По традиции обмена я подарила Галшу бронзовую черепашку - символ робкого любопытства. Я сама выбрала такой подарок в Агарти в храме дарения. Черепашка украшена затейливой резьбой и цветными камнями, а верхняя часть панциря сделана из отполированного агата цвета бронзы с природным рисунком, похожим на узор черепашьего панциря - такой камень сам по себе как очень редок, так и очень красив. Хотя дар скромный и практическойпользы от черепашки, очевидно, не будет никакой, тем не менее, я видела, как Галш искренне радовался, бережно держа мой подарок в руках и разглядывая его.

Ослепительная Айка подарила и Салинкару трансмутирующее устройство - в виде броши (а он ей - крохотный фонтан в форме хрустального цветка лотоса - удивительное творение мастеров Симбхалы). У Салинкара тоже задание от учителя, он также трудится над своим писанием, но я не знаю, совпадают ли наши задания в точности - мы получили их каждый в личной беседе с досточтимым учителем Рамбуном. Хотя это не секрет, я не хочу расспрашивать Салинкара о его упражнениях, потому что мне это не нужно, но главное - потому, что этот долговязый парень мне неприятен так же, как и я ему. Салинкар считает меня существом низшим и всегда смотрит на меня свысока, и я не придавала бы этому большого значения, если бы не то, как он преображается в присутствии учителя: его высокомерный тон сменяется тут же на тёплый и дружеский, и он всем своим видом являет братскую любовь и заботу о моей персоне, хотя, стоит нашему почтеннейшему наставнику удалиться, Салинкар вновь начинает держаться отчуждённо и чуть ли не брезгливо. Он старше меня почти на два года и, к тому же, ревнует к учителю - может быть, поэтому он так себя и ведёт?.. Нам с ним позволили беспрепятственно знакомиться и использовать записи и заметки наших антиподов, до того момента, разумеется, пока они сами не отправились на Гею - я догадываюсь, что профессор Хиги определил и им описывать некоторые события. Наши антиподы используют для этого живые образы, а вот насчёт их рун я не знаю - нужно будет непременно разузнать.

Живые картины, которые запоминает и затем воспроизводит мой медальон, совсем не похожи на показы фильмов, что известны на Гее: вы видите не движущиеся по экрану картинки, снятые кинокамерой на плёнку или записанные на проволочную катушку, а словно влезаете в голову того, кто всё это сам видел, слышал и переживал. Когда смотришь про свои события, это как твоя же память, ставшая кристально чистой и во всём доступной. При просмотре чужих картин они воспринимаются почти как твои собственные воспоминания, которые ты основательно подзабыл, но вдруг очень ясно и красочно вспомнил. Ты тогда переживаешь чувства другого как свои, но при этом не теряешь связь с реальностью и осознаёшь, где в данный момент находишься и что вокруг происходит, и то, что на самом деле это не твои воспоминания. Кроме самих живых картин, такие образы содержат ещё один важный элемент, который я назвала бы "мысленные комментарии": одновременно с таким удивительным фильмом ты получаешь не только то, что кто-то увидел и услышал, но также понимание, каким он это видел, то есть как он это оценивал и о чём размышлял. Вот эти мысленные комментарии при трансмутации образа в руны, пожалуй, полезнее самих живых картин. Для обозначения слов и фраз, у которых нетдостаточно близких значений в нашем языке, например, таких предметов, которые попросту не известны или отсутствуют в нашем мире, заклятый медальон при трансмутации предлагает на выбор наиболее близкое значение или пояснение. Это ещё одно несомненное удобство, но если вы захотите, к примеру, создать текст о том, как овладеть ремеслом управления их кораблём-звездолётом, вас постигнет неудача: вы получите плохо связанный набор слов знакомых, но совершенно бесполезных для понимания вами этого ремесла. Пока что совсем неведомые слова попадаются мне не часто и, как я надеюсь, для читателя в Симбхале смысл моих текстов не окажется непонятным или чересчур искажённым, если в нём станет изредка упоминаться нечто не совсем определённое.

Я прикрепила заклятый медальон поверх одежды на груди - в том месте, где он оказался бы, повесь я его на цепочке. Первое время я всё боялась его потерять, и часто прижимала медальон ладонью левой руки, но очень быстро я поняла, что потерять его невозможно, если сама того не захочешь. В первую очередь потому, что ты постоянно ощущаешь ментальный контакт с ним. Первый опыт знакомства с этим прибором, простым в обращении и удивительным в совершенстве, пронзает всё твоё существо, словно ты открыла дверь, за которой простёрлась полная живой свежести долина, освещённая утренним солнцем. Поэтому я буду называть записанные в медальон картины воспоминаний, как и мой высокочтимый учитель - "живые образы". Повторюсь, что по моему желанию они трансмутируются в рунный текст, что делает для меня составление этой летописи не только лёгким, но чрезвычайно приятным и увлекательным занятием. Хотя учитель Рамбун и обязал меня составлять всю летопись лишь в рунах, я также постараюсь последовать и этому живописному приёму, отыскав и освоив способ, чтобы дополнять руны соответствующими живыми образами. Займусь этим позже, когда выпадет свободное время, может быть завтра.

