В зеркале, которое я обнаружила у бабки Прасковьи на чердаке, на меня смотрела рыжая кареглазая девушка в белой рубахе и переднике с вышивкой, на носу у нее слегка проступали веснушки, а в глазах сквозило радостное предвкушение. Сегодня мне исполнялось восемнадцать лет, и Прасковья обещала купить мне на ярмарке собственную лошадь, так как Сивушка умер от старости два года назад. Торговля начиналась на центральной площади поселка через час. Встав утром с петухом, убравшись и сготовив похлебку, я стояла, притопывая от нетерпения ногой, в ожидании, пока соберется Прасковья. В это лето она особенно сдала, уже почти не выходила из дома, и дойти до площади для нее было настоящим подвигом.

Наконец добредя до торговых рядов, мы нашли место, где продавали лошадей. Животных в Коряжищах покупали, в основном, для работы в поле. Под седло редко кто брал - не за чем, да и дорого это. Но ведьма настояла на непрактичном подарке, чему я была несказанно рада. Мой будущий жеребец стоял в стороне от шумных торгов, на него не смотрел ни один покупатель. Вороная масть его мгновенно приковала к себе неискушенный взгляд, ведь такой красоты я никогда до этой поры не видела. Сивушка был бесконечно любим, но внешне совсем не казистого седого цвета.

Красавец-конь посмотрел на меня из-под длинной челки хитрым взглядом и заржал. Прасковья, мигом сообразив, кого я приметила, подошла к продавцу и спросила о цене. Достав кошель, ведьма быстро отсчитала непонятно откуда взявшиеся золотые монеты и протянула мне повод.

- Вот ты и совсем взрослая, Аринушка, - тихонько прошептала старушка. - Знания я тебе дала, лошадь теперь тоже есть, пора мне собираться.

- Куда собираться, бабушка? - удивилась я. - Может еще погуляем по базару немного, уж больно интересно на ярморочные представления посмотреть.

- Погуляй, милая, погуляй, а я домой потихоньку побреду. Устала я сегодня, - протянула Прасковья, развернулась и пошла в сторону леса. Конь как привязанный двинулся следом за ней.

Я ходила по ярмарке до обеда, после чего, вдоволь насмотревшись на скоморохов и жонглеров, направилась обратно домой. Лес был необычно тихим, не слышно было пения птиц и привычного скрипа стволов елей. Войдя в дом, я сразу почувствовала неладное. Старушка лежала на постели и тяжело с хрипами дышала.

- Ухожу я, Аринушка, час мой пришел, - прохрипела Прасковья. - Хорошую жизнь я прожила для ведьмы, не вредила никому, а помогала многим. Так и тебе желаю прожить. Дай руку свою, девонька.

Взяла я ее сухонькую ручку в свою, и вдруг как молния сквозь меня прошла, в глазах на мгновение полыхнуло красным, а потом отпустило.

- Почувствовала дар-от? - усмехнулась старуха. - Слушай, милая, какие правила для нашего племени есть непреложные. Во-первых, есть черные и белые ведьмы, белая может стать черной, черная же белой никогда. Будешь жить без вреда для простого люда, так белой и помрешь как я, но, если что-то во зло человеку сделаешь - считай, что почернела твоя сущность, назад дороги не будет. Во-вторых, замуж нам, ведьмам, выходить нельзя. Мужиков любить можно, детей рожать можно, но в церкви тебе невестой не стоять. Если выйдешь замуж, помрет твой муж в течение года, всю жизнь ты из него вытянешь. В-третьих, оборачиваться ты птицей сможешь, какой именно - твоя суть подскажет. Книга у меня под тюфяком лежит со всей магией ведьмовской, помру когда, наизусть выучить ее должна будешь. Ну и, в-четвертых, если наскучит тебе белый свет, найдешь себе ученицу и передашь дар, только тогда тебя жизнь и покинет. А теперь обними бабушку, Аринушка, и пойду я. Заждался он там меня, заждался.

Обхватила я Прасковью руками, слез сдержать не смогла, ведь ближе нее никого у меня эти годы не было. Родня то уж давно от меня отдалилась, чувствовали видно родичи, что другой я становлюсь.

- А кто тебя заждался то, бабушка? - спросила я.

- Так Гаврилушка мой, уже двадцать лет, почитай, как ждет... Не могу я больше без него, - если слышно произнесла Прасковья, и дух покинул ее.

