажды в Персии появился ангел в облике звезды, озарившей всю страну своим сиянием. Люди выходили на пороги домов любоваться этим небесным явлением. Почитатели огня и звезд, цари, вожди и жрецы, надев свои самые великолепные одежды, собрались на совещание. Жрецы, которых просили истолковать происходящее, сказали: «Родился царь царей, бог богов, светоч света!» И тогда снарядили в путь трех царских сыновей с дарами для божественного младенца. В дальнейшем рассказ верно повторяет канонические евангелия, добавляя лишь одну деталь: Мария подарила царевичам пеленку новорожденного. Вернувшись домой, они бросили пеленку в огонь, чтобы доказать, что это священная реликвия. И действительно, пламя обходило пеленку стороной, и при общем ликовании ее нетронутой извлекли из огня. Следует сказать, что количество волхвов или царей в этой легенде не всегда равнялось трем. В римских катакомбах изображены на фресках группы волхвов из двух, четырех и шести человек, а у сирийцев и армян их число достигает двенадцати. Только позднее твердо установилась цифра три, вероятно, по ассоциации с тремя сыновьями Ноя: Симом — праотцом семитов. Хамом — праотцом цветных народов (поэтому одного из волхвов изображают негром) и Иафетом — праотцом европейцев. Примерно в восьмом веке волхвы были произведены в цари и стали известны под именами Каспар, Мелхиор и Валтасар. Добавим еще, что мнимые останки этих царей покоятся в Кельнском соборе. Эти реликвии будто бы были привезены в четвертом веке из Персии в Константинополь, оттуда в Милан, и, наконец, в 1161 году стараниями императора Фридриха Барбароссы они были окончательно захоронены в Кельне.