После прибытия и знакомства нас - не знаю, как точно сказать - доставили? Переправили? В общем, мы оказались в своих личных покоях. Как мне и рассказывал мой высокочтимый наставник, в Чертогах нет какой-то постоянной планировки помещений, их взаиморасположение и сами они постоянно меняются, приспосабливаясь под сиюминутные нужды своих жителей. Так же было и тогда: едва покинув "Тай-Та", мы пересекли какую-то прозрачную галерею, с которой могли обозреть большой зал со множеством гостей (это специально нам показали), а после галереи попали сразу каждый в свои покои. Местные двери по большей части не открываются, а просто исчезают, но есть и красивые двустворчатые двери, которые распахиваются плавно и бесшумно при вашем приближении, или остаются закрытыми, что означает, что путь тудадля вас нежелателен. Впрочем, как оказалось, и такие двери не затворены на замки и каждый желающий, если очень ему приспичит нарушить этикет, сможет проникнуть за них, и не будет никак наказан. Но если тебя ведут или ты точно знаешь, куда тебе надо - ты попадаешь туда сразу, без всяких ощущений и эффектов. Просто был в одно месте и так легко, сделав всего десяток-другой шагов, очутился и другом, в которое и стремился попасть. Как делается это волшебство - я не могу себе вообразить.

В покоях я ожидала увидеть роскошь, может быть необычную, но соответствующую славе этого места, но по крайней мере в моих комнатах всё оказалось довольно аскетично. Но также очень красиво и удобно! Я должна была сама в них освоиться, и учитель Рамбун заверял меня неоднократно, что трудностей не возникнет - и так и случилось. Я омылась в замечательной купальне, где глубина воды и направление и сила бьющих из любых направлений струй менялись по одному желанию, так же как и температура той воды и её аромат. Поначалу я боялась пожелать ненароком кипятка или ледяной пучины, или каких-то мерзких запахов, но такие пожелания просто не исполнялись, так что робость моя быстро прошла. Я пожелала под конец, чтобы мягкие тёплые струи подняли моё тело вверх и удерживали его, что и было исполнено. О, какое это блаженство! Вытирать влагу с тела оказалось ненужным! Как только я вышла из купальни, лишняя влага куда-то незаметно исчезла с моей кожи, лишь волосы остались слегка влажными. Как они это делают, интересно?..

Я расчесалась - мои волосы оказались не спутанными, расчесались удивительно легко! - и потом долго стояла перед зеркальными стенами (ещё одно приятное удобство!), наслаждаясь свежестью. На Гее, живя ещё с родителями и братиком, я не придавала таким вещам слишком уж большого значения, следила за собой как и все. А вот в палаистре меня и других учениц готовили, словно жриц любви, и особенно тщательный уход за моим телом был перед отправлением в путешествие в этот мир. При том, что мы получали много мелких травм и очень уставали во время физических упражнений, нам не позволялось иметь никаких сломанных ногтей, никаких волос на теле, кроме тех, что составляют причёску на голове, даже естественный запах тела нужно было не просто оттенять благовониями, а полностью удалять тщательным мытьём кожи и специальными растираниями. Особенно сложно было следить за волосками на бровях - они должны составлять определённую тонкую линию и даже за один выросший за её пределами и найденный придирчивой наставницей, нас строго отчитывали. Наверное, строже нас предупреждали только насчёт воровства. А я в жизни не украла ни рисинки, я даже вора видела только один раз на фотографии в ежедневной газете, и до сих пор мне неприятно вспоминать про этот снимок! Волоски же на теле легко удалялись специальной мазью, и после этого уже почти не росли, но тем труднее было уследить за теми немногими, что всё же прорастали. Я приобрела привычку при каждом удобном случае доставать зеркальце и изучать свои брови в поисках отросших или пропущенных волосков. Но лишь когда я прибыла сюда, я полностью осознала важность такого тщательного и скрупулёзного ухода за нашей внешностью: мы даже при таком тщательном уходе выглядим неряшливыми, неумытыми, неуклюжими дикарями в сравнении с жителями мира Эоры. Просто удивительно, сколько в них доброты и великодушия, что они всё равно воспринимают нас без тени брезгливости, без намёка на высокомерие, и даже с явной симпатией. Хотя, признаюсь, стоящая между нами непреодолимая для меня стена видится мне хотя и кристально прозрачной, но ещё более высокой и непреодолимой.