— Ну, и что, — холодно отреагировала Этта. — Я его уже давно не любила.

— Да, конечно, не любила. Но твоя нордическая гордость не смогла вынести того, что он любил другую. Поэтому ты его и убила! Не хотела отдавать его никому!

— Да он в любое время мог иметь эту другую, ты же знаешь. Но ты так же хорошо знаешь, что для этого ему нужны были деньги.

— Твои деньги, твои деньги… — презрительно продолжала Рут. — Плевал Гвидо на твои деньги!

— К сожалению, нет. Он даже пытался убить меня. Ты же сама недавно говорила, что Лора без денег никогда бы не вышла за него замуж.

— Да что Лора… — Рут сжала губы и несколько мгновений стояла, как вкопанная. Потом медленно обошла диван, будто что-то обдумывая, и произнесла: — Он любил вовсе не Лору.

— А кого же?

— Меня, меня он любил!

У Этты перехватило дыхание, на нее напал парализующий ужас.

— Тебя?!

— Да, меня… Только меня одну. Ни одной другой женщины, никогда. И тебя не любил! — Рут впала в какое-то неистовство. Теперь это было не только желание мести, но и откровенная ненависть к Этте. — Ты, гусыня! Ты же никогда этого не замечала. Лора была таким же холодным куском льда, как и ты. С тем же успехом он мог бы остаться и с тобой!

— Значит, у него никогда не было любовной связи с Лорой?

— Конечно, нет! Письма, которые он посылал в Зальцбург, предназначались мне. И тридцать красных роз каждый раз — мне! Сотни красных роз посылались в Зальцбург — все для меня! Все за твои деньги! Котеночек — я! Именно я — та женщина, которой он писал: «Ты — любовь моя последняя…» И она была последней. Я — его последняя любовь!

— Вот, значит, что хотела сказать мне Лора, когда искала встречи со мной. И поэтому…

Вся правда мгновенно раскрылась перед Эттой. Теперь она знала, почему должна была умереть Лора, и кто ее убил. Это была Рут, она стояла за открытой дверью, включив музыку, и измененным голосом говорила Лоре: «Входите, я в постели…»

Да, Рут способна на убийство.

Эта догадка пронзила Этту, как удар током, и она начала понимать, какая опасность грозит ей самой. Разве может Рут допустить, чтобы Этта ушла живой из этого дома? Она действительно попала в ловушку.

— А где… где же Роман?

— Не надейся, голубка… Роман не придет, никто не придет… Я хотела побыть с тобой наедине. — Рут крепко держала за руку оглушенную страхом Этту. — Ты от меня не уйдешь… Моя исповедь закончилась, я призналась и чувствую себя свободной. Теперь — твоя очередь. И тебя надо освободить…

— Рут, — задыхаясь, заговорила Этта. — Что ты выиграешь, если убьешь меня?

— Ты забрала у меня Гвидо, — сквозь зубы прошипела Рут, — и ты должна за это заплатить. А я еще получу, что хочу. Все твои деньги! Роману достанется все, когда ты умрешь, а я — я выйду за него замуж! — Она вдруг подняла руку в черной перчатке, сжимающую пистолет. — Теперь ты сама себя убьешь, моя голубка!

Этта вскочила, но, запутавшись в шали, тут же упала на пол, больно ударившись головой о железную решетку камина.

— Ты, трусливая душонка! Всего-то и нужно, чтобы все выглядело, как самоубийство! — Рут наклонилась над ней, схватила ее и…

Порыв ветра пронесся по комнате. Быстрые шаги… Топот… Родной голос…

Но все это Этта воспринимала уже исчезающим сознанием. А потом…

Сначала ей показалось, что она видит сон. Откуда-то появился Роман. С ожесточенным лицом он стоял за спиной Рут и крепко держал ее, скручивая руки.

Рут вырывалась, не могла освободиться. Тугой узел ее волос развязался, черные волосы закрывали лицо.

— Отпусти меня, — шипела она. — Я же только хочу…

— Я знаю, что ты хочешь. Я стоял на улице и все слышал. Ты и твой Гвидо стоите друг друга.

— Этта — не лучше! — с ненавистью крикнула Рут. — Она убила Гвидо!

Лицо Романа исказилось, обнажая зубы. А глаза буквально окаменели.

— О-о, нет, не Этта — я! Я… — Больше он ничего не успел сказать.

Резкий металлический голос у двери перебил его откровения.

— Это признание, Роман Кайзер? — На пороге стоял комиссар Фрайтаг.

