Однако в таком вот замечательном состоянии есть существенный пробел. Мне не хватало ощущений. Привыкнув за время жизни к тому, что любая поверхность имеет свои ярко выраженные характеристки, я поняла, что в таком виде не чувствую разницы. У меня нет рецепторов, чтобы ее чувствовать. Я помнила, что вода -- мокрая и холодная, текучая и тяжелая -- но я этого не чувствовала -- она текла сквозь меня, не соприкасаясь со мной. Я помнила, что воздух -- невесомый и имеет запах -- дыма, пыльцы, пыли -- но я этого не чувствовала -- у меня не было носа, у меня не было тела, чтобы понять, когда дует ветер. Из всех человеческих чувств мне были доступны зрение и слух, а остальное лежало в области привелегий человека. Это на самом деле так много, когда можешь почувствовать, что именно на тебе надето, что ты ешь, чем пахнешь... Я заметила, что по возвращении приобрела привычку трогать предметы, убеждаясь, что они есть, нюхать разные запахи, наслаждаясь тем, что я это могу, ощущать вибрацию поезда метро и тряску на ухабах в дороге. Я понимаю демонов -- им совсем-совсем недоступен наш мир, а он такой разнообразный, такой... ощущабельный... И смейтесь им в глаза, когда они скажут, что сильнее -- они -- нематериальны и имеют власть только над тем, что вы сами себе напридумываете, потому что сила наших мыслей сама загоняет нас к ним в лапы. Знаете известную когда-то историю? Один профессор настолько достал студентов, что те решили ему отмстить -- схватили и, завязав глаза, отвели в неизвестном направлении, где, поставив на колени, зачитали ему обвинительный приговор с решением отрубить голову. Положили его голову на деревянную колоду и хлопнули по шее мокрым полотенцем. Думая, что теперь он после пережитого ужаса сотню раз подумает, прежде чем издеваться, они развязали его и отпустили. А профессор на месте остался. Он умер, думая, что ему на самом деле отрубили голову. Такова сила наших мыслей. Или, из собственного примера. Как то спала и снилось мне, что я катаюсь по льдам в антарктиде -- это было задолго до моих первых осознанных опытов в области мысленных путешествий, так что это был просто сон. И один раз я неудачно соскользнула с ледяной горки прямо под воду, под лед -- и не смогла подняться на поверхность. А дышать-то мне хотелось. Кстати, умирать от удушья -- не намного легче, чем от огня. Умирать вообще -- больно. Меня что-то вытолкнуло из сна уже когда мое сердце останавливалось и когда я открыла глаза, я еще не дышала, я все еще была там, под водой в своих мыслях и мне потребовалось время, чтобы осознать, что я - дома, лежу на кровати и что дышать-то мне уже почти и не хочется. Когда я осознала, что я дома, я судорожно вздохнула и минут пять пыталась надышаться. А ведь это тоже -- только мысли. Да что там говорить -- любой предмет, которым мы сейчас пользуемся -- когда-то был кем-то придуман -- то есть существовал когда-то только в мыслях. Весь наш мир -- придуман -- от одежды и до космических кораблей. Это сила, доступная только человеку -- ни одно существо на Земле больше ею не обладает. Про вселенную не знаю -- много разговаривала с уфологами, у них своя точка зрения. Конечно, и у меня есть пара мыслей, но чем их подтвердить или опровергнуть, я не знаю, а потому скромненько молчу в тряпочку.
Про время я тоже забыла, шастая, где придется, то есть -- когда придется. Проносясь над одним и тем же местом (а уж с ориентированием у меня всегда было замечательно -- где хоть раз прошла -- не заблужусь) -- я видела его в разных видах -- заросшим и пустынным, застроенным и затопленным, просевшим и поднявшимся вверх... Но меня это мало трогало -- я шастала, расходясь по земле концентрическими накладывающимися кругами -- расширяя область исследования -- очень удобная для меня форма поиска. Наконец, вы не поверите, я нагулялась -- мне снова до дрожи захотелось человеческого общества. Земля прекрасна, но без человека пуста и скучна. Я бы немедля пошла в храм, чтобы вознести горячую благодарность Богу за то, что человек -- есть, где бы только найти тот храм, где он стопроцентно услышит? Если найду -- я стану истовой прихожанкой -- без человека жизни нет. Идеализировать человека не собираюсь -- его утопить, повесить и сжечь на всякий случай - мало, но без человека бытие пусто. Совершенно, отлажено и пусто. Вам никогда не хотелось кого-нибудь удавить и одновременно прижать к себе, не отпуская? А мне вот -- хочется. Но я вообще вся в противоречиях. Просто -- вся. Это не мои мысли, это мне так со стороны сказали, даже не один человек. Так, что ли, в глаза бросается?
