— Оба варианта.

Он отодвинул своё кофе. Я смотрела, как остающаяся жидкость пролилась на стол. — Я знаю, что

ты способна сделать это. Это просто оставляет факт, что ты отказываешься помочь. — Пока я

наблюдала за ним, его щеки начинали вспыхивать.

— Почему? — требует он.

Я глубоко вздохнула и сцепила руки на коленях. — Вы просите, чтобы я убила вас. Я не могу

сделать этого. Даже если вы добровольно вызываетесь на это.

Он уставился на меня. — Я могу тебе заплатить.

У меня челюсть отвалилась. — Нет, — твердо ответила я.

Он хрипло рассмеялся, тем самым поражая меня. — Ты ужасаешься мыслью о взятии денег? Ты

не то, что твоя бабка. Но ты передумаешь. — Он провёл рукой по аккуратно зачёсанным назад

волосам и снова наклонился к столу. — Слушай меня внимательно, Райли. Кайл сказал тебе, что я

летал поговорить с твоей матерью, чтобы помочь Пенелопе. Он не знает, что когда твоя мама

отказалась помочь, я начал думать о тебе. В общем, я нанял кое-кого, чтобы уехать в Сан-Диего и

следить за тобой.

От этого мои глаза стали ещё шире.

— Однажды он увидел кое-что интересное. Мальчик на баскетбольной площадке подпрыгнул к

обручу, закидывая мяч, и упал, подвернув себе ногу. Он не мог встать снова. Очевидно, он

поранился, а ты наблюдала. Когда другие ребята ушли за помощью, ты подошла и коснулась его.

Несколько мгновений спустя, он встал, словно ничего не случилось.

Мой рот пересох. Он описывает день, когда я исцелила ногу Ричи. Ричи и я воспитывались вместе

некоторое время. Он играл в баскетбол около нашей квартиры. Это произошло лишь за несколько

недель до того, как моя мама была убита.

Алек прищурил глаза. — Именно тогда я понял, что мне не нужна твоя мать.

Мое дыхание стало прерывистым, и я вжалась в кабинку ещё больше. — Но я знал, что она

никогда не согласится дать тебе помочь нам.

Я могла ощутить несколько глоточков кофе в животе, скисших и поднимающихся назад. — Вы её

убили, — прошептала я.

Он серьёзно кивнул мне. — Я убил её.

— Вы наняли Роба Джарвиса, — пробормотала я, пока комната, казалась, покачннулась.

Он ещё больше сощурил глаза, кажется удивившись, что я знаю про это. — Верно. Я встретил его в

доме престарелых, где живёт ваша бабушка. Я поймал его за кражей препаратов, когда он думал, что никто не видел. Я подумал, что он не откажется от дополнительной налички. Короче, я

заплатил ему, чтобы следил за тобой. Когда я удостоверился, что ты унаследовала специальный

талант своей семьи, заплатил ему больше, чтобы убить твою мать. Я знал, что это приведёт тебя

сюда. К тому времени Пенелопа не показала никаких других симптомов своей болезни, но врачи

сказали, что она вернётся. Наличие тебя здесь является моей подстраховкой. Я надеялся, что

никогда не должен буду разбираться с этим, но время настало. Конечно, ты не можешь чувствовать

угрызений совести, о чём я прошу, чтобы ты сделала теперь.

Мое горло слишком сжато, чтобы ответить. Я задалась вопросом, как быстро я могу убежать от

него и позвонить в полицию.

Словно читая мои мысли, он сказал: — Если пойдёшь к властям, то они арестуют меня, и я не

смогу помочь Пенелопе. Кайл потеряет нас обоих. Нет иной причины, чтобы это случилось. Кайл

и Хлоя не были причастны к моими действиями, и я не рассказал им первую часть, в которой я

играл роль в смерти вашей мамы. Кайл хороший человек. Он никогда не одобрил бы то, что я

сделал. — Он следит за мной с новой надеждой. — Ты должна увидеть в этом справедливость. Я

заплачу самую высокую цену за свое преступление. Зачем тебе отказываться позволить мне

сделать это?

Я изучала его решительное лицо, и оттолкнулась от него. Как этот человек может быть способным

к любви к своей внучке так отчаянно, что готов умереть за нее, но также и быть ответственным за

то, что так черство убил мою маму? Теперь он вручает мне свою судьбу на блюдечке с голубой

каёмочкой и предоставляет мне средства для спасения Пенелопы в то же время.

