Распорядитель арены Хани Крейвен носил красный мундир и серый цилиндр по образцу формы британской королевской гвардии, как предписывала традиция. Начало каждого соревнования ознаменовывалось сигналом длинного английского горна – этот чистый протяжный звук заставлял участников сосредоточиться.

Первым состязанием Снежка был реванш Диаманта в классе на выбывание. Сочетание соревнования на время с прыжками в длину всегда сбивало серого с толку, а Диамант, немецкий конь, имел здесь преимущество, поскольку все состязания в Европе проходили по этим правилам. Конечно, мисс Сирс следила за Диамантом из своего частного бокса на променаде. Ее лошади десятилетиями побеждали в Гардене. Само присутствие здесь Снежка казалось невероятным.

Лошади и всадники ждали, не зная, когда настанет их очередь. Даже наездники-ветераны пребывали в напряжении, их лошади гарцевали на месте, закусывая удила. Воздух дрожал от готовой вырваться на свободу энергии.

Диамант, выступавший раньше, не обращал внимания на огни и на толпу. Он прошел трассу без штрафных очков за кратчайшее время. Гарри знал, что ему придется срезать углы.

Он сидел верхом на Снежке, стараясь не обращать внимания на суматоху вокруг. Мужчина представлял себе трассу, визуализируя каждый поворот, траекторию, подход. Конкур напоминает такие виды спорта как прыжки с трамплина или фигурное катание: годы занятий, оттачивание мастерства и тренировка выносливости, и все это ради одного короткого мига под светом прожекторов. Каждое движение должно быть выверено, доведено до автоматизма, стать таким же естественным, как дыхание. Как и у фигуристов, которые иногда, после безупречного выступления, выглядят удивленными, в конкуре после долгих лет тренировок, самопожертвования и стараний мгновения на арене пролетают так быстро, что лошадь и наездник едва осознают их, пока все не заканчивается. И теперь этот момент настал для Гарри и Снежка. Привратник выкрикнул номер Гарри. Ворота открылись, являя вид на арену, на толпу, флаги и заборы. Гарри прошептал на ухо лошади слова ободрения, и ухо Снежка дернулось назад. Гарри похлопал его по шее и поскакал вперед. Под лучами прожекторов на арене появились Летучий Голландец и его рабочая лошадь. Гарри чувствовал настрой лошади своими бедрами, икрами и руками. Снежок слушался, но был слегка рассеян. Гарри ослабил поводья, подавая лошади сигнал доверия, затем еще раз потрепал ее по шее и щелкнул языком. Снежок перешел на галоп, и Гарри поднялся в стременах, нагнувшись вперед. «Давай, парень, давай», – шептал он. Под сводами Гардена было шумно, но Гарри видел, как дернулось ухо лошади. Она слушала. Затем все слилось в одно разноцветное пятно. Лошадь и наездник пролетали крутые повороты и уже направлялись к последнему препятствию. Гарри чувствовал, как лошадь подобралась, подгадывая момент для прыжка, и переместил руки на холку, чтобы Снежок мог вытянуть шею. Лучи прожекторов осветили подход к барьеру, из-за чего сложно было оценить дистанцию. Гарри заметил ошибку при прыжке, и лошадь задела планку задней ногой. Планка зашаталась и упала.

Толпа разочарованно выдохнула.

С невозмутимым видом Гарри отпустил поводья и потрепал Снежка по шее обеими руками.

Снежок не смог победить Диаманта, и синюю ленту получила немецкая лошадь. Но был шанс получить второе место, и, когда на табло высветилось время Снежка, толпа возликовала. Второе место осталось за рабочей лошадью.

Сверкали вспышки фотоаппаратов, освещая кубок в центре арены. Элео Сирс, окруженная аурой изящества, приняла его – ее обветренное угловатое лицо видели на арене часто. Когда назвали имя Гарри, он забрал красную ленту и помахал толпе. Второе место на Национальной выставке.

Бриллиантовый юбилей начался славно.

Дети добавили шелковую красную ленту к остальным, висящим рядом со стойлом Снежка, веря, что в следующем классе Снежок займет первое место. Никто не мог убедить их согласиться на меньшее.