Ушла в себя, вернусь не скоро
М-м-м, я отвлеклась...Прошло две недели со дня моего последнего общения с человеком не в реальности. Вроде эмоции подуспокоились и я снова жаждала действий. Оказывается надолго меня не остановить. Это я так себя хвалю. В-общем, я пошла...
Мне покоя не давал тот факт, что я утопила жителей прибрежной деревушки. Я корила себя и корила, костерила распоследними словами и вообще, была жутко расстроена. И я решила быть вместе с ними в момент их гибели, разделить их страх и боль, наподдать себе, так сказать, тем же сапогом. Так что я направилась туда, куда тянуло меня чувство вины. Это я так высокопарно, потому что понятия не имею, куда именно меня тянуло -- я снова положилась на чувства, а не на память и логику -- уж слишком сильны они были, чувства мои, поэтому опасаться промаха не приходилось. Как я и думала, занесло меня опять в тело. В-общем, здорово, живем. Осторожно, едва почувствовав привычные осязательные ощущения, недоступные мне в виде души, я открыла глаза и осмотрелась. Я гуляла по высокому берегу и, напевая, собирала цветы. Кружилась, танцевала, плела венки. Никаких мучений, никаких ступоров -- счастье полной чашей. Не поняла? А, впрочем, какая разница, главное, что эта душа меня впустила, за что ей огромное человеческое спасибо. Понаслаждаюсь-ка я снова такими редкими чувствами. Что я, кстати, с успехом и проделывала несколько часов, любуясь на действия той, кто был так со мной приветлива. Мы вместе собирали цветы и плели, гуляли, бегали по травке, лежали, смотря в небо и вдыхая аромат летних, разгоряченных солнцем трав. Вечерело.
"Катерина-а-а-а" - призывно раздался голос откуда-то снизу и я повернула голову на звук
Снизу по тропинкке поднимался на вершину плато молодой, весьма симпатичный мужчина, я бы сказала -- очень симпатичный. Я бы потупилась и покраснела, да девушка, счастливо взвизгнув, кинулась со всех ног к нему на шею и он, захохотав, закружил ее по полю.
"Пора домой, Катерина" - ласково сказал он и взяв за руку повел вниз.
Внизу был городок, вернее деревенька, прилепившаяся у самого моря и находящая спереди скалистого берега, который как-то ступеньчато от моря отступал. Мы прошли с самых высоко расположенных домов, спустились чуть ниже и зашли в обычный такой, ничем не примечательный дом. Мужчина разул Катерину и подтолкнул в комнату, а сам остался разводить огонь в лампе. Девушка зачарованно прошла в комнату и остановилась. Тут только я обратила внимание, что она особенно-то и не заморачивается тем, что вокруг нее находится, так, на своей волне, вся внутри себя. Как то стало не по себе -- уж слишком ощущения внутри были отличны от нормальных. Я подтолкнула ее к окну и она, ничуть не сопротивляясь, подошла и бездумно уставилась на улицу. Я смотрела наружу, любуясь домами в лучах заходящего солнца и сердце щемило чувство вины и жалости. Скоро тут все будет разрушено...
"Вы все умрете" - громко сказала Катерина
Звуки, раздававшиеся сзади -- стук, звон, шаги -- замерли и сзади меня ухватили мужские руки и развернули:
"Что ты сказала?" - на меня с тревогой смотрели карие глаза мужчины
Катерина же безучастно смотрела перед собой. Мужчина встряхнул ее и требовательно спросил - "Что ты сказала, сестренка?"
Сама я все это время пребывала в удивленном ступоре -- она меня слышала? Как? А потом посмотрела на мужчину. Не хочу, не хочу я, чтобы он умирал! Ну вдруг не всех та волна убила, вдруг я, ослепленная ужасом не увидела спасшихся? Вдруг хотя бы они -- выжили? Ведь возможно такое? Подумала еще мгновение и выпалила на одном дыхании - "Там в море извергается вулкан, от него пошла большая волна -- она тут все сметет, уходите". И услышала задумчивые слова девушки, неспешно водящей пальчиком по узору на рубашке мужчины.
