Гарри тихо наблюдал. Он уважал Фиоре как наездника, но это безумное движение корпусом через препятствие заставило бы многих лошадей потерять равновесие. У Ривьеры Вандер, как видел Гарри, было все: изящество, грация, атлетизм и сердце. Ничего удивительного, ведь она происходила из самого знаменитого в стране рода чистокровных конкурных лошадей, потомков Бонни Нуит. Ее обладатель, Берни Манн, знаменитый джазовый трубач, владел популярным ночным клубом под названием «Ривьера». Слово «Ривьера» присутствовало в именах всех лошадей Манна, чистокровных конкурных лошадей.

Только одна лошадь в этом классе могла сравниться с Ривьерой Вандер, и это была кобыла Дейва Келли – Анданте. После первого раунда из соревнований выбыли все, кроме этих двоих. Теперь самое низкое препятствие возвышалось на пять футов.

Ривьера Вандер ехала первой. Фиоре был грубым наездником, но сказывались годы опыта. Он провел лошадь через трассу со щегольством, каждый раз, казалось, щелкая каблуками позади себя. И каждый раз толпа замирала, но лошадь приземлялась, не зацепив планку. Еще один чистый раунд. Следующим был Дейв Келли на Анданте. Будучи отличным наездником, Дейв участвовал в большем количестве чемпионатов, чем Эл Фиоре, и Гарри знал, что им двигало. Он выигрывал, потому что был хорош, но победа не была для него главным. Он участвовал ради самого соревнования.

Наблюдая за Элом, можно было подумать, что трасса сложная, но глядя на Дейва, можно было решить, что она простая. На последнем препятствии Анданте неосторожно сбила задней ногой баффлер, легкий кусок дерева на верху планки, предназначенный для определения легких прикосновений. Половина штрафного очка.

Ривьера Вандер стала победителем.

Если Гарри хотел соревноваться в конкуре, ему нужно было оказаться на таком же уровне. Здесь не было ни тренировочных лошадей, ни рабочих лошадей, которые только недавно научились прыгать, – только дорогие скакуны, купленные за большие деньги, и крутые наездники, которые годами соревновались на уровне национальных чемпионатов.

Гарри задумался о словах Кэппи Смита: «У вас есть лошадь, которая умеет высоко прыгать». Среди новичков Снежок занял шестое место, но это при том, что он был почти не обучен, поучаствовав всего в двух выставках, а против него выступали самые многообещающие конкурные лошади в стране. Даже сама мысль о том, что Снежок может состязаться с лошадьми вроде Ривьеры Вандер и Анданте, казалась безумием. Гарри понадобилось бы куда больше времени уделять тренировкам, не забывая и об остальных своих обязанностях – преподавании, уходе за конюшней и объездке лошадей своих учениц. Катания на Снежке не окупались, лишь дразнили неосуществимой мечтой. Ривьера Вандер… Анданте… лошади-чемпионы, у которых были постоянные профессиональные наездники и целая армия грумов. И все же единственное, что могло остановить Гарри, – отсутствие предприимчивости, а ее у Гарри и у лошади было в избытке.

Через несколько дней начнется учебный год в школе Нокс и все вернется на круги своя – охота на лис и небольшие школьные выставки, уроки с девочками, попытки научить сильных наездников большему и подбодрить слабых. Будет чем заняться.

После выставки Гарри сложил все в грузовик и отправился с детьми за гамбургерами. Может, никто и не знал, кто он такой. Может, люди и смеялись над ним и его рабочей лошадью. Но на борту грузовика были ленты, которые он вез домой. Ленты, которые он выиграл не для других людей, не для владельца Синьона. Ленты, которые принадлежат ему, его семье, Снежку и ферме «Голландия». А учитывая, с чего они со Снежком начинали, это было колоссальным достижением.

