Хотелось бы думать, что одной демонстрации хватит. Но сам Жук только убедился в том, что ему требуются толковые люди. Он отловил Жоха и посадил писать новый список. Затем пошел к наместнику Нари и повторил процедуру. Последним в очереди стал Атилер. В сумме набралось до двухсот имён. Скольких получится найти? Жук себе не представлял вообще. Но. Возможно, в месте, куда вел этот список, он найдёт других.

.

Жук вернулся на Синти и сделал официальный запрос на Узловой. Запрос выдал... традиционную просьбу связаться от Теннан и визит Койла. Ах да, и три адреса лагерей, в которых обнаружилось всего двадцать имён из двухсот. Десяток их них всё ещё были под Знаком Армии. Жук вздохнул и первым делом связался с начальником одного из лагерей для военнопленных. Этот лагерь курировала семья Грей и вероятность быстрого решения вопроса, если такое вообще возможно, была максимальной.

Так всё и случилось. Хмурый военный скривился и показал ладонью на временный модуль.

- Проходите, адепт. Как-то не торопятся ваши забирать своё мясо.

- Не наши и не мои. Лично у меня есть личный интерес в людях, и его я реализую вот таким образом. Честно говоря. я совершенно не представляю себе, каким образом мы это сделаем и скольких я уведу в Лепестки.

Начальник пожал плечами.

- Да хоть все восемь ка забирай. Только сначала мы поговорим о том, что после этого будет здесь твориться. Вот в этом лагере. Хотя... если заберёшь всех, то и говорить будет не о чём.

Жук хмыкнул.

- Всех сразу? Я столько не выпью, уважаемый. Да и... скучно вам будет.

.

Происходящее растянулось на неделю. Точнее, через семь дней первая группа из десяти человек прошла церемонию очистки. Все знаки и обязательства, полученные за время пребывания в составе Черной Волны снимались во время процедуры. Сама процедура имела место ещё во времена Уно Первого, когда армия проигравшего сражение аристократа проходила освобождение от Знаков, контролирующих выполнение определённых обязанностей. И распускалась по домам. Понятно, что никто не отпускал командиров, которые навешивали бойцам Знаки. Но обычные солдаты вполне спокойно проходили очистку и возвращались туда, откуда их мобилизовали.

Сразу после процедуры оставшиеся в живых уводились домой. Тут всё было просто. Любить собственных детей человека заставляет вовсе не Знак. И желать процветания родной планете - тоже не Знак заставляет. Но определять собственные желания может только сам человек. Почему из пятнадцати начавших процедуру, в живых осталось только десять? Жук лично, сказать не мог.

Но на первом десятке всё не завершилось. К начальнику лагеря пришел очередной аристократ, который заявил о своей готовности организовать возвращение военнопленных на... более постоянной основе. Начальник кивнул.

- Я всё понимаю, граф Драм. И ваше желание организовать возвращение для этих людей и то, что у вас есть и связи и возможности для подобной деятельности. - Начальник лагеря, несмотря на бурную деятельность, не изменился ни на чуть. Такой же хмурый и спокойный, как и до начала этого светопредставления. - Мне потребуются весомые гарантии, причём, Знак я не приму. Потребуется человек, которому я могу свернуть шею, если вся эта ваша затея окажется фуфлом. Вы должны это понимать.

Жук только что отвёл свою добычу в имение и вернулся обратно. Торчать сутки, наблюдая за тем, как приходят в себя бывшие военнопленные? Лучше он будет заниматься чем-то полезным. Полезным оказалось торчать в кабинете и наблюдать за потоком разных инициативных аристократов. Жук поставил очередную птичку в графе "подходит" и поймав взгляд начальника лагеря, указал на себя и на дверь. У него были гости. Но гость оказался резвым и дошел до двери раньше, чем Жук из неё вышел.

- Думал от меня сбежать? Потом - это через час. В крайнем случае - через сутки. Но... через месяц? Это уже не "потом", а натуральное безобразие, господин адепт.

- Привет, Койл. Не шуми. У нас здесь процесс.

Койл так и не дождался возвращения Жука на Синти. Теперь вышел прямо на транспортной площадке лагеря и притопал в кабинет начальника.

