- Сонечка, я нисколько не сержусь. Я понимаю: это все гормоны.

Она словно замерла от этих слов, и Веня на миг испугался, что девушка может молча встать и уйти. Этого, однако, не произошло. Соня подняла на него свои необыкновенные зеленоватые глаза и удивленно спросила:

- Ты знал?

Скрывать что-то было незачем, и Веня опять ласково улыбнулся.

- Конечно, как я мог чего-то не знать о любимой Сонечке? - в голосе, как он и желал, звучала легкая укоризна. - Вот только мне хотелось услышать об этом от тебя. Даже поторопился подарок приготовить.

Но Соня, казалось, и не слышала его последних слов. Ее в этот момент интересовало совсем иное.

- Зачем ты это сделал?

Она просто не могла не задать этот вопрос, так как была совершенно уверена, что произошедшее не было случайностью. Ну, не был Веня тем человеком, который подобную оплошность смог допустить.

- Сонечка, так получилось, - его голос был по-прежнему спокойным и доброжелательным. - Извини, это, конечно, моя вина. Но ведь не все бывает по плану. Конечно, немного рано нам становиться родителями, но мы ведь справимся?

- И что дальше? - голос был так тих, что он едва расслышал сказанное.

- А вот это правильный вопрос, - Веня одобрительно кивнул головой. - Похоже, ты просто забыла, кто решает все наши проблемы, поэтому испугалась и уехала. А надо было только рассказать мне обо всем и готовиться к свадьбе.

- Мы не можем, родители никогда на это не согласятся, - прошептала она и беззвучно заплакала.

Вене очень хотелось обнять девушку и успокоить, но он этого не сделал, потому что разговор на том бы и закончился. Он же хотел обсудить все, чтобы больше к этой теме не возвращаться.

- Ты обещала, что никогда не бросишь меня, так не бросай, держи слово, - юноша протянул подруге платок и подождал, пока она вытрет слезы. - Своим о женитьбе я уже сказал, твой отец тоже согласен. Условие одно: лишь бы не узнала Тамара Андреевна.

Соня опустила голову. Ей стало стыдно за необдуманность поступка, а так же за то, что обидела недоверием любимого человека. Действительно, надо было сразу поговорить с Веней, и не было бы этих мучительных последних недель.

- Ты вправду не сердишься? - осторожно спросила она, и в голосе прозвучало искреннее раскаяние.

- Соня, я соскучился, - вместо ответа сказал он, - и так хочу тебя поцеловать! А ты, ты скучала?

Зачем было отвечать на глупые вопросы? Да он и не ждал ответа, потому что сделал то, что так давно хотел: прижал ее к себе. В этот момент она была счастлива и искренне верила, что это их последняя размолвка.

Уже поздно вечером в вагоне поезда Соня вдруг вспомнила о телефонном звонке. Обида опять комком подступила к горлу.

- Веня, я больше не хочу делить тебя ни с кем, - сказала она, с горечью осознавая, что эти слова для него - просто сотрясение воздуха.

Так и получилось. Брови Вени удивленно поползни вверх, а во взгляде засквозила легкая укоризна.

- Ты никогда и не делила меня ни с кем, - слишком уверенно и спокойно произнес он, - а если говоришь о том телефонном звонке, так мне просто надо было встретиться с приятелем. Я не виноват, что он пришел с подружкой.

Как должна была отреагировать Соня? Видимо, кивнуть головой, что она, вздохнув, и сделала. Не хотелось даже думать о том, что нынешнее примирение - всего лишь возвращение к мучительным сомнениям прошлого, наверно, надо было просто научиться во всем доверять Вене, на чем он, впрочем, всегда и настаивал.

Домой она больше не вернулась. Раз в неделю звонила родителям. Чаще всего трубку брал отец и разговаривал преувеличенно бодрым голосом, видимо, для того, чтобы мама ничего не заподозрила. Веня сразу же нанял домработницу, желая освободить Соню от всех домашних дел. Отныне она должна была внимательно следить за своим здоровьем и думать о малыше.