После выставки лошадей северного побережья в Гарри поселилась страсть, которая не хотела отпускать его. Он чувствовал гордость, слыша объявление по громкоговорителю: «Снежок, владельцы – мистер и миссис Гарри де Лейер, наездник – Гарри де Лейер». Иногда Гарри казалось, что его желание быть самому себе хозяином работало в этом бизнесе против него. Все же он поумнел с тех пор, как подходил к своему боссу с кепкой в руке, прося повышения жалования. Но затем он думал о Микки Уолше, чья походка была легкой оттого, что никто ему не был хозяином. Гарри мог выдерживать неодобрительные взгляды учительниц школы Нокс, потому что они никогда не вмешивались в его отношения с лошадьми. Гарри хотелось, чтобы у него был его собственный чемпион, а не лошадь, которую ему придется продать или которую он будет тренировать для кого-то другого.

Дома, в Голландии, особенно во время войны, его семье пришлось познать нужду, они были вынуждены выкручиваться. По сравнению с теми временами его жизнь в Соединенных Штатах была изобильной. Он помнил военные годы, когда лошадей не было и приходилось экономить, чтобы ферма продолжала существовать. Он понимал: если ты хочешь чего-то добиться, нужно работать с тем, что у тебя уже есть.

Той ночью в конюшне, орудуя вилами, он думал о Снежке и о том, как тому приходилось прыгать через заборы, чтобы добраться домой. Гарри был достаточно умен, чтобы не разводить сантименты по поводу лошадей, но все же думал, что люди их недооценивают.

Вечером он всегда подходил к Снежку последним. Они говорили на одном языке, на языке выживших. Едва закрыв глаза, Гарри вспоминал тот день во время войны, когда загорелась соломенная крыша небольшого католического госпиталя в Синт-Оденроде. Как и многие деревенские юноши, он был членом добровольной пожарной дружины. Они подобрались достаточно близко, чтобы видеть пожар, но с обеих сторон гремели выстрелы. Пожарные шланги лежали за линией фронта. Люди решили тянуть жребий, кому идти за ними. Гарри посмотрел на этих людей, чьи глаза были едва различимы в темноте. Он знал каждого из них, ходил с ними в школу, работал с ними бок о бок, видел, как они ухаживают за девушками на праздниках, сидел рядом с ними в церкви, склонив голову. Гарри был самым младшим, и единственным, у кого не было жены и детей. Не задумываясь, он вызвался добровольцем. Его отец сказал: «Сынок, тебе не обязательно идти», но остановить не попытался. Он был тихим человеком, но Гарри знал, что сейчас он гордится сыном.

Ползя на четвереньках по аллее к госпиталю, Гарри слышал звуки выстрелов, но был так сосредоточен на своей цели, что не чувствовал опасности. Когда забрезжил рассвет, госпиталь все еще стоял, а британские войска выбили немцев из Синт-Оденроде. Среди пациентов госпиталя были двое раненных американских солдат. Монахини пригласили Гарри повидаться с солдатами, которых он помог спасти, и они дали ему плитку американского шоколада. После войны Гарри удивился, получив медаль за храбрость. Он не думал, что его поступок был храбрым, – просто что-то надо было предпринять, и он предпринял. Гарри думал, что некоторые лошади такие же – рожденные с сильной волей, готовые сделать то, что должно.

Той осенью жизнь была как никогда наполнена заботами: семья продолжала расти, теперь у Гарри было пятеро детей. Каждое утро Йоханна готовила завтрак, семья собиралась за столом, произносила молитву, а после завтрака все приступали к работе. Старшие мальчики помогали в конюшне. Гэрриет занималась чисткой лошадей. Как только ребенок подрастал, ему находилась работа.

Это была хорошая жизнь, Гарри даже не рассчитывал на лучшее и знал, что должен быть благодарен за то, что имеет. Всего за семь лет они с Йоханной обзавелись работой, растущей семьей и собственным домом. Они упорно трудились, и им везло. Гарри мог оглядеться и подумать, что пусть все так и остается: он учил бы девочек и прощался с ними, смотрел, как растут его дети, а летом обучал людей верховой езде.

Гарри и Снежок не произвели впечатления на выставке северного побережья. Ленты за шестое место было мало, чтобы кто-то заинтересовался лошадью. Но Гарри продолжал думать о третьем месте в соревнованиях на выбывание.

Гарри знал, что Кэппи Смит увидел в Снежке то особое качество, которое больше никто не разглядел. У Снежка был дар. Неважно, откуда он взялся, – это был дар, и никто не мог забрать его.