полуулыбка.

Думаю, он всегда привлекателен, но когда он улыбается, он чертовски хорош.

— Ты такой же недостижимый как айсберг — сообщаю я, стараясь не слишком глазеть на него.

На его лице по—прежнему светится улыбка.

— Это потому, что ты такая же дружелюбная, как и ротвейлер.

Мои глаза расширились в недоумении.

— Ты сравниваешь меня с собакой?

Его улыбка быстро исчезает, и он трет ладонь о лицо.

— Боже, нет. Я не это имел в виду.

Я тихо хихикаю, видя внезапное появление более человечного Лукаса.

— Ты возился со мной. Я не обижаюсь. Ты прав. Я была не очень дружелюбной, но ты начал это

первым.

— Так это просто твоя реакция на мою грубость? — спрашивает он со скептическим взглядом.

Его вопрос меня удивляет. Я напряглась, не зная, что ответить, потому что это не только за

грубость. Но я не могу рассказать ему, что причина в том, что чувствую что—то вроде влечения к

нему, никогда. Я не могу сказать ему, что я понятия не имею, как мне бороться с моей физической

реакцией на него. Я не могу рассказать что—то хоть близко к правде. Когда я не отвечай на еще

один заданный им вопрос, он идет другим ходом.

— Знаю, что тебе надо разобраться со многим прямо сейчас.

— Так что, — продолжает он, его глаза задерживаются на моих, — определено я не состою изо

льда, и то, что произошло сегодня на лестнице определено случится снова, ты конечно же

сможешь поговорить со мной об этом. Вот и все, что я хотел.

Я моргаю, и только потом понимаю, о чем он подумал. Он думает, что у меня случился что—то

вроде сердечного приступа. Я с сожалением смеюсь и качаю головой. Кажется, он смущен моей

реакцией. Сейчас он такой милый. Я не знаю, что ответить этому сладкому Лукасу. Я просто знаю, что этот Лукас вводит меня в замешательство и напряжение, что более опасно для меня, чем тихий

и одинокий, бесцеремонный Лукас.

— Спасибо,— наконец отвечаю я, — я ценю это.

Тогда я чувствую необходимость побыстрее уйти.

— Спасибо также, что подвез,— говорю я, схватив свою сумку, готовясь выскочить.

Он, кажется, разочарован.

— В любое время, — наконец отвечает он.

Он стоит там, пока я не захожу в дом. Я стою в дверях и смотрю, как он уходит, внутри у меня

беспорядок чувств. Я уже успела увидеть разные стороны Лукаса, и сейчас я просто не понимаю, о

чем думать.

Пенелопа подбегает ко мне.

— Я нарисовала цветок в садике сегодня, и мама повесила его на стену. Ты хочешь на это

посмотреть?

Я улыбнулась ей.

— Конечно.

Она идет по коридору, я следую за ней. Я стою в ее фиолетово—розовой комнате, хваля ее, когда

она показывает мне ее рисунок. Но в моей голове я по— прежнему вижу Лукаса. Я слышу его

голос. Я чувствую тепло на моей коже и неудобство, когда думаю о нем. Интересно, как наш

розговор повлияет на наши отношения в школе. Скажет ли он что—то, чем просто дружеский

привет? Попытается ли он снова ходить со мной в общих классах? Если это произойдет, какие

сплетни придумают на этот раз? У Софии с Келли несомненно будет что сказать. Последнее, чего я

хочу, так это чтобы привлечь внимание к себе. После того, что произошло сегодня, очень важно

будет держать свои способности под контролем. " Всегда оставайся в неглубокой воде" сказала бы

Мама. Она сказала, что это ключ к выживанию, когда ты такая же, как мы, она научила меня с

детства, как держать свой инстинкт исцеления при себе. Она объяснила, что этой иной смысл. Это

было похоже на то, как закрываешь глаза. Я справлялась довольно хорошо. Я делала это

инстинктивно. Но, с тех пор, как я пришла сюда, чувствуется так, будто оно все время на исходе, только и ждет какого—то события, чтобы освободится. Наконец, сегодня, я чуть не потеряла над

этим контроль.

— Давай построим башню из конструкторов, — говорит Пенелопа, садясь на полу, разгружая

конструкторы из ее ведра.

