3.3. Сегодня у меня день рождения. Сорок восемь. Чувствую себя неважно. Сердце. Вчера началось. И не пойму что. Какая-то огульная млявость. Жарко сегодня. Гулял утром по парку с собакой. Она болеет, воспаление после течки, льет из нее неудержимо. А в парке никого. Безветренно. Картина покоя. Девочка с косичкой кружится на площадке для роликов. Вспомнил девицу, которая в августе 91-ого перед баррикадами у Белого Дома кружилась заморской бабочкой… Надо бы ролики купить, кататься утром в парке. Сердце вот только… Жрать стал много, опять вес набрал. В Москве убили Листьева. Все в шоке. Телевидение прекратило передачи. Убитый был несомненно очень ловким человеком, высоко метил: хотел стать генеральным директором новой телекомпании. Такое место не может быть "не схваченным". Что-то не поделил, или пал жертвой разборки на высшем уровне. По нонешним временам вещь естественная, сами горы трупов по ТВ показывают. Но уж очень нагло, не таясь, замочили любимца публики. Народ обиделся – посадили на место. Кто-то сказал: в этой стране только убийства делаются профессионально (тоже преувеличение для красного словца), кто-то завизжал: нас опять хотят затащить в дерьмо, вновь прозвучало инфантильное "что делать". А наши придурки обсуждают, сколько беженцев Израиль готов вернуть на территории. Один генерал говорит: "Да сколько угодно, не в Тель-Авив же, а к ним, в автономию, пусть они и ломают головы." Умница. Сразу видно, что еврей. Один такой умник гордо сказал по поводу визита Бразаускаса, который тут прощения просил у еврейского народа: где теперь Литва и где Израиль! Да, но Литва, хоть и под русским сапогом, но осталась и останется, а Израиловка исчезнет, будто и не было. Вчера ходил с женой утром в бассейн. Нежились в джакузи, парились в баньке. Из газетных перлов Глории Мунди: "Бабеля всегда вдохновляла любовь над трупом". Была передача о Фриде Кало, жене Диего Риверы. Баба яростная, вцепившаяся в жизнь. С изуродованным, урезанным телом приговоренным к неподвижности и безнадежной борьбе с болезнью. Портреты коммунистических вождей. Вот за что влюблялись в коммунизм – пафос борьбы, вызов жизни. Коммунизм – это молодость мира. Кажется была любовницей Троцкого. Когда ж это успела, интересно, когда Троцкий у Риверы гостил?

5.3. Брачные танцы птиц. Колгота их мятущихся скопищ. Забеги по воде парами. Почему мы зовем красотой жизнь этих толп? Что восхищает в ней? Разве есть в этих танцах "высшая цель"? Руководители Рабочего движения, склонявшиеся с конца 30-ых к силовому решению арабо-израильского конфликта, черпали свою решимость в русских и советских традициях, взять хотя бы Табенкина.

6.3. Выгуливал Клепу и встретил знакомого, он профессор из Института геофизики, где я три года директорствовал, у него молодой фокстерьер Томми, огромный, добродушный симпатуля, прыжками носился вокруг, а Клепа гнала его от себя грозным лаем старой девы. Профессор с левым уклоном. Ну что страшного, говорит, если мы вернемся к границам 67-ого года? Рисую ему сценарий: во-первых, вернутся миллионы беженцев и потребуют возвращения в Яффу, Акко, Рамле и т.д., во-вторых, арабы Галилеи потребуют автономию и устроят нам в Галилее Боснию и Герцеговину… Ну, прервал он меня, в это я не верю, арабы Галилеи слишком хорошо живут. Ну а беженцам мы скажем нет. Французы, говорю, в Квебеке живут не хуже, а требуют независимости. А что касается нашего "нет", то ответом на него будет террор и джихад. Вы забываете, сказал он, что у них уже будет собственное государство и им придется нести ответственность. Что, бомбить будем? Ну, если придется. Бомбим же в Ливане. И вы готовы, говорю, бомбить их дома, убивать женщин и детей?! Готовы?! Он пожал плечами. Ну вот, говорю, если готовы, то пора, а если не готовы, то сами себе логично объясните, что ничего бомбежками не добьешься, и, вообще, силой ничего не добьешься, что нужно искать политическое решение, то есть уступать, уступать, уступать! Логика капитуляции она самая понятная, естественная, так сказать естественнонаучная… Тут он спохватился, что на работу пора, и мы растащили собак. А еще на встрече трех Александров всплыла интересная тема о праве художника считать себя "солью земли". Бараш припомнил воспоминание кого-то о Бродском в ссылке, как тот, оберегая себя, не решился на какой-то поступок, и при этом сказал про другого, который решился, что тому, мол, рисковать легче, мол, человечество от его гибели не пострадает. Нет, началось с Пастернака, Гольдштейн сказал, что тот "хитрил" и "берег себя", разыгрывая наивняк, а Ира Верник сказала: "Вот я только что случайно взяла у вас, Наум, с полки книгу о китайских мудрецах и случайно раскрыла на притче о том, как мудрец и простолюдин шли долго и остался у них один кусок хлеба, кто съест, тот выживет, мудрец и говорит простолюдину, ну что твоя жизнь, она не важна государству, а моя важна, отдай мне хлеб. А тот говорит: а кто это может знать, чья жизнь важнее? И тогда мудрец отдал ему хлеб и умер с таким замечанием: при жизни мне удавалось быть более убедительным." А я сказал, что мне противно "освящение" собственной жизни на основе таланта. Талант это не привилегия, а крест. А Пастернака и Бродского вообще не люблю.

