Заперлась в туалете. Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Пустой, почти мертвый взгляд. Как жить дальше? Ответа не было. А жизнь ли это без него?

Дрожащими руками вынула таблетки из сумочки. Страха не было. Эгоистичная стерва во мне не давала связно мыслить. Я не думала ни о ком, кроме себя в тот миг. Самый простой выход. И вот он, на моей ладони. В моих руках.

Запихнув таблетки в рот, запила водой испод крана. Посмотрела на себя в зеркало. Отвращение к себе самой за слабость.

– Мерзкая тварь, – проговорила я. Развернулась и вышла из дамской уборной. Спустя секунду встретила официанта с подносом. Схватила стакан, первый попавшийся. Залпом осушила его. Кажется, виски. Не специалист я, но гадкий вкус во рту подсказал, что так оно и есть.

– Дожились, – пробормотала я, – Колеса, теперь вискарь. Жесть.

Почувствовала широкую и сильную ладонь на своем плече. Стремительно, одним рывком меня повернули на сто восемьдесят градусов. Закачалась, будто чумная. Зал завертелся. А перед глазами стояло разъяренное лицо старшего брата, упрямо сжатые губы. Он что-то говорил мне, тряся будто тряпичную куклу. А я могла только смотреть на него. Да, вот так, в последний раз. Глаза начали закрываться сами собой. Держать их открытыми желания не было. Манящая освободительная пустота завораживала. В последний момент открыла глаза.

– Прощай, – шепнула я, и усилием воли подняла ладонь, коснулась упрямого подбородка, провела по щеке. Рука безвольно упала. Отчаяние и страх увидела в его глазах. Он стремительно поднял меня на руки и побежал. Куда? Зачем? Не интересно. Положила голову на его грудь, закрыла глаза, вдыхая аромат его одеколона. Слышала, как быстро колотится его сердце, тук-тук, принося покой.

– Глаза не закрывай, – вдруг донесся до меня крик брата. Улыбнулась. Командует.

– Кому говорю! – продолжал кричать он. Послушно разомкнула веки. Я ведь ни в чем не могу ему отказать. Мы сидели в его машине, Ас, открыв бутылку с водой, всыпал в нее через горлышко какой-то порошок.

– Пей, живо! – велел он. Отмахнулась. Зачем?

Брат с силой разжал мой рот, и начал вливать противную жидкость. Голова уже кружилась, ужасно хотелось спать.

– Ну, давай, давай! – рычал брат, а я сопротивлялась, пытаясь отстраниться от него. Спустя секунду услышала голос любимого. Надломленный, хриплый.

– Маленькая моя, родная, ну, пожалуйста, – уже не приказывал он, – Подумай о маме, о папе.

Я и думаю о них, хотелось ответить мне, но не было сил.

– Не стоит он этого, как ты не поймешь! – вдруг закричал Ас. Открыла глаза. Улыбнулась. Преодолевая ватную паутину, окутавшую меня словно коконом, подняла руку. Провела по лицу любимого.

– Он стоит, – шепнула я, – Стоит.

Ас, перехватив мои пальцы, прижался к ним губами. Поняла, что у меня уже начались галлюцинации. Иначе, почему во взгляде любимого столько боли и совсем не братских чувств?

– Ради меня, Эльфенок, – хриплый надломленный голос тоже мне чудился, наверное, – Я ведь не смогу…

Хороший мой замолчал, а я послушно открыв рот, пила противную горькую жидкость. Брат, что-то шепча совершенно неразборчиво, поглаживал меня по спине. Поддерживал, пока меня рвало. Отводил волосы, сжимал за плечи, гладил макушку. Потом, прижав меня к своей груди, закутал в пиджак и усадил обратно в машину. Провалилась в долгожданное забытье, а перед глазами все еще стояло испуганное и обреченное лицо брата.

Очнулась, когда за окном было совсем светло. Села в кровати. Рядом поверх покрывала лежал любимый. Спал на боку, подложив ладонь под щеку. Стыд и отвращение раздирали меня изнутри. Ничего по-человечески сделать не могу. Попытка суицида так и осталась попыткой. Значит, не судьба, и пытаться больше не стоит.

Брат пошевелился, провел рукой по лицу. Открыл глаза, будто почувствовав, что я не сплю. Расстегнутая рубашка, выпущенная из брюк. Взъерошенный ежик на голове. Хмурый взгляд.