Роман отпустил Рут, провел рукой по мокрым волосам и устало проговорил:

— Да, это я убил Гвидо Ахенваля.

Комната мгновенно наполнилась какими-то мужчинами, среди которых был и Виктор. Он быстро подбежал к Этте и заботливо поднял ее.

Помощник Фрайтага Дундалек и еще один полицейский плотно закрыли дверь, встали перед ней и включили свет.

Рут забралась в угол. Ее глаза, полные тупого отчаяния, были направлены на Романа.

— Он лжет, — сказала она. — Он не убивал, просто хочет взять убийство на себя, чтобы защитить свою любимую кузину.

— Во всяком случае, он только что не дал вам убить ее. Это однозначно. Мы все свидетели, — обернулся к ней Фрайтаг, затем наклонился и поднял с пола револьвер. — Откуда у вас оружие?

Рут выпятила нижнюю губу и ничего не ответила.

— Я могу вам это сказать, — продолжал Фрайтаг. — Револьвер принадлежит Фройдбергам. Его привезла Лора Фройдберг, а вы взяли его из ее сумочки, после того как убили Лору в квартире Этты Ахенваль. Вы признаете это?

— Все, что вам угодно.

— Вы арестованы, Рут Хинрих, — спокойно проговорил Фрайтаг.

В ответ она лишь пожала плечами и упрямо повторила:

— Роман невиновен. Он не убивал Гвидо Ахенваля. Он и не мог этого сделать.

— Почему же?

— Потому что он всю ночь был в своей комнате, наверху, в пансионе. Его комната — рядом с моей, и я слышала его.

Роман стоял, прислонившись к двери кухни, и смотрел в сторону Рут.

— Ты вовсе ничего не слышала, Рут. Ты приняла снотворное и сразу уснула… Даже не слышала, как я звонил Этте и просил ее уйти в отель.

— Конечно, я…

— Да что там, — сердито отмахнулся Роман. — Ты вообще проснулась только тогда, когда к нам потом поднялась Этта… Чего ты, собственно, добиваешься?

— Чего я хочу? — Рут сделала шаг в его направлении, глядя на него своими большими пылающими глазами. — Чтобы ты не рисковал из-за Этты головой. Ты — дурак…

Роман глубоко задышал.

— Я бы хотел, чтобы ты поняла, куда тебя затянуло, Рут.

— Закончим дебаты, — прервал их Фрайтаг. — Я хочу услышать от вас, что было после звонка.

— После какого звонка?

— После того, как вы позвонили Этте Ахенваль и посоветовали ей уйти в отель. Что вы предприняли потом?

— Я пошел в свою комнату, встал у окна и начал ждать. Я хотел убедиться, что Этта последовала моему совету. Я очень беспокоился.

— Беспокоились, — деловито повторил Фрайтаг. — Почему? Вы знали о плане Ахенваля заказать убийство своей жены?

При этих словах Этта вздрогнула и почувствовала резкую боль в голове. Виктор успокаивающе положил руку на ее плечо.

— О плане я ничего не знал, — продолжал Роман. — Но что-то предчувствовал, подозревал… В тот вечер все сошлось.

— Что все?

— Мне стало ясно, что… — Роман замялся. — Что моя невеста была любовницей Ахенваля, — медленно проговорил он, не глядя на Рут. — У меня уже давно были догадки, но я считал невозможным такой обман. Но в тот вечер я вдруг прозрел.

— Значит, поэтому вы хотели, чтобы Этта Ахенваль ушла в отель. Вы вознамерились рассчитаться с Ахенвалем, когда он вернется ночью домой.

Роман удивленно поднял глаза, не понимая ход мыслей Фрайтага.

— Нет, — потряс он головой. — Все не так. У меня не было плана убить Ахенваля.

— Как же? А почему вы посоветовали вашей кузине провести ночь в отеле?

— Я уже вам говорил… Я боялся за нее…

— Хорошо… Что вы предприняли после того, как Этта ушла в отель?

— Я стоял у окна, курил и думал.

— О чем?

— О чем только не думал… О любви, страсти и смерти… Через пару минут Этта вернулась, и это мне не понравилось. Я как раз подумал, не спуститься ли мне и не проводить ли ее, как вдруг я увидел его. Ахенваля… Он крался, пригнувшись, вдоль домов, бесшумно, как зверь. И тут я понял, что он идет за Эттой, чтобы убить ее.

— Вы видели Осси Шмерля?