Будто назло, всего две лошади успели выступить прежде, чем привратник объявил: «Гарри де Лейер на Снежке». Настало время забираться на серого. Постаравшись забыть о своих синяках, Гарри поставил ногу в стремя и запрыгнул на спину Снежка, усаживаясь в седло. Снежок спокойно прошел по пандусу и встал у ворот.

Толпа одобрительно захлопала, приветствуя молодого человека, который так быстро вернулся на арену. Он выглядел достаточно уверенно, хотя зрители только что видели, как его волочило по грязи. Публике это спокойствие казалось сверхъестественным.

Как всегда, Гарри дал Снежку возможность посмотреть на толпу. Болея за молодого голландца, зрители мысленно были с ним на арене. Гарри выбросил из головы все посторонние мысли и настроился на лошадь – звуки пропали, осталось лишь чувство единения со Снежком без слов и ощущение, что он может провести его по трассе при помощи одних лишь мыслей.

Но когда до финиша оставалось всего два барьера, Гарри услышал, как копыто стукнулось о планку. Половина штрафного очка за касание задней ногой. Человек и лошадь галопом неслись к последнему барьеру. Если они возьмут его без штрафных очков, то все еще будут иметь шанс на победу. Снежок припал на задние ноги и прыгнул вперед. Но Гарри почувствовал, как копыто Снежка сбивает планку с шестов.

Два штрафных очка.

Неплохо, но недостаточно хорошо. Синюю ленту увезли домой в «Окс Ридж» Адольф Могаверо и его жеребец Первый Шанс. В первый раз, насколько мог припомнить кто-либо из де Лейеров, не было новой ленты, которую можно прикрепить рядом со стойлом. После невероятно удачного сезона Гарри и Снежок, похоже, потеряли форму.

Магия Гардена: неровная, неуловимая, непредсказуемая и иногда жестокая… Год за годом лошадь могла одерживать победу за победой, только чтобы быть остановленной этой магией. Под светом прожекторов Гардена создавались новые чемпионы. Прямо сейчас эта магия покинула тесное угловое стойло в подвале, известное как «Голландия».

Дети выглядели подавленными, и Гарри пытался приободрить их. Выставка продолжалась, будет много других возможностей. Он выполнял свою работу на конюшне с той же самоотдачей, что и всегда, никому не сказав о том, что после падения у него вся спина в синяках. Он потратил лишнюю минуту у стойла Снежка, шепча ему слова ободрения. Допустим, начало вышло не очень, но все было еще впереди: множество соревнований и кульминация – призовой класс в последний вечер выставки. Лошадь, которая к концу выставки наберет больше всего очков, объявят чемпионом.

На следующий день Снежку начало везти. Он промчался по арене без штрафных очков, обеспечив себе место в дополнительном раунде против Первого Шанса. Наездник Первого Шанса Адольф Могаверо, бывший жокей и участник стипль-чеза, выигрывал выставки уже десять лет. Могаверо знал арену Гардена как свои пять пальцев и выжимал из лошади все, на что та была способна. Но Гарри был уверен в Снежке. У Первого Шанса было преимущество: семи лет от роду, он всю жизнь выступал на выставках. Снежок по сравнению с ним выглядел потрепанным ветераном – хотя это и было его первое выступление на Национальной выставке.

Могаверо и Гарри ждали бок о бок в проходе, ведущем к воротам. За воротами рабочие сцены поднимали планки.

Первый Шанс шел первым. С того места, где они стояли, всадники не могли видеть препятствия. Когда ворота открылись и из них повеяло запахом грязи, покрывавшей арену, Гарри смог бросить быстрый взгляд на новую полосу препятствий. Привратник выпустил Могаверо и Первого Шанса на арену и закрыл ворота за ними. Гарри не мог видеть выступление Могаверо, но мог судить о нем по звукам: стук копыт, мгновения тишины во время прыжка, следующие за ними аплодисменты. Через миг ворота открылись снова. Первый Шанс прошел чисто.

Настала очередь Снежка. Гарри поприветствовал толпу, позволяя лошади сделать то же самое, и принялся за дело. Он направил Снежка к первому препятствию – и они будто слились воедино. Его тело было телом лошади, его душа – ее душой. Все закончилось в секунды. Чистый раунд у Снежка. Планки подняли для следующего дополнительного раунда. Толпа взорвалась аплодисментами.

