Тут мой Максим забывает про мсье Вальмореля, и про свое платье, и что он — женщина. Два пальца в рот — он свистит, прыгает верхом на перила, летит вниз… и (пауза) вот так он и разбился, господин следователь. Потерял равновесие. Шарахнулся головой о мраморный пол. А, черт… Альфред рассказал мне, как это было. Бедняжка, она разбилась насмерть, ноги-руки в разные стороны, личико такое, будто спит, а платье в клочки… а потом… понимаете, господин следователь… дело в том… это был покойник, вот что. И уж никак не покойница.

Тут набежали любопытные, целая толпа, и полиция. У мсье Вальмореля столбняк. И все пялятся, как он смотрит на моего бедного Максима, и ржут, мерзавцы. Ржут! Альфред запихнул мсье Вальмореля в его машину. А я ждала Максима в квартире. Звонок. Открываю. Держу пистолет в кармане. На мсье Вальмореля смотреть было больно. Ну просто невозможно! Альфред крикнул мне: «Максим разбился! Насмерть! Старик знает все». Что — все? Кто — насмерть? Максим! Я смотрю на Альфреда. Потом — на мсье. Начинаю сходить с ума. Вижу, здоровенные слезины так и катятся у мсье по щекам. Максим умер… Альфред что-то рассказывает, а я и не слушаю. Смотрю на эти слезы, как они катятся. Боже мой, что я подумала, господин следователь. Я подумала… Подумала, что меня пытаются надуть, что Максим и старик заодно. И я выстрелила.

Ну вот. И нечего мне больше вам сказать, господин следователь. И нечего мне больше ждать на этом свете. И будь Максим жив, я бы ни в жизни, ну, никогда бы не решилась глянуть ему в глаза.'

Ну а насчет мсье Вальмореля, я ни о чем не жалею, господин следователь, ни о чем. Я ведь избавила его от кошмара. Да если бы я и не убила его, он все равно не смог бы жить. Так же, как и я. Он был влюблен, господин следователь, влюблен без памяти. А любил-то он призрак.

Перевод Е. Березиной