Через две недели они поженились. Свадьбу сыграли в ресторане, и друзья Вени веселились от души. Родителей ни с той, ни с другой стороны не было, но отсутствия самых близких родственников, казалось, никто не замечал, хотя Соня чувствовала, что за их спиной это будет обсуждаться еще долго. Как бы то ни было, но она стала женой любимого человека и была безмерно счастлива.

Первые пару месяцев свободное время они проводили дома, но потом все чаще и чаще Веня стал приглашать ее то в театр, то на очередную выставку, то просто на ужин в ресторан. Она охотно соглашалась, хотя просидеть где-либо два - три часа становилось все труднее и труднее.

- Соня, - как-то начал разговор Веня, - ты не желаешь встречаться с моими друзьями, тебе с ними скучно, но мне не хочется их терять. Может быть, хоть изредка я мог бы с ними проводить вечер?

И действительно, нельзя же было запретить ему это? Вот так и получилось, что раз, а иногда и два раза в неделю он отправлялся к друзьям. К двенадцати ночи обязательно был дома, чужими духами от него вроде бы не пахло, и Соня запретила себе волноваться по этому поводу. В конце концов, решила она, если кто-то захочет уйти, его не удержать никакими запретами. Друзья Вени по-прежнему изредка названивали ей и приглашали на какое-нибудь торжество, но она благодарила и отказывалась, ссылаясь на свое положение. Веня поначалу тоже не оставлял попыток зазвать ее, но потом отступился. Так и протекала их жизнь, спокойная и размеренная, устроенная по его сценарию, и сначала она устраивала обоих.

Мальчик родился здоровым и в срок. Веня вел себя так, как ведут обычно счастливые мужья: подолгу простаивал под окном, писал смешные записки, каждый день дарил букеты. Цветы и продукты Соня отдавала нянечкам, все это не имело ни малейшего отношения к тому счастью, которое она впервые ощутила, прижав к себе нежное тельце ребенка. Она подолгу всматривалась в его бледное личико, обрамленное светлыми волосиками, рассматривала крохотные сжатые кулачки с прозрачными ноготками и была абсолютно уверена, что это самый красивый ребенок на свете. А его запах! Соня была безмерно счастлива.

Они с Веней были ранними пташками, просыпались задолго до звонка будильника и ценили эти минуты, проведенные вместе, минуты спокойствия и расслабленности перед долгим рабочим днем. Соня ближе придвинулась к мужу и удобно устроилась, положив голову ему на плечо. Разговор шел о том, как они отметят пятнадцатилетие свадьбы.

- До этого дня еще месяц, а я уже несколько подарков приготовил, - сказал Веня и легонько потерся щекой о ее волосы, - о каких-то расскажу сейчас, а какие-то подождут.

- А у меня только один, и целый месяц я скрывать не смогу, расскажу сегодня, но начинай ты.

- Заинтриговала, - улыбнулся Веня. - Хорошо, слушай. Во-первых, мы берем отпуска и уезжаем на пару недель куда-нибудь далеко-далеко. В кабинете на столе лежат проспекты, выберешь сама. И определись, пожалуйста, с датой. Во-вторых, ты хотела дом за городом, и я соглашаюсь. Мы себе это можем позволить. Об остальных подарках пока помолчу, пусть ждут своего часа. И еще... Знаю, что ты не очень любишь сборища, но с друзьями эту дату придется отметить, закажу ресторан.

- Надо так надо, - согласилась Соня, - делай, как знаешь. Дом - это прекрасно, а вот с поездкой далеко-далеко...

- А что не так? - удивился Веня. - Начальство не отпустит?

- Начальство тут ни при чем, дело во мне.

- Тааак, - удивленно протянул он, - выкладывай, что случилось.

- Случилось, милый муж, случилось...

Соня перевела дыхание, улыбнулась и осторожно положила его руку на свой живот. Все-таки с ожиданием уже любимого ребенка не сравнится ничто! Неожиданно вспомнилось, как после рождения сына Веня, видя вконец измученную бессонными ночами жену, целый год настаивал на приглашении няни. Соня так же упорно отказывалась, потому что просто не могла представить, как чужие руки будут касаться ее ребенка. И только когда сыну исполнилось полтора года, в доме появилась добрая пожилая женщина.

- Это и есть мой подарок. Скоро получишь девочку с бантиками, как и хотел.