Гарри с Адольфом Могаверо ждали за воротами. Лошади и наездники были совершенно не похожи друг на друга. Первый Шанс, взвинченный как никогда, переступал копытами и гарцевал на месте. Поводья Снежка были ослаблены, одна нога подогнута – так лошадь отдыхала, – уши лежали на голове. Гарри ждал, отпустив поводья. Когда ворота открылись, Первый Шанс вырвался на арену, разгоняя воздух вокруг себя. И опять Гарри слушал. В этот раз он услышал стук падающей планки, сопровождаемый разочарованным вздохом толпы. Ворота открылись, и Адольф по-товарищески кивнул Гарри.

У Гарри появился шанс. Раунд без штрафов принесет ему синюю ленту. Сколько раз Снежок безошибочно проезжал трассу за последние несколько месяцев! Много, не сосчитать. Но это был Гарден – здесь нельзя рассчитывать на предыдущие победы. Когда Гарри на Снежке рысью выехал на арену, толпа поприветствовала его аплодисментами. Однако сейчас времени обращать на них внимание не было. Лошадь и всадник должны были сосредоточиться, собрать воедино весь опыт, все мастерство, всю храбрость. Двенадцать препятствий, двенадцать возможностей схлопотать штрафные очки – от простого касания ногой до катастрофического падения. В призовых классах лошадям приходилось иметь дело с более высокими препятствиями поздним вечером, когда они устали, вымотаны и в обычные дни уже спят в своих стойлах. Часто случалось, что ночные соревнования требовали от лошади слишком многого. Рабочие, одетые в брюки цвета хаки, темные рубашки и шоферские кепки, ждали в центре арены. Неподалеку стояли распорядитель арены и судья, внимательно следя за ошибками.

В это время суток в Сент-Джеймсе Снежок обычно стоял в конюшне, наевшись сена, и смотрел на звездное небо, положив голову на дверь стойла. Вместо этого ему предстояло нелегкое испытание, требующее от него напряжения всех сил. Гарри подобрал поводья, сдавил круп лошади ногами и прошептал ей слова ободрения. Сейчас или никогда.

Снежок вытянул шею и помчался к препятствиям с явным удовольствием. На трибунах толпа ликовала, когда он перелетал каждую планку, свободный от гравитации, свободный от своей прошлой жизни рабочей лошади, которая когда-то тянула его к земле. Двенадцать раз он прыгал, перелетая через барьеры с запасом. Двенадцать препятствий. Ни одного штрафного очка. Впервые серый мерин, тренировочный конь из школы Нокс, выиграл первое место на Национальной выставке лошадей.

Вернувшись на середину арены, чтобы получить приз, Снежок неторопливо шел за Гарри и, казалось, не замечал суматохи, которую вызвала его победа. На трибунах тысячи людей – семьи с детьми, продавцы, полицейские и секретари – следили за ним с галерки, хлопая и подбадривая, потрясенные зрелищем лошади, которая могла летать без крыльев и в то же время так прочно стояла на земле. В лошадь легко было влюбиться. То, что приятный молодой человек, ее наездник, уже в нее влюблен, бросалось в глаза. Гарри провел лошадь по арене, делая победный круг. Нельзя было не заметить связи между ним и лошадью.

Той ночью де Лейеры повесили синюю ленту рядом со стойлом, и в первый раз их уголка конюшни коснулась магия Гардена.

Но выставка еще далеко не закончилась. Соревнования по конкуру проходили в несколько этапов. Каждый день приносил новые выматывающие препятствия и новые тяжелые испытания. Можно было запросто совершить ошибку. От лошадей вновь и вновь требовалось идеальное выступление. На следующий день Первый Шанс вырвался вперед, обойдя Снежка.

Две лошади шли к чемпионскому титулу голова к голове.

На галерке, окутанные клубами сигаретного дыма, жуя хот-доги с горчицей, сидели простые люди, завороженные появлением Гарри на арене. Гарри улыбался и махал им, когда проходил раунд чисто, поднимая взгляд над боксами, чтобы оглядеть толпу, и Снежок всегда следовал его примеру. Конкуренция была жестокой. Каждая лошадь на выставке была талантлива – и в итоге все решала выносливость.