Договор СНВ-1 представлял собой весьма объемистый документ в 700 страниц. Он не завершал темы сокращений, он обещал дальнейшее движение вперед. Наибольшему сокращению подвергались быстродействующие ракетные системы. На реализацию СНВ-1 отводилось семь лет. Обе стороны договорились продолжить переговоры по сокращению стратегических вооружений уже весной текущего года в Москве. Советская сторона желала знать, когда дело дойдет до сокращения тактического ядерного оружия, но руководство Соединенных Штатов довольно жестко отвергло подобные идеи. Подобным же жестким образом американская сторона ответила Горбачеву и по другому важному вопросу — о прекращении подземных испытаний. Ответ был краток: американская сторона не готова рассматривать этот вопрос⁴⁰⁸.

Резко ослабленная позиция Горбачева на внутреннем фронте и общая слабость Советского Союза изменили стиль американского поведения. Американцы попросту стали «читать лекции» советскому руководству по проблемам внешней политики и внутренних реформ.

«Советское низкопоклонство на Ближнем Востоке и в Югославии, избыточные уступки СССР на переговорах СНВ и в других случаях — были причиной политического ослабления Горбачева»⁴"⁴.

Такие деятели позднесоветской дипломатии, как Шеварднадзе, демонстрировали олимпийское спокойствие. «Сейчас, я думаю, у нас нет особых проблем, и наши отношения развиваются естественным образом. Воздействия на советско-американские отношения оказывает внутриполитическое состояние дел»⁴¹⁰. Как будто внешнеполитический раздрай не повлиял на внутреннее состояние общества. «Назвать его по имени, может быть, и восхитило бы Горбачева, но могло повредить политически — критики и так атаковали его как лакея Буша»^4и.

Горбачев и без того был нервирован желанием Буша посетить Киев. Буш был в Москве, а Горбачев через советского поверенного в делах в Вашингтоне потребовал отложить визит президента Буша на Украину. Американцам пришлось приложить все силы и через министра Бессмертных уговорить Горбачева не начинать скандал. Президент Буш попросил составителей своих речей выбросить все, что может взвинтить Горбачева.

После двух дней пребывания в Москве президент Буш посетил Киев. Он был очень тепло принят — отражение нового самовосприятия республики — как суверенной и при этом ожидающей поддержку и финансовую помощь Соединенных Штатов.

Полет в столицу Украины длился два часа. Советские пассажиры огромного американского «Боинга-747» были приписаны к отдельным салонам. Обед был на уровне, и все отметили несколько порций виски, которыми сопроводил его номинальный глава советской стороны полета Геннадий Янаев. Выступая в роли внимательного хозяина, Джордж Буш показал Янаеву «электронную начинку» своего самолета. Комментарии Янаева были лапидарными: «Очень интересно». О вещах более сложных он предпочитал не говорить. Буш вспоминал оценку, данную Янаеву Центральным разведывательным управлением: аппаратчик старого закала; маловероятно, что может играть важную или независимую роль в политической жизни нового периода.

Буш и его окружение уже имели возможность встречаться с украинскими националистами. Их возмущал определенный артикль при названии страны: the Ukraine. Это им напоминало колониальные названия — the Gambia, the Lebanon. Взведенный. Скаукрофт спросил ревнителей чистоты, а как относительно the Netherlands? В конце концов как тогда трактовать the United States? Те же муки владели иррациональными националистами при определении прибыть на Украину. Они считали, что так могут говорить лишь москали. А как насчет шевченковского «…поховайте на Вкраине милой»?

Посте посадки кортеж с Бушем проехал из аэропорта Борисполь в центр Киева. Киевляне стояли плотно и с цветами. Буш вспоминал места, где он проводил избирательную кампанию — Питтсбург, Кливленд, Детройт, Чикаго, — где жило много украинских эмигрантов. Как и боялся Горбачев, был ощутим контраст с Москвой, где публика уже привыкла к высоким лицам и где зарубежные радетели перестройки уже не вызывали оваций. Выпустивший демона национализма из бутылки народной мудрости, Горбачев мог полюбоваться делом рук своих на многочисленных плакатах украинского национализма: «Если быть частью империи так хорошо, то почему Америка покинула империю?», «У Москвы 15 колоний» и т. п. В центре Киева Буш встретил председателя украинского парламента Леонида Кравчука, вступившего на националистическую стезю точно в возможный момент. Тот жаловался, что треть урожая на плодородной Украине не доходит до потребителя. К Янаеву украинское начальство относилось как (по американской оценке) к «председателю всесоюзной ассоциации прокаженных». На обеде рабочими языками были английский и украинский. На Янаева было больно смотреть.

Президент Буш видел, в каком критическом состоянии находится «его друг Михаил» и он приказал своим «тайным писателям» внести в текст своей киевской речи то, что порадовало бы Горбачева. Ключевыми были следующие новые слова: «Свобода это совсем не то же самое, что независимость…» Буш восхвалил Горбачева и призвал подписать договор 9+1 ⁴¹². Многие в зале были шокированы словами американского президента. Это было совсем не то, чего они ожидали.

349

Американская дипломатия уже три года находилась в тесном контакте с украинским движением «Рух», поездка президента Буша в Киев венчала эти американские усилия. «Лидеры «Руха» получали приглашение посетить Соединенные Штаты чаще, чем любая другая украинская организация, хотя «Рух» получил менее четверти голосов на Украине. С другой стороны, если бы Горбачев оставил в 1980-е годы «Рух» один на один с компартией Украины, от «Руха» мало что осталось бы. Тогдашний глава украинской компартии Щербицкий был категорически против националистов. Но благодарности за это от Горбачева, он, естественно, и не ждал. Как пишет, спустя время, Гартхоф, «в ретроспективе ясно, что для Буша было бы лучше не ездить на Украину»⁴¹³.

Впервые с начала семнадцатого века глава великой державы навещал Украину, относился к ее руководителям как к независимым правителям и обращался к присутствующим на украинском языке. Буш настаивал, чтобы все руководители крупных фракций присутствовали на его выступлении. Мэтлока обеспокоил союз номенклатуры с националистами. Такой союз мог «дать независимость и государственность быстрее, но в результате появится страна без внутренней связанности, что поставит под удар и единство страны»⁴¹⁴.

Из Киева Буш вылетел прямо в штат Мэн, где намеревался провести месяц. В представляемых ему ежедневно обзорах за 17 августа было выделено мнение Александра Яковлева о «влиятельной группе сталинистов», готовой взять в свои руки власть. Обзор завершался таю «Существует растущая опасность того, что традиционалисты пожелают спровоцировать ситуацию, которая оправдает использование силы для восстановления порядка»⁴¹⁵.

На Западе постоянно размышляли над тем, есть ли в Советском Союзе, развороченном Горбачевым, «маленькая красная линия», перейти которую советской элите просто невозможно. Большинство экспертов считало, что такая линия существует, и она проходит по границе между Восточной и Западной Германией. Но вот бесшабашный Горбачев сдал ГДР — и ничего не произошло. Следующую красную линию видели во вступлении объединенной Германии в НАТО. Но и здесь Рубикон был пройден, и Земля не перевернулась. Развал страны? Неясно было, проснется ли огромное население, или корыстные националисты всех мастей заглушат голос разума (который, в частности, звучал в киевской речи президента Буша)?