И все же нам удается получить ясную, четкую картину, скажем, дома, благодаря тому, что глазные мускулы по очереди фокусируют глаза на различных фрагментах целого, помещая их перед центральной ямкой».

Движения глаз на уровне нервных клеток сетчатки происходят при этом с огромной скоростью, в среднем 100–120 раз в секунду, поэтому нам кажется, что мы буквально «одним взглядом» можем охватить любой объект вполне ясно и четко. Однако то, что мы видим, — отнюдь не фотография объекта, а образ, активно созданный нами самими.

«Хотя, глядя на что-нибудь, мы не осознаем быстрых движений своих глаз, они, тем не менее, связаны с нашей личностью, — продолжает свой рассказ Райнер Пацлаф. — Ведь эти движения не подчинены какой-то единой, раз и навсегда установленной для всех людей схеме, а в большой степени обусловлены индивидуальностью. Они по-разному происходят даже у одного и того же человека — в зависимости от того, на что он смотрит и что хочет видеть».

С помощью подробного описания и демонстрации фотографии, показывающей процесс сканирования глазами любой картинки внешнего мира, автор разъясняет, что глаз движется в процессе зрения отнюдь не по готовой схеме, а направляется главным образом туда, где для смотрящего есть что-то важное, говорящее ему о многом. Интерес — вот что, по мысли ученого, управляет глазами.

Интерес может быть вызван извне, но может и произвольно направляться изнутри на определенные детали объекта.

Таким образом, можно сказать: двое смотрят на одно, а видят разное. Помните слова из известного стиха:

Для большинства зрителей телеизображение — в принципе такое же, как все остальные объекты действительности. Но это — роковая ошибка, по мнению Пацлафа. «Электронно-лучевые трубки, применяемые в телевизорах, в принципе не могут создать полносоставной картины. В такой трубке имеется только один исходящий из катода электронный луч, который, столкнувшись с экраном, создает на нем крошечную световую точку. Эта световая точка посредством системы развертки шаг за шагом обходит всю поверхность экрана, следуя при этом заложенной в экране растровой сетке, состоящей из 625 строк, в каждой из которых по 833 точки (по европейскому стандарту).

За время своего прохождения по растровой сетке электронный луч точка за точкой воспроизводит заданные телекамерой значения цвета и яркости, так что кадр складывается в своего рода мозаику из 625 помноженных на 833 отдельных точек. Все это происходит с умопомрачительной скоростью: световой луч 25 раз в секунду обходит 520 625 точек растра, что составляет ни много ни мало 13 миллионов точек за секунду!»

Вспомним, с какой скоростью способны сканировать объекты наши глаза. В среднем, 100 раз в секунду. Да, есть отдельные личности, которые с помощью тренировки глаз и своих способностей к расслаблению могут сканировать объект со скоростью 1000 и даже несколько тысяч раз в секунду. Но на миллионы микродвижений в секунду глаза выйти в принципе не способны.

Поняв бесплодность усилий, мозг просто предлагает взгляду застыть (отсюда название книги), и начинается принудительный обстрел сетчатки.

Иначе глаза все время будут попадать впросак, им просто не найти постоянного объекта, который можно было бы просканировать. Бешено мчащаяся световая точка всегда опережает взгляд.

А полносоставная, равномерно освещенная картина, которую мы, как нам кажется, видим на экране, на самом деле существует только на сетчатке.

Воистину, зрение — самый удивительный орган чувств в человеке…

«Рассматривая цветную репродукцию, скажем, какой-нибудь картины, — объясняет далее немецкий ученый, — мы тоже можем заметить, что она составлена из тысяч крошечных растровых точек. Но когда наш взгляд падает на них, они неизменно сохраняют свои свойства — цвет, освещенность и четкость. А теперь попробуем представить себе такую странную печать, которая выцветает до неузнаваемости, как только ее касается взгляд зрителя: его глаза могут напрягаться сколько угодно — стоит им приступить к фиксации какого-нибудь места, как точки растра на нем уже почти обратились в ничто. Оптическое впечатление от такой картины всегда было бы сильно размытым».