Хоронила я ведьму сама, позвать было некого, боялись ее простые люди то. Под любимой елочкой вырыла могилу, завернула старушку в специально приготовленный ей же саван и опустила в сырую землю. Насыпав поверх аккуратный холмик, я присела на стоявший рядом пенек и вытерла пот. Вдруг на могилу прилетела ворона и уставилась на меня.

- Ты, что ли, бабка Прасковья? - улыбнулась я.

Ворона каркнула, вспорхнула и полетела прочь.

- Лети, лети к своему милому, справлюсь я, бабушка, - уже печальнее проговорила я.

Глава 1.

Ведьма на помеле.

По лесу мы улепетывали со всей возможной скоростью. Воронок подо мной препятствий не боялся и несся стремглав через самую чащу. Прижавшись головой к шее коня, я только надеялась не зацепиться волосами за какую-нибудь мимо пролетавшую ветку и не выпасть из седла. Наши преследователи похоже отстали, но я не хотела рисковать и, на всякий случай, не притормаживала Воронка.

Зато как все гладко начиналось. Вчера я решила съездить в соседний город в специальную колдовскую лавку за редким порошком для снадобья от болотной лихорадки, которая пришла бедой в наш поселок этим летом. Выехала рано, еще не рассвело. До города добралась быстро, на дороге лишь изредка попадались торговцы с телегами и одинокие путники. Заплатив при въезде в город положенную пошлину, я направилась в знакомую по предыдущим посещениям лавку местного торговца ведьмовскими изделиями и ингредиентами для снадобий. Если не знать, что в этом тупике есть магазинчик, то никогда его не найдешь, уж больно хозяин глаза отводить мастер. Я и сама нашла его с трудом и только благодаря оставленной мне Прасковьей книге, где была изображена схема города.

Урлия была небольшим государством, крупных поселений в ней было не много. Наш же Переславль стоял и вовсе на отшибе, почти на границе с соседней Нордией. Кругом его окружала тайга, где водился разный пушной зверь, промыслом на которого и занималась основная масса населения. Шкурки отправляли с торговыми караванами в столицу, где богатые дамы заказывали из них роскошные шубы и шапки. Климат в нашем краю был суровый северный. Лето длилось не долго, а зима пугала иностранцев морозами и снегами.

Зайдя в лавку, поздоровалась с хозяином Тимофеем Егоровичем и попросила нужный ингредиент. Ведьмак пошел на склад, а я присела на лавочку и стала разглядывать витрину с многочисленными амулетами. Камешки в украшениях красиво переливались в лучах свечи. Завороженная разноцветьем бликов, я обратила внимание на золотистый авантюрин в одном из кулонов. Мелькнула в памяти страница колдовской книги бабки Прасковьи и изображенный на ней родовой артефакт давно истребленного древнего ковена Рудоцких. По совету старой ведьмы, я выучила практически наизусть все заклятия и заговоры в ее книге, и вот теперь знания пригодились. Если это действительно тот самый камень, то обладавшие им ведьма или ведьмак могли побороть практически любую хворь и защититься от воздействия другого колдуна, что в нашем деле, согласитесь, лишним не будет.

Подняв взгляд на прилавок, вздрогнула - хозяин лавки, похоже, уже давно наблюдал за мной. Подойдя к витрине, Тимофей Егорович отпер ее маленьким серебряным ключиком и поманил меня поближе. "Всяко не простой ключик-то, заговоренный, без него, поди, и витрину ничем другим не отопрешь, сколько не бейся вор", - подумала я. Между тем, ведьмак, безошибочно достав интересующую меня вещь, протянул мне.

- Примерь-ка, девонька, - пробасил он.

Взяв кулон в руки, я почувствовала необычное тепло, исходящее от авантюрина. Надев его на себя, повернулась к зеркалу, но ничего не шее не обнаружила. Удивленно посмотрела на Тимофея Егоровича и стала искать амулет на полу, вдруг выскользнул? Хозяин же громко захохотал.

- Не ищи, Арина, не найдешь, - сквозь смех произнес мужчина. - На тебе он, пощупай! Нашел, наконец, хозяйку-то. Долго ждал тебя, ох долго. Только на нужном человеке становится этот камень невидимым и обретает магические свойства, а так простая безделушка.