– Слушай меня внимательно, – зло и отрывисто проговорил брат, – Еще раз даже в мыслях допустишь подобное, я тебя так отшлепаю, что сидеть месяц не сможешь. Поняла?

Я молчала, отводя взгляд и кутаясь в одеяло.

Ас, придвинувшись ближе ко мне, обхватил за плечи, встряхнул так, что зубы выдали чечетку.

– Кивни, если уяснила! – потребовал он. Кивнула, выхода ведь в любом случае нет.

– Теперь ты мне рассказываешь подробности, – также грозно начал брат, – А я подумаю, оставить ли этому уроду хотя бы одну кость целой.

Я все еще молчала.

– Ас, отстань, – прошептала я, пытаясь оттолкнуть его руки от себя. Но брат был неумолим.

– Кто он? – не унимался любимый.

– Кто? – не поняла я.

Мой хороший замолчал, несколько минут всматривался в мое лицо, не позволяя отстраниться.

– Пару месяцев назад мама сказала, что ты будто бы влюбилась в какого-то парня, – чуть хриплым голосом начал говорить брат, – Сказала, что ты задумчивая, рассеянная. Утверждает, что признаки влюбленности на лицо.

Я только хмыкнула. Мама!

– Кто он, Эльфенок? – уже мягче проговорил Ас, – Расскажи мне, пожалуйста. Он что-то сделал? Что-то что тебе не понравилось?

Ас уговаривал, просил, угрожал, а я все молчала. Его голос, его присутствие согревали меня. А больше мне ничего и не нужно. Никто не нужен.

– Забудь, – попросила я.

Брат встал с кровати, начал вытаптывать в мягком и пушистом ковре спальни дорожку, мечась из угла в угол будто хищник. Вздрогнула, услышав глухой удар кулаком в стену.

– Где телефон? – потребовал брат. Махнула в сторону сумочки.

Ас извлек сотовый. Снять с блокировки не мог, не зная пароля.

– Какой PIN-код? – грозно спросил он. Нервно хихикнула, без слов предлагая догадаться самому. Когда попытки Аса разблокировать аппарат остались безуспешными, брат, рыкнув, присел возле меня на колени.

– Скажи, Эльфенок, – начал спокойно он, но видела, что оставаться невозмутимым ему дорого стоит, – Я ведь могу отвезти его к спецу. Просто время терять не хочется.

– День рождения, глупый, – прошептала я, отворачиваясь от него и ложась на другой бок.

– Не ври, я набирал уже! – почти теряя терпение, сказал брат.

– Твой, – тихо шепнула я.

Брат ввел заветные цифры. Услышала, как он нажимает по клавишам. И слова:

– Ты, мразь, обидевшая мою сестру? – грозный рык, от которого мурашки побежали по коже.

Подпрыгнула на кровати. Он что, собрался каждому абоненту из телефонной книги звонить? Ринулась к брату, собираясь отобрать телефон. Но любые попытки были пресечены, с легкостью. Одной рукой он удерживал меня, второй прижимал телефон к уху.

– Ас, – взмолилась я, – Я сама все расскажу!

Любимый сбросил вызов. И вручил мне сотовый. Быстро нажала на клавишу, чтобы просмотреть последний вызов. Мама?

– Ты чего, маме звонил? – опешила я, вспоминая тон, которым он разговаривал.

– Никому я не звонил, – как-то устало произнес брат.

– Как тебе не стыдно меня обманывать? – Укоризненно проговорила я, обиженно смотря на него, – Совести совсем нет!

– А у тебя совесть есть? – вдруг заорал Ас, – Ты вообще представляешь, что едва не произошло? Ты подумала, как я родителям буду в глаза смотреть? Что я им скажу? Как вообще буду жить дальше?

Брат кричал, с каждым словом приходя в бешенство все больше.

Я смотрела на него, его буйство, не могла отвести взгляд. Даже моргнуть. Ас сокрушался, смотря на меня абсолютно диким взглядом, в котором был упрек. Когда ярость достигла предела, он принялся швырять все вокруг, круша и ломая мебель в щепки. Я отступила к кровати, сжалась в комочек на середине постели, но все равно не могла отвести взгляда от любимого.

Спустя какое-то время, Ас устало прислонился к стене. Съехал по ней вниз, уперев лоб в согнутые колени. Подалась вперед, чувствуя какое-то дикое отчаяние, исходившее от него. Внезапно он поднял голову, впился в меня взглядом.

– Я ведь… – начал он обреченно, умолк, – А ты…