Но как раз в этой ситуации и оказываются глаза телезрителя: куда бы они ни направлялись, целая картина от них всегда ускользает. Тут мы имеем дело со странным явлением — постоянно светящиеся точки растра, которые взгляд тщетно ищет на экране, появляются на сетчатке, но при этом собственная активность глаз в значительной степени отключена.

Сюда добавляется и полное замирание вращений глазного яблока, с помощью которых угол оптических осей глаз постоянно изменяется, приспосабливаясь к смене расстояний до объектов, как происходит, к примеру, в театре, когда нужно четко видеть находящихся на разных расстояниях от зрителя актеров, реквизит, декорации и кулисы. При телепросмотре же расстояние до экрана остается неизменным, и потому глаза, приспособившись к нему один раз, уже не делают аккомодационных движений, пока взгляд направлен на экран.

Что же происходит, когда сканирующие усилия нигде не находят опоры, а растровая картинка и без них возникает на сетчатке? Столь оживленная в других случаях деятельность глаз становится ненужной и почти целиком сменяется пассивностью. Взгляд цепенеет, превращаясь во всем знакомый «телевзгляд». Народная мудрость неспроста назвала прибор, вынуждающий принимать столь противоестественную установку, «ящиком для идиотов». Но было бы ошибкой думать, будто «оцепеневший взгляд» — недостаток телезрителя: такой взгляд с первого же мгновения навязывается ему самой природой телекадра, и никто не в состоянии избежать этого принуждения. Разумеется, сознание телепотребителя сопротивляется такой информации: ведь сам человек не замечает никаких изменений, чувствуя себя полностью свободным и активным. Увы, все проводившиеся исследования доказывают обратное.

«Свидетельство существенного снижения активности глаз при телепросмотре — диаметр зрачков, который толкуется исследователями как показатель степени активности мозга и соответственно как индикатор бодрствующего сознания. Еще в восьмидесятых годах прошлого столетия обнаружили, что при показе одного и того же фильма с одними и теми же размером и яркостью изображения было обнаружено “заметное сокращение диаметра зрачков” в том случае, когда фильм демонстрировался не в кинотеатре, а на телеэкране».

Снижение естественной деятельности органов чувств происходит и потому, что телевизор надолго ограничивает поле зрения небольшим участком. Ведь при нормальном осмотре окружающего пространства человеческие глаза по горизонтали охватывают угол в 200 градусов и могут свободно двигаться в этих пределах. Даже при чтении книги глаз получает в пять раз большее поле зрения.

Но если активность глаз сводится на нет, то их оцепенение передается и всему телу, и даже самые непоседливые детишки почему-то часами сидят перед телевизором неподвижно. Врачи называют такое явление двигательным застоем. И проблема здесь заключается не столько в пассивности мускулов, сколько в пассивности воли человека. То, что при этом происходит, можно смело назвать атакой на его волевую способность, подавляющую самостоятельность и личностную активность, что приводит в конечном итоге к деградации самой личности.

«Парализующее глаза воздействие телевизора, — поясняет Р. Пацлаф, — выражается в измеримом изменении активности токов коры головного мозга, открытом еще в 1970 году. Тогда-то впервые один исследователь и задался вопросом, какие электрофизиологические изменения потенциалов происходят в мозге под воздействием телевидения. Инструментом их измерения стала уже давно известная электроэнцефалограмма (ЭЭГ). Благодаря ей было известно, что различные ритмы колебаний мозговой активности, фиксируемые ЭЭГ, соответствуют различным состояниям ясности сознания. Было, скажем, известно, что в темноте или при закрытых глазах преобладают относительно низкие частоты (8–13 Гц), а если открыть глаза или включить свет, они тут же сменяются более высокими частотами (14–30 Гц), которые считаются показателем ясности сознания и активного визуального внимания.