- Капитан Койл, Узловой Синти. Генерал Метти, извините за вторжение, но у меня есть вопросы к этому... деятелю.

Начальник лагеря отмахнулся.

- Да сколько угодно. Хоть... целый час. Чтоб через час это тело было вот в этом кабинете. Не выглядело сильно помятым, могло внятно изъясняться и демонстрировать свою цепь. Я пообедаю, да и желающих прибавится.

Офицер указал рукой на почти пустой коридор. Они с Жуком прогоняли очередь гораздо быстрее, чем мог справиться сам начальник лагеря. Некоторые посетители вообще заворачивались на выход, не успев произнести связное предложение.

- Принял. - Про себя Койл подумал, что шутки у местного начальства... специфические.

.

Главная причина визита Койла, на текущий момент получила вполне очевидное объяснение. Но и базовая информация, заставившая Койла искать встречи, тоже изменилась. Если вопрос о том, для чего Жуку списки военнопленных уже получил объяснение, то четыре предложения из Лепестков о помощи в перевозке и о желании принять людей из разных лагерей, появились уже после первой отправки освобожденных в Лепестки. Выдал их не начальник Койла, а СК, что уже было необычно. Организация результата на личных отношениях. Жука привязали к успешному освобождению, Койла отправили в отпуск и привязали к Жуку. Входящие предложения об освобождении военнопленных привязали к Койлу.

Жук был прав указывая на отсутствие официально объявленной позиции правительства Цин. Скажем, в Синти заявление о том, что Чёрная Волна не поддерживалась государством, воспримут вполне спокойно. Здесь люди знали о происходящем не только из уст политиков. А вот в остальных областях Цин реакция населения будет недопустимой. И понятно, что официальная позиция правительства не может быть разной в разных местах.

По этой причине и не могли официально работать с правительством Лепестков офицеры Патруля. Да и с другой стороны препятствия к официальному сотрудничеству всё ещё оставались. Запущенные в своё время механизмы отработали длительное время без помех и многие из граждан Лепестков были уверены, что Чёрная Волна шла в Синти без оружия и её расстреливали в космосе просто за то, что люди шли на помощь. Эта теория в Синти выглядела как дикий бред. Точно так же выглядели в Лепестках вполне реальные сводки с мест боёв. Для основной массы жителей.

Причин было много разных. Но двести с лишним тысяч военнопленных только в лагерях а ещё демоны знают сколько на самих планетах. После случайной смерти нескольких крупных военачальников, многие из воевавших подразделений воевать перестали. Они не сложили оружие и не сдались. Чем они занимались на планетах? Информация была обрывочной. Ловить чёрного адепта в тёмной комнате - то ещё удовольствие. Особенно если он не желает быть пойманным.

С другой стороны, эти люди во что-то верили до постановки под Знак? И аргументы, которые их убеждали тогда, никуда не испарились. Более того, за свою уверенность в необходимости помощи планетам эти люди очень дорого заплатили, чтобы вот так просто отказаться. Ситуация была настолько запутанной, что даже СК точных рецептов её исправления не выдавали. Койл лично подозревал, что у Чёрной Волны были серьёзные причины беспокоиться о новом прорыве чёрной энергии. Хотя бы из-за того, насколько старательно эта тема обходилась в тех материалах, с которыми работал он сам. Слишком неудобная тема для объявления правды военным. Для них эта правда сейчас ничего не изменит в действиях. Военные точно так же будут встречать чужие корабли и точно так же убивать незваных гостей. Нет другого решения. А политики, которые МОГУТ всё решить, загнали себя в угол собственными же заявлениями.

.

За время проведенное в лагере Жук успел выслушать большинство основных версий о причинах, вызвавших появление Волны. Более того, он ещё и в Университете проконсультировался о том, что происходило на самом деле и с сетями и с их движением. Сейчас он не видел способа всё замять принципиально. И у одной и у второй стороны были веские причины исходных поступков. Точнее, все движущие силы он для себя определил. Очень грязная политика. Результат получаемый через гибель миллионов людей не может получить одобрение со стороны адекватного человека.