Следующим вечером проходили соревнования в конкуре, в которых любое касание планки давало штрафное очко. Диамант в таких соревнованиях не участвовал, но даже без него конкуренция была высокой. Утренний квалификационный раунд проредил толпу участников, допуская к вечерним соревнованиям только лучших. В них выступали все лошади, которые набирали очки этой осенью, и каждая из них имела шанс на победу. В Гардене нельзя было предсказать, кто станет победителем: один неверный шаг, пропущенный поворот или неправильно оцененное расстояние – и чемпион выбывает из состязания. Каждый год рождались новые герои, а ветераны сходили с дистанции.

Гарри сегодня выступал и на Ночном Аресте, и на Снежке. Жеребец нервничал, не в состоянии привыкнуть к окружению. Гарри отвел его на крошечную тренировочную арену, расположенную между конюшнями и подъездом к воротам основной арены. Участники рассказывали друг другу о том, как лучше всего тренировать лошадь в таких стесненных условиях. Тренеры устраивали препятствия прямо в проходах конюшни, тесня грумов, готовящих лошадей к выходу под свет прожекторов. Тренер Кэппи Смит использовал «метод трех стойл», заставляя лошадь прыгать из одного стойла в другое с разбегом в один шаг. Наездники искали возможность подстегнуть животных, иногда требуя у грумов, чтобы те били по ногам лошади швабрами, когда она поднимается по пандусу, а представитель ASPCA скрывается за углом.

Гарри прогнал Ночного Ареста по переполненной тренировочной арене, пытаясь успокоить его. «Если он так нервничает на тренировочной арене, то как же отреагирует на большую?» – думал Гарри. Заранее этого нельзя было сказать. Привратник, который вне сезона работал на Элео Сирс, был известен фаворитизмом и тем, что охотно принимал чаевые. Как и все остальное на Национальной выставке, порядок выступления зависел от статуса, положения и богатства.

Пандус, ведущий на арену, был усыпан опилками, а под ним зияла пустота – деревянные перекладины цеплялись за ноги лошади. Часто лошадь дисквалифицировали еще до того, как она оказывалась на арене, потому что всадник не мог заставить ее подняться по пандусу – грумы всегда стояли сзади наготове на случай, если лошадь понадобится подбодрить ударом кнута.

Ночной Арест взошел по пандусу без принуждения, едва сдерживаемый Гарри. Далее к воротам вел узкий проход, почти не оставлявший места. Гарри продолжал движение. Лошадь была нервной и издерганной: каждый раз, когда толпа взрывалась аплодисментами, она испуганно принималась гарцевать на месте.

Когда ворота открылись, лошадь полетела вперед, словно камень из катапульты. Гарри крепче сжал поводья и тверже уселся в седло, но лошадь слушалась плохо. Когда они мчались к первому барьеру, Гарри знал, что это будет непросто. Через первые несколько препятствий лошадь перепрыгнула без проблем, но принялась ошибаться, подъезжая к высотно-широтному препятствию. Перед самым прыжком лошадь сделала лишний шаг, потеряв равновесие.

Еще до того, как лошадь оторвалась от земли, Гарри знал, что она не перепрыгнет. Он подобрался. Передние ноги лошади задели барьер, отправив планки в полет. При приземлении она споткнулась. Гарри расслабил тело, приготовившись прыгнуть, чтобы не оказаться придавленным упавшей лошадью. Но его нога запуталась в стремени.

Толпа выдохнула в ужасе, когда Летучий Голландец прокатился по арене, увлекаемый лошадью за собой. Люди затаили дыхание, наблюдая за этой катастрофой: еще минута – и Гарри ударится о деревянную стену арены, или, еще хуже, лошадь стукнет его по голове копытом. Но, не теряя ни секунды, Гарри смог высвободиться. Через мгновение он встал и отряхнул со штанов грязь. Ночной Арест, тяжело дыша, стоял у стены арены, выдувая воздух из ноздрей, а в глазах его все еще читался ужас. Гарри вытянул руку, затем медленно подошел к лошади. Та дважды фыркнула, а затем опустила морду к его ладони. Гарри протянул вторую руку и взял поводья. Лошадь не сопротивлялась. Толпа похлопала, когда они покидали арену. Только Йоханна, наверное, заметила с трибуны, как Гарри вздрагивает при ходьбе. Он редко показывал, что ему больно.