8.3. Да, в героях есть что-то грубое. А может мой поворот от героического сионизма к жалкому Галуту надо довести до конца, до любви к слабости? Есть ли в слабости красота? О, да, утонченнейшая. Так может не надо играть в конкистадоров, Бог с ней, с державностью, дали бы просто жить в тишине и печали?… Да, хорошо быть слабым, пока очко цело. Звонил Миша, завтра Вика прилетает. Ладно, встретим. В ящике сразу два письма, от тебя и Инны. И еще от Иосифа, позавчера только говорил с ним по телефону. Опять Москва нахлынула. Вчера был вечер Глозмана. Я не успел. Жену делегировал. Купила книгу. Роскошно издана, что подозрительно. И точно, я-то думал, что его стихи никакие, а они дурные. Лига полулюбителей-полубездарей с культурным багажом. "Когда задумчивый Гомер Вдруг расстегнет Свой интерьер." Жена: а мне нравится. Вот… – она долго искала – вот: И крыльев нет, и на ногах, как гири, Дела, любовь и суета сует…" Долго и добросовестно объяснял какая это хуйня. Слушала внимательно. В конце полусогласилась: "Да…" Но уцепилась за другое: – А вот это: "рыбой пахнут мелкие монеты"? Я тоже всегда так думала. – И у тебя небось предки рыбой торговали на Привозе. Обиделась. Наум, привет!… Ввиду спешки (а также по другим, никак не связанным с тобой причинам) я настроен снова уклониться от "умных" разговоров, хотя твои рассуждения о героическом выглядят местами занятными и, во всяком случае, провоцирующими. Как-нибудь собирусь с мыслями и попробую порассуждать на эту тему по второму заходу. Особенно интересным показалось мне замечание о том, что при всей героичности воинов-чеченцев, мифы о них пишут русские. Так это или не так, но тут есть о чем подумать. Спасибо за приглашение. Что славно погуляли бы – не сомневаюсь, и съездить, конечно, хочется, но пока ничего определенного сказать, к сожалению, не могу. И даже не в деньгах дело. Я в последнее время как-то безнадежно стал запаздывать с выполнением своих серьезных замыслов – все время что-то отвлекает, и самое неприятное, что я отвлекаюсь как-то слишком охотно. Какой-то психологический изъян обнаруживается. А может не только психологический. Печально, что, судя по твоим письмам, у тебя тоже сплошные беспокойства. Может перемелется? В любом случае, надеюсь, что ты-то к нам до конца года выберешься. Книжка твоя в "Гилее" лежит (в других местах я ее не видел, но специально не разыскивал). Судя по тому, что продавщица не смогла назвать ее цену (она куда-то ходила, спрашивала, оказалось 1300), ажиотажного спроса не наблюдается. Но это общая картина практически для всех поэтических сборников. Пишу "почти" для перестраховки: на самом деле не знаю ни одного, чтобы так уж расхватывали. Разве что Тимура Кибирова, но я к подобного рода передразниванью совершенно равнодушен. На счет отзывов ничего сказть не могу, я практически нигде не бываю и литературных газет и журналов не читаю. Сам не знаю почему, просто не могу себя заставить. Что касается узкого круга, сейчас эти вопросы как-то не обсуждаются. Знаю только, что Ирине – жене Гены – сборник так понравился, что она хочет заставить Гену издать что-нибудь у Белашкина, и даже деньги дает, но у него какая-то аппатия. С эротическим романом ты меня удивил. Может дашь почитать? Или это большой секрет? Мои романы (переводные) не столь эротические, сколько просто любовные, хотя и с откровенными местами. Меня самого беспокоит то удовольствие, какое я получаю от этой "работы": наверное это графоманский зуд, которого я за собой раньше не знал. Зосим прозволь откланятся. Привет жене и детям. Иосиф Посылки?? 5 – 6 (посланы 22 февраля)