Я не могу больше спокойно смотреть на него. Он - причина, почему мама мертва. Я опустила

взгляд на свои сжатые руки, ведущие бой со мной, пока мои внутренности скручивались в узлы.

Могу ли я стоять в стороне и наблюдать, как Пенелопа страдает и умирает, когда этот злой человек

предоставляет мне якобы праведный путь, чтобы убить его? Я посмотрела бы, как он страдает и

умирает. Я осознала, что хочу его смерти. Я разжала пальцы и поднесла руку к волосам, чтобы

потянуть, бессмысленно реагируя на ужасное выстраивающееся давление во мне. Когда

почувствовала прикосновение Алека на своей руке, я дёрнулась назад, пролив кофе на стол.

— Всё хорошо? — спросила официантка, кладя стопку салфеток передо мной.

Я смотрела на них, пока Алек говорил ей, что мы в порядке.

— Хорошо, — услышала я себя, как только официантка ушла. Когда он не ответил, мои глаза

метнулись к его лицу.

Его брови приподнялись. — Хорошо?

Я кивнула и снова бросила свой пристальный взгляд подальше от него.

— Спасибо, — сказал он. Я могла слышать, как он вздохнул с облегчением, не напугано или

опечалено, просто удовлетворённо, что получил то, что хотел. — Тогда завтра. Я приеду домой.

В ответ я кивнула один раз. Потребность убежать от него слишком сильна, чтобы сопротивляться.

— Я ухожу домой, — объявила я. Я встала и понеслась из закусочной так быстро, как могла. Я

продолжала идти вдоль Мэйн-Стрит, пока у меня не осталось сил повернуть за угол и исчезнуть за

стеной из кустов. Я молила, чтобы он не следовал за мной. Пока я оглядывалась по сторонам, мое

тело так напряглось, а челюсть начинала болеть от того, что сжимала её. Гнев во мне подобен

огню, который хотел поглотить меня. Горло слишком сжалось, чтобы извергнуть мой гнев. В итоге

вместо этого, я подняла ногу и пнула по стволу дерева рядом со мной. Я долбила носком обуви

грубую кору снова и снова. Я едва чувствовала боль, вибрирующую по ноге, в то время, как

продолжала нападать на дерево до тех пор, пока не стала слишком истощена, чтобы продолжать.

Затем я резко рухнула на землю и просто сидела там, тяжело дыша, уставившись в грязь.

Не уверена, сколько времени я оставалась в таком положении, пока не услышала, как телефон

зазвенел. Сначала, я не хотела отвечать, но потом подумала о Лукасе и его озабоченной

инструкции о не игнорировании его звонков. Когда выудила его из кармана, я почувствовала

облегчение, увидев, что это - он.

— Привет, — я ответила, зная, что не звучала, как сама не своя.

— Эй, красавица. Хочешь поделать что-нибудь сегодня вечером?

Его хорошее настроение так неуместно, что я не могу сформировать ответ. Вскоре я заревела и

слушала, как Лукас выяснял у меня что случилось. Когда я не ответила, он начал вопить в

телефон.

Для него я больше проблем, чем стою. А я тут с новым кризисом. Он устанет от этого, устанет от

меня, и я не обвиню его, когда он сделает это.

Я приложила все усилия, чтобы достаточно успокоиться, чтобы сказать:

— Я на углу Мэйна и Хиллсайда. Пожалуйста, приедь, забери меня, — прошептала я.

— Никуда не уходи, — приказал он, прозвучав испуганно. — Я буду прямо там.

Я потёрла глаза и судорожно вздохнула, понимая, что измазана грязью. Оттерев себя, я сошла на

тротуар. Я еле дождалась, когда его знакомый грузовик появился на дороге. Он с визгом

остановился передо мной, и из него выскочил Лукас. Его глаза стали шире при виде меня.

— Черт подери, Рэй! Что, черт возьми, случилось? — проорал он, приближаясь ко мне.

Как только он встал на тротуаре передо мной, мне стало так легко от его присутствия здесь; я

просто хотела зарыться в его объятия. Вместо этого я глубоко вздохнула. — Думаю, что у меня