Я сажусь рядом с ней и начинаю складывать конструкторы один за другим.

— Теперь ты моя сестра? — спрашивает она.

Я смотрю вниз на ее большие карие глаза и дикие, растрепанные волосы. У Пенелопы они всегда

прекрасно уложены утром, но к полудню они заляпаны пятнами от продуктов, и выглядят так,

словно прошли через ураган.

— Я твоя тетя, — говорю я ей. Я только сейчас поняла, что раньше не задумывалась над этим. Я в

самом деле — тетя. Это очень здорово, — я сестра твоего отца.

Она смеется надо мной, будто я такая смешная.

— Ты не можешь быть сестрой моего папы. Он слишком стар.

Я хихикаю вместе с ней, спрашивая себя, как Кайл принял бы эти новости. Но у нее свое мнение, когда дело доходит до возраста. Кайлу всего двадцать пять лет, он был довольно молод, когда

женился, учитывая, что у них трехлетняя дочь. Хлоя младше него на год. Она должна была едва

закончить колледж, когда родилась Пенелопа. Я не могу себе даже представить, как я была бы

женой и матерью в таком молодом возрасте, если я буду вообще.

Я кладу конструктор на вершину башни, когда Пенелопа говорит:

— Ты можешь быть моей сестрой, если твоя мама ушла, я могу поделиться с тобой.

Я кладу конструктор, и моя рука падает на колени.

— Хорошо? — Спрашивает она. Ее голос тихий и не уверен, как бы это наш секрет.

— Хорошо, — шепчу я.

Она улыбается, и мой взгляд смотрят на ее круглые глаза и путешествуют по ее вздернутому носу, и на блестящих розовых губах. Ее невинность заставляет мое сердце сжаться.

— Ты придешь с нами в Атлас, верно? — спрашивает Майлз после того как мы встретились на

улице утром.

— Сомневаюсь. Что такое Атлас?

Он смотрит на меня с любопытным взглядом.

— Неужели никто не сказал тебе про него?

— Я не знаю, почему ты считаешь, что твои друзья разговаривают со мной, Майлз. Они этого не

делают. Покажи мне, что у тебя в шкатулке, прежде чем мы дойдем до дома Эйприл, — Я заметила

ее сразу у него в руке, уверена это то, что он покупал для Эйприл.

Он протягивает ее мне. Затем он резко открывает крышку, и показывает кулон в форме морской

ракушки с круглым синим камушком внутри. Он наблюдал за моей реакцией.

— Красиво, — я улыбаюсь.

— Правда? — Он, кажется, довольным.

— Правда. Ты хорош в этом, — Я по—прежнему иду, заметив, что ему стало приятно от моего

комплимента.

Майлз закрывает шкатулку, кладет ее обратно в карман.

— Где я могу устроиться на неполный рабочий день здесь? — спрашиваю я. Я знаю, Кайл говорил

мне, что мне не нужна работа, но мне нужны свои собственные деньги и мне нельзя полностью на

него полагаться.

Он бросает взгляд на небо, которое заполнено облаками.

— Ты могла бы попытатся в новом магазине мороженого, который открылся в центре.

— Новый магазин мороженого? — спрашиваю я с удивлением.

Он кивает, отвлекшись, так как Эйприл идет к нам.

Я решила сходить в центр после школы, чтобы посмотреть на этот магазинчик. Было бы

замечательно, если бы я получила там работу, так как я могу ходить туда пешком.

Я иду немного впереди них, чтобы дать им немного личной жизни. Когда я слышу как Эйприл

визжит от восторга, я ускоряюсь еще больше ко входу в школе, но прежде, я повернула голову, чтобы увидеть как она прыгает вверх и вниз с плотно сжатыми руками вокруг его шеи.

После быстрой остановки у моего шкафчика, я направляюсь на первый урок. Я не могу поверить, что так нервничаю, при мысли, что столкнусь с Лукасом. К моему удивлению, он уже в классе. Как

всегда, мое сердце гремит в груди при виде него. Пальцы покалывать, когда я замечаю, что

кончики его волос еще влажные от утреннего душа, и я ничего не хочу больше, чем прикоснуться к

ним. Интересно какой, будет моей реакцией, если это случится.

Он замечает меня и улыбается. Я делаю глубокий вдох. Его плотная улыбка, должна входить в