думает, что она не видит. Небось наплел уже больше, чем у Лютобора товара в возу

припасено.

– Слыхал я, – проговорил дядька Майрат, – на дороге разбойники объявились,

сартог их в печень! Озорничают.

Темноволосый, с плоским носом и чуть раскосыми, вечно прищуренными

глазами, отчего казалось, что он смотрит на собеседников с затаенной хитринкой. Его

пра-прабабка была, как ни странно, из степняков, видимо поэтому его природное

чувство юмора не позволяло и слова вымолвить, не помянув при этом своих предков.

– Да неужто! – всплеснула руками Матрена.

Знахарка самолично отправилась в город прикупить редких заморских

ингредиентов для мазей и снадобий. Не отважилась племянницу послать, свою

преемницу.

– Да что нам сделают-то? Они только и воины супротив одиноких путников. А нас

же вона – целый обоз, – махнул рукой Аккарий, но глазами тут же нашёл Анушу,

убеждаясь, что дочка поблизости.

– Пускай только явятся! – хорохорился Лютобор.

– Мы им покажем, как на добрых людей рот разевать! – не желал отставать

Федул. Парням не терпелось удалью похвалиться.

Из темноты крикнули:

– Ну так давай, показывай! – тут же с разных сторон раздался дружный хохот.

Деревенские подскочили от неожиданности. Разбаловались, отвыкли уже мечи

под рукой держать. Кто-то бросился за своим к телеге, кто-то схватился за нож – он-то

завсегда поблизости, а кто ухватил дубинку посуковатей, ежели таковая оказалась на

глазах.

– А выдь на свет, коли не боишься! – ответил дядька Аккарий по праву обозного.

– А что мне с того-то? Аль трусом окрестишь?

– Да ты, никак, тать, коли в темноте прячешься?

– А я и есть – тать.

– Тать, не тать, а добро надо бы отдать, – присоединился второй голос.

«Больно писклявый, будто гигантский комар разговаривает», – от этой мысли у

Киры вырвался нервный смешок.

Не заставил себя ждать и приглушенный смех, снова донесшийся с разных

сторон, будто разбойники перемещались, и не можно было толком разобрать, сколько

всего их скрывается в темноте.

Неожиданно в плечо Горибору ударила стрела. Тот охнул, шагнув назад,

недоумевая посмотрел на торчащее оперенье.

Со света! – заорал Аккарий, – Мы же, как на ладони! – принялся отталкивать

замешкавшихся к возам. К нему присоединился Лютобор. Остальные сами

встрепенулись, бросились в спасительную тень.

– А ну добро выгружай, – снова прогремел тот же самый голос, хрипловатый и

наглый, уверенный в своих силах, – пока не подожгли всех к сартогам!

В борт телеги тут же воткнулась горящая стрела, подтверждая серьёзность

намерений. Знахарка Матрена, схоронившаяся поблизости, быстро нашлась.

Подскочила и выплеснула из кружки травяной отвар. Огонь погас.

Кира, как и остальные, поначалу растерялась. Юркнула под воз, когда ранили

Горибора. Схоронилась за колесом, сетуя, что лук и колчан со стрелами остался рядом с

тюком пушнины. Облака скрыли звезды и луну.

«Ни зги», – разочарованно шепнула охотница, мельком выглянув на

противоположную сторону воза. Нападающих было не разглядеть, свет костра ослепил,

тех кто был в лагере, будто в наказание за беспечность. Она выбралась обратно внутрь

круга и, пригибаясь, быстро двинулась вдоль возов.

Тем временем незатейливая перепалка продолжалась. Разбойники увещевали

немедленно отдать им все ценное, а деревенские отвечали категорическим отказом. Те

грозили: тогда, мол, сами возьмем. Обе стороны ругались и острословили. Свои –

раззадоривая кровь, пришлые – пытаясь застращать.

А вот и нужный воз. Кира тихонько поднялась на ноги. Скрываясь в тени,

медленно подтянулась и осторожно перевалилась через борт. Лежа на дне затаилась:

«Помоги, Киалана!». Выждала, не приметили ли?

Лютобор выкрикнул очередную колкость, и в ответ прилетело сразу несколько

стрел – видать задел за живое. Перепалка возобновилась с пущим азартом.

Кира закрыла глаза, привыкая к темноте: «Теперь можно и взглянуть, кто к нам

пожаловал». Через минуту-другую осторожно приподнялась над бортом. Без труда

смогла различить силуэты деревьев, причудливую вязь ветвей, темные пятна кустов.

Попробовала слезть с телеги, но кто-то глазастый заметил движение.

– Даже не думай текать! – предупредил звонкий, на удивление, приятный голос.

– Враз болта схлопочешь! – в подтверждение оный ударил рядом с левым ухом.

– Дурак! Мех попортишь!

Кира нарочно выкрикнула это как можно громче, стараясь, показаться

напуганной. Авось, станут осторожнее и не будут пускать горящие стрелы, чтобы её

подсветить. Да и то что девка кричит, услышат. Решат – не опасна. Наверное, так оно и

случилось. слезть с телеги ей позволили, никто не выстрелил. Выбрав момент, она

снова юркнула под воз и выглянула на другую сторону, стараясь рассмотреть

разбойников.

За одним из кустов, явно кото-то скрывался. Осмотрев деревья Кира обнаружила

и второго. Тот засел на березе шагах в двадцати от неё, прямо в разветвлении ствола –

совсем близко! Ему, почитай, половина лагеря видна, как на ладони. Похоже, он и был

тем самый сладкоголосым стрелком. Кира, затаив дыхание, прислушалась к перепалке.

Отметила, что эти двое молчат. Больше никого не было видно поблизости. По голосам

же выходило, что кричат четверо разных людей, значит вместе будет шестеро. Но на

деле, конечно, и того больше, раз рискнули напасть.

Разбойник, сидящий на березе выстрели в сторону лагеря, да сразу из двух

арбалетов по очереди. Глухой стук – то болты вошли в дерево, подсказал, что никого не

ранило. Судя по всему перепалка подходила к концу, пора действовать.

Кира привычно связала косы за головой, чтобы не мешали. Зачерпнула горсть

влажной после дождя земли и основательно измазала лицо, руки и шею. Приладила

колчан, перекинула лук за спину. Выбираясь из под защиты, едва слышно шепнула:

«Керун, помоги!».

Первый разбойник не заметил, как за его спиной беззвучно поднялась тень.

Даже не пикнул, когда охотница, помедлив, повернула нож и тюкнула в висок рукоятью.

Придержав обмякшее тело, аккуратно уложила на землю. Припоминая науку Каррона,

нашла на шее особую точку. Нажала, сомневаясь, будет ли толк, ведь человек и так уже

без сознания. Ну не убивать же их взаправду? Прежде чем, отправится дальше

внимательно осмотрелась: «Ага! Вот и ещё один».

Из за ствола толстого дерева шагах в тридцати от сидящего на березе стрелка,

кто-то выглянул. С места, где находилась Кира его силуэт отчетливо виднелся на фоне

света костров. Впрочем, как и очертания людей в промежутках между возами. Бедняги

и не подозревали, как ненадёжно их укрытие. Кира внутренне вздрогнула, ведь и она

думала так же, когда бегала туда-сюда. И как её только не заметили? Стало понятно, что

разбойники, затеявшие перепалку, попросту отвлекали своих жертв, а эти готовятся

напасть со спины, когда завяжется драка.

Хоронясь и оглядываясь, она обошла березу по широкой дуге, чтобы арбалетчик

наверху не заметил, да и тот, к которому она подбиралась тоже. А ну как оглянется?

Не оглянулся. Кира, как никто другой, умела подкрасться к любому зверю.

Рисковать не стала. Как и первого – рукояткой пристукнула. Осторожно выглянула из-за

ствола. Голосистый, так и сидел на своей березе: «Этого соловушку без шума не взять».

Вздохнула с сожалением – оставлять противника за спиной не правильно, да делать

нечего.»

Ежесекундно оглядываясь – уж больно меткий, да глазастый – пошла дальше.

Сердце ухало в груди, заставляя кровь стучать в ушах, ладони намокли. Кира вытерла

пот о штаны: «Керун, что это со мной? Так даже на охоте не бывало. Даже когда напала

старая рысь, спрыгнув на закорки». Да и в драке с Морданом и Харилой она была