Никто, впрочем, особо не возражал. Сафир, на чьем лице в кои-то веки была улыбка, весело возилась с одной из девочек, на коленях Лейлы с важным видом сидел мальчишка лет трех, а еще двое пристали к Сунгаю, пытаясь погладить Хамсин. Острон даже на какое-то мгновение остро позавидовал им: сова сердито ухала, но позволила двум маленьким ладошкам погладить себя по спине.

Может, Элизбар все еще немного злился на Исана за то, что по его ошибке они оказались в ахаде Тасним и сделали ненужный крюк, а Острон был даже доволен. В большом доме Искандера определенно чувствовалось присутствие заботливой женской руки; окруженные детским хохотом, они просто не могли думать об одержимых, о сражениях, о смерти. Даже присутствие Исана не омрачало настроения. Более того, один из мальчишек забрался к тому на колени и спросил:

-- Дяденька, а почему у тебя глаза белые?

Слышавшие вопрос Острон и Ханса напряглись, но Исан выглядел немного растерявшимся и сказал:

-- Ну, потому что я такой родился.

Мальчишка хотел было задать новый вопрос, когда Ханса перехватил его и усадил к себе. Белоглазый с облегчением вздохнул, Острон отвернулся и обнаружил, что на полу возле его подушки стоит двухлетняя Раяна, прижимая к груди тряпичного зайца.

-- На, -- сказала она и протянула ему игрушку. Острон, растерявшись не меньше Исана, покорно принял дар.

-- Спасибо.

Девочка улыбнулась и побежала куда-то. Острон было позабыл о ней, слушая разговор между старейшиной и Дагманом, но тут его снова подергали за рукав.

На этот раз Раяна притащила маленькую деревянную лошадку.

-- На!

Пришлось взять и лошадку. Девочка на этом не успокоилась, и Острон в панике обнаружил, что она тащит игрушечного верблюжонка; заметив это, рассмеялась Лейла, сидевшая напротив.

-- Ты ей понравился, -- сказала девушка.

-- Что мне со всем этим делать? -- спросил Острон, глядя на свои колени, на которых лежали игрушки.

-- Ничего, потом тихонько положишь на место. Ха-ха, Ханса, погляди, у Острона появилась невеста!

-- Тоже мне невеста, -- растерялся нари.

-- ...Я все-таки настаиваю, -- донесся до него голос Искандера. Он перевел взгляд на хозяина дома. Искандеру отвечал спокойный Сунгай:

-- Что ты, нет необходимости. Я думаю, тебе лучше побыть с женой, разве не так? Нахуда Дагман знает дорогу, мы доберемся без проблем.

-- Не зови меня нахудой!..

-- Но это дело чести, -- не сдавался маарри. -- В конце концов, я ваш касида. По обычаям я должен проводить вас.

-- Во имя Сирхана, -- вздохнул Сунгай, -- хорошо, но не стоит провожать до самого Санджара. Пары фарсангов будет достаточно. Мы и так благодарны тебе за ночлег и угощение, Искандер.

-- Это такая малость!

Острон принял очередную игрушку от Раяны, которая убежала за следующей, и улыбнулся. Касида... совсем как в старые добрые времена. Он и не знал, что у оседлых племен этот обычай тоже жив. Кочевники блюли его много веков; если в шатре семья принимала гостей, то ее глава, хозяин-касида, считал их своими гостями еще трое суток после того, как они уехали. В опасные времена и провожал сколько-то; видимо, Искандер счел, что раз времена опасные... глупо, конечно, скорее они защитят его, чем он их, но приятно: напоминает о старой жизни.

Малышка Раяна тем временем, кажется, перетаскала все свои игрушки и решила подарить себя, забралась к Острону на колени. Он мягко придержал ее за плечо, чтоб не свалилась; она была горячая и тонкая, как птичка.

-- Зачем он хочет провожать нас? -- вполголоса спросил его Исан.

-- Это обычай, -- пояснил Острон. -- Мы его гости.

-- Странный обычай, -- пробормотал белоглазый, -- разве это не означает, что он будет возвращаться домой в полном одиночестве?

-- Поэтому Сунгай и согласился лишь на пару фарсангов. Не думаю, что на этом пути с ним что-то случится. К тому же, ты же чуешь одержимых, верно?

-- Поблизости никого нет, -- не меняя выражения лица, отозвался Исан. -- Но я не думаю, что то мерцание мне померещилось.

-- Может ли такое быть, что на самом деле оно было к северу отсюда?

Исан помедлил с ответом.

-- Не уверен, -- наконец сказал он. -- Ты не думаешь, что я обманываю вас всех, нари?

-- Нет, -- удивился Острон. -- Почему?..

-- Может, в первый раз я привел тех одержимых и специально выдал их вам, чтобы вы поверили мне, -- сказал Исан. -- И теперь заманиваю вас в ловушку.

Острон медленно повернул голову и долго смотрел в глаза безумца, прищурившись. Белое лицо Исана оставалось совершенно беспристрастным; тонкие губы -- лишь узкая полоска.

-- Нет, я так не думаю, -- сказал Острон.

-- Полагаю, некоторые твои спутники не согласны с тобой.

-- Они считают, что я слишком доверчив, -- кивнул нари. -- Что ж, время покажет, ошибся ли я.

Вечер плавно подошел к своему концу; старейшина Файясуддин пожелал гостям доброй ночи, не без помощи Искандера и робко сующих головы в дверь родителей выгнал сорванцов из зала; Острон в замешательстве обнаружил, что девочка на его коленях уснула, и бережно передал ее отцу, как великое сокровище, но девчонка и не проснулась. Он не видел, как улыбаются Сафир и Лейла, глядя на него. Потом Искандер провожал гостей по комнатам, в результате короткой драчки Элизбар, пытавшийся ущипнуть Лейлу за мягкое место, получил звонкую пощечину, заставив Хансу оглушительно хохотать; Ханса в итоге тоже схлопотал от Лейлы (за то, что мог разбудить малышку Раяну) и поспешил скрыться за спиной Острона. По безмолвному соглашению Острон, Исан и Абу Кабил разделили одну комнату на троих. Кузнец с невозмутимым видом разлегся на топчане, Острон еще какое-то время начищал ятаганы, потом заметил, что Исан неподвижно стоит у окна и смотрит на улицу.

-- Ты спать-то собираешься, глазастый? -- опередил его вопрос Абу.

-- Разве мы этой ночью не назначаем караульных? -- холодно отозвался тот. Острон пожал плечами.

-- Здесь безопасно, -- сказал он. -- Хамсин вполне будет достаточно, она все равно ночная птица.

-- Птица? -- с легким недоверием будто спросил Исан. -- Ты доверяешь свою безопасность птице?

-- Не стоит недооценивать Хамсин.

-- Идиот, -- произнес белоглазый. -- Я мог ошибиться, но я чуял присутствие одержимого. Если он снова появится, эта твоя Хамсин сможет убить его?

-- ...Ладно, ты прав, -- вздохнул Острон. -- Схожу предупредить остальных.

***

-- Да он параноик, -- недовольно бормотал с утра Элизбар, чья очередь нести караул выпала на глухие ночные часы. -- Ни намека на одержимых, а он бьет панику.

-- Лучше быть невыспавшимся, чем убитым, -- резонно возразил Сунгай. -- В этом я с ним согласен.

Солнце еще не взошло, лишь озарив горизонт алой полоской; уже когда они собирались выходить, из своей спальни спустилась и Ясмин, жена хозяина дома. Она еще была бледна, и ее темные волосы только подчеркивали это, но женщина уверенно держалась на ногах и улыбнулась им. Острон, Басир и Ханса как раз неловко пихали друг друга локтями, когда она вдруг низко поклонилась и сказала:

-- Наша семья в неоплатном долгу у вас.

-- Не стоит благодарности, -- ляпнул растерявшийся Элизбар: в тусклом утреннем свете Ясмин оказалась красива; кто-кто, а ассахан всегда был падок до женской красоты. Ханса между тем ехидно усмехнулся и ткнул его в спину.

-- Мир вам, -- степенно сказал Сунгай, намеренно не обращая на них внимания. -- Да хранят вас боги.

-- Пока! -- звонко крикнула Раяна, когда они уже собирались выходить на улицу. Острон невольно улыбнулся.

-- Попрощайся с невестой, -- прыснул ему на ухо Ханса.

-- Пошел ты в Хафиру, -- отозвался Острон, но погромче все же добавил: -- Пока, Раяна!

Искандер вышел последним, закрыл за собой дверь; сноровисто закрыл лицо маудом по обычаям маарри, оставив лишь глаза.

-- Ты не передумал? -- негромко спросил его Сунгай. -- Ведь обратно тебе придется возвращаться в полном одиночестве.