но крепкой, как тетива сартогского лука, девчонке.

Но что удивительно! Та не бросилась с визгом прочь, как сделала бы на её месте

любая. Шагнула навстречу. Поднырнула под его ручищу и чрезвычайно ловким

захватом проводила того, прямо чугунным лбом о каменную стену.

Раздался сухой треск. Мордан поморщился. Харила осел на землю, как пыльный

мешок.

– Что б тебя вся Стая выдрала! – пробормотал в сердцах Мордан и, сбросив

оцепенение, бросился к девчонке с намерением её как следует проучить. Он всегда

был более ловким бойцом, чем Харила и никогда не полагался целиком только на силу.

Девчонка молниеносно развернулась. Её глаза полыхали белым светом.

– Остановись! Стой! – крикнул потрясенный Мордан, тормозя и едва не падая.

Трава вокруг на глазах покрывалась инеем. Вода у берега уже подёрнулась

тонким ледком. Пахнуло морозом среди лета. Девчонка застыла в боевой стойке.

Мордан вытянул руки перед собой в защитном жесте:

– Прекрати, ради Киаланы! – он опешил, хоть и видел подобное множество раз.

Такого просто не может быть, чтобы обыкновенная деревенская девка непостижимым

образом вошла в боевой транс. «Как?!» – эта мысль казалась настолько абсурдной, что

никак не хотела задерживаться в голове.

– Я только заберу брата и мы уйдем, – то что Харила так и не поднялся

тревожило.

Мордан медленно и осторожно начал обходить девчонку. Та не шевелилась. Её

зрачков не было видно, но он знал, что она следит, потому двигался предельно

аккуратно.

Харила был жив, но без сознания: «Хорошо же она его приложила!». Довелось

однажды видеть, как об его толоконный лоб разбили напополам лавку, а Харила и не

поморщился. Но то может и лавка была гнилая? Крякнув, Мордан водрузил

неПодъёмную тушу брата на загривок и, пошатываясь, медленно побрел по тропе в

сторону деревни, боясь обернуться. Воистину: битый небитого везет. Девчонка так и не

пошевелилась, провожая их взглядом..

Когда недруги скрылись за поворотом, белый огонь в глазах Киры постепенно

угас. Она впервые моргнула. Нервная дрожь сотрясла тело. Зубы заклацали так сильно,

что стало страшно: как бы не сломались. В ногах образовалась предательская слабость,

и они подкосились. Кира рухнула на траву и свернулась калачиком, обняв себя руками.

Темнота.

Глава 11

Кира открыла глаза и обнаружила, что лежит в собственной постели. Счастливо

вздохнув, она откинулась на подушку. Хвала Киалане! Это все просто дурной сон – вон,

даже голова ещё побаливает. Выпростав руку опустила её вниз, привычно ожидая

тычка мокрым носом в ладонь. Вспомнила, что пес уже неделю как в охотничьей

хижине охраняет Полночь, и снова вздохнула – не все можно списать на сны. Маясь от

недостатка развлечений, бугаи Паситы затеяли устраивать лошадиные бега, порой до

пены загоняя деревенских кобылок. всё это время ей удавалось скрывать свою

красавицу-лошадку – отцовский подарок – в хлеву. Но когда негодяи стали шарить по

дворам, Кира решила от греха подальше увести кобылку в лес. Тоже риск, но она

предпочитала, чтобы Полночь загрызли звери, или увели треклятые сартоги, чем

грязный сапог Харилы пинал бы её горячие беспокойные бока.

Внезапно Кира осознала, что укутана в волчью шкуру и накрыта пуховым

одеялом: «И зачем все это? Странно». Последние воспоминания сводились к тому, что

на улице теплынь. Она раскрылась и вздохнула свободней.

Размышления были прерваны откинувшейся занавеской. Вошла мать, тревожно

всматриваясь в лицо дочери.

– Мама?

– Как ты себя чувствуешь, доченька? – Анасташа тихо присела рядом, но вдруг не

выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. – Проклятый Пасита! –

рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. – Стая раздери его самого и этих

лиходеев!

– Мам, ты чего? – Кира мягко отстранилась.

– Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сделали? – Анасташа никогда не

позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивленно выпучила глаза. – Я прихватила

зелье у знахарки, – тем временем продолжала мать, – тревожно всматриваясь в лицо

дочери.

Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома. Последние

воспоминания обрывались на мыслях о Микоре – она думала о друге по дороге к

купальням. И совсем не помнила, что же было потом.

– Кто сделал? Какое зелье? – переспросила Кира, спуская ноги на теплый

дощатый пол, застеленный узким домотканым половичком.

– Зелье, чтобы плод вытравить. ещё не хватало нам дурной крови.

Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески

вынырнули две мордашки.

– Кирочка!

– Кирочка, прости нас!

К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, стали гладить.

Затараторили, перебивая друг друга:

– Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, – Маришка выпучила свои

огромные, как у матери, глазищи.

– Люту с Ламитой встретили по дороге, – перебила её подруга.

– Это Люта тебя домой принес.

– Ты была в беспамятстве!

– И холодная! Прямо ледяная, – наперебой трещали девчонки.

– Помедленней, я за вами не поспеваю! – осадила их Кира.

– Кирочка, простишь ли меня? Мордан и Харила – страшные! Я испугалась и не

сумела промолчать, – Солана виновато опустила глаза и залилась краской.

– Ты, Соланка – дура, нет бы соврала чего! – пихнула подругу в бок огнегривая

Маришка.

– Цыц, балаболки! – прикрикнула на шумных подружек Анасташа, – Кира дочка,

беда-то какая! Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как очнешься.

В мозгах немного прояснилось. Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за

голову:

– Я убила Харилу!

– Киалана Заступница! Кира-а… – Анасташа так и опустилась на лавку, приложив

ладони к щекам.

– Кирочка, что ты такое говоришь? – Маришка удивленно наморщила лоб. –

Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда сильно

хромал. Мордан его до избы Защитника довел.

– Да! И на лбу у него красовалась огроменная шишка! – радостно добавила

Солана. – Но он уж точно не помер, а жаль, – она робко улыбнулась.

– Ох и напугала же ты меня, дочь! Я и запамятовала, о чем люди судачили. Мол,

прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.

– Что?! – тут уж пришла пора Киры впадать в ступор, но в голове окончательно

прояснилось, и она вспомнила произошедшее ровно до того самого момента, когда

горе-воины убрались восвояси. И уже уверенным тоном сказала: – Никто меня не

насильничал! Мы подрались, и я… Я вырубила Харилу, а Мордан его унес. А потом…

– Ой ли?! – воскликнула Анасташа и в синих глазах отразилось недоверие.

– Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала,

что это так – баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке и Микору не уступаю!

Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.

– Тетя Таша, Кира не обманывает!

– Да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, –

Маришка хихикнула.

– Да-да. Видели! Он так и полетел. С головой окунулся, – с восторгом добавила

Соланка.

– Я тоже хочу также научиться, – продолжила Маришка.

– А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмет, как Киру! – выпалила

Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.

– Да ну вас! – отмахнулась Кира. – Мама, зачем я понадобилась Пасите?

Наверное, хочет наказать за то, что я его прихвостней отлупила.

Анасташа снова схватилась за сердце.

– Ладно. Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять Защитника ждать, –

хмурая, как грозовая туча, охотница решительно выпрямилась и оглянулась в поисках

одежды. Отбросив сарафан, попавшийся на пути первым, в